Энн Грэнджер - Убийство в приличном обществе

Закончив свой ужасный рассказ, Кармайкл покачал головой. Скалли помог ему снять уличный сюртук и повесил его в шкаф. На смену уличному Скалли принес Кармайклу другой сюртук, рабочий, весь в жутких пятнах крови, и помог доктору облачиться.

— Итак, инспектор, — отрывисто продолжал Кармайкл, — довольно воспоминаний! Давайте посмотрим на несчастную молодую женщину. Не спешите, пол скользкий.

Мы подошли к столу, на котором лежало обнаженное тело. Неожиданно для себя я ахнул. Убитая женщина была настоящей красавицей… при жизни, конечно. Смерть обезобразила ее: лицо пошло пятнами, глаза остекленели. И все же можно было понять, что когда-то она была безупречно красивой. Длинные, густые, мокрые от карболки волосы были цвета воронова крыла. За разомкнутыми губами виднелись ровные белые зубы.

— Сколько ей лет? — тихо спросил я.

— По словам мужа, двадцать семь. Инспектор, вы обратили внимание на ее шею? — проворчал Кармайкл.

Наверное, ему не понравилось, что я так ошеломленно таращусь на покойницу. Я склонился над трупом и во второй раз невольно ахнул.

Ее задушили не руками, а веревкой. Нет ничего удивительного в том, что Данн не сомневался в причине смерти. На шее у покойницы была затянута петля из тонкого шнура.

— Как завязана петля? — тихо спросил я.

— На узел с задней стороны шеи.

— Петлю можно снять, не повредив узла?

— Скалли! — отрывисто позвал Кармайкл. — Будьте добры, ножницы!

Скалли принес ножницы, и Кармайкл аккуратно разрезал петлю. Скалли неуклюже приподнял голову убитой: трупное окоченение еще не прошло. После того как Кармайкл осторожно снял петлю, на коже убитой остался алый отпечаток. Я внимательно рассматривал тонкий шнур — таким обычно подвязывают оконные жалюзи. Тогда к концу шнура пришивают кисти или деревянные ручки.

— Узел двойной, — заметил я, хмурясь.

— Верный признак того, что преступник не оставлял ей шанса выжить, — заметил Кармайкл. — Наверное, сначала он набросил ей на шею свободную петлю, затем сделал узел и туго затянул, а когда жертва упала, он для верности завязал петлю еще одним узлом. Наверное, он слышал истории о том, как спасаются повешенные…

Действительно, подобные случаи известны, хотя они редки. Иногда казненные на виселице оставались живыми. Разумеется, такое случалось раньше. Теперь мы подходим к вопросам смертной казни гораздо рациональнее.

— Я почти не сомневаюсь, — продолжал Кармайкл, — что обнаружу перелом подъязычной кости и, возможно, хрящей гортани. Кроме того, я рассчитываю увидеть внутреннее кровоизлияние. Скоро мой предварительный диагноз подтвердится.

— Он вышел на дело, твердо намеренный убить. Он прихватил с собой все необходимое, — пробормотал я себе под нос.

Но Дейзи говорила, что Речной Дух схватил ее за горло руками . Она ни словом не заикнулась о шнуре или веревке. Правда, Дейзи убежала от Духа. Может быть, Дух решил больше не полагаться на волю случая и потому приготовил петлю из шнура?

— Он напал на одинокую испуганную женщину, которая заблудилась в тумане… Может быть, он предложил помочь ей, проводить и так заманил в парк? — вслух рассуждал я.

— Инспектор, я привык работать с трупами. Искать убийц — ваше дело, — только и ответил Кармайкл.

— Тогда скажите, пожалуйста, давно ли она, по-вашему, умерла? Когда наступила смерть? — Вопрос был важным. Парк — место общественное. Конечно, из-за тумана во второй половине дня народу там было немного.

Доктор поджал губы:

— Как вы, несомненно, понимаете, инспектор Росс, точное время я назвать не могу. Мне сообщили, что ее нашли рано утром в воскресенье. Скорее всего, смерть наступила во второй половине дня в субботу, скажем, между четырьмя и шестью часами вечера.

Значит, ее убили в то время, когда Лондон окутывал густой туман.

— Доктор, у меня к вам еще один вопрос, — продолжал я. — Вы присутствовали при том, как мистер Бенедикт опознал жену?

— Нет, — ответил Кармайкл, переводя взгляд на лоток с инструментами. — Здесь был Скалли.

И мне снова пришлось обратиться к Скалли. Я нашел его в прихожей.

— Конечно-конечно, инспектор Росс, сэр, я очень хорошо помню мистера Бенедикта. Я показывал ему тело. — Скалли неприятно осклабился и потер руки.

Нервы мои были на пределе. Иногда про кого-то говорят: «У меня от него мурашки по коже». Именно такое действие оказывал на меня Скалли. Как может Кармайкл каждый день работать с таким типом? Разумеется, Кармайкл всецело сосредоточен на работе… И все же я не удержался:

— Надеюсь, когда вы привели его на опознание, в зале не распыляли карболовую кислоту?

— Нет, сэр, я хорошо подготовил его супругу; все тело, кроме лица, было укрыто простыней. Мне не хотелось огорчать его больше, чем было необходимо. — Мерзкая улыбка на физиономии Скалли сменилась ханжески-скорбным выражением.

— Огорчать больше, чем было необходимо?! Да ведь вы привели его смотреть труп жены! — воскликнул я.

— Разумеется, сэр, но мне хотелось, чтобы он видел, что мы обращаемся с трупами со всем уважением, — укоризненно ответил Скалли. Видимо, я задел его профессиональное достоинство.

— Все так, но ведь он и так был очень огорчен, правда? Говорят, после опознания он упал в обморок.

— Свалился замертво. — Скалли пожал плечами. — Почти сразу рухнул как подкошенный прямо на пол. Я привел его в чувство с помощью нюхательных солей. Всегда держу наготове флакон… Родственники часто падают замертво, особенно дамы. Я привожу их в чувство и стараюсь утешить. — Он снова мерзко осклабился.

Мне все труднее было скрывать свое отвращение к нему.

— И как он себя чувствовал, когда пришел в себя?

— Не понимал, на каком он свете. Так оно со всеми бывает, кто вдруг оказываются на полу… Он спросил, что случилось, и я объяснил, что он потерял сознание.

— Он что-нибудь еще говорил тогда?

Скалли поскреб свою непривлекательную физиономию и, подумав, ответил:

— Бормотал что-то бессвязное… Говорю же, не понимал, на каком он свете. А из его слов я ничего почти не разобрал.

— Ясно, значит, его слова показались вам бессмысленными. И все же попробуйте вспомнить, что именно он говорил! — не сдавался я.

— Мол, смерть опять пронеслась мимо стариков и гонится за молодыми. Да, еще говорил, что они хотели спрятаться за воротами, но все напрасно.

— За воротами? Какими воротами? В парке?

— Чего не знаю, того не знаю, — угрюмо ответил Скалли. — Я что слышал, то и говорю. Ведь предупреждал я, что ничего не разобрал… И я не виноват, — обиженно добавил он.

Я извинился:

— Вы мне очень помогли, Скалли. Для следствия очень важно выяснить первую реакцию супруга.

— Думаете, он сам ее прикончил? — оживился Скалли; его обычно тусклые глаза блеснули. — Значит, муженек ее и удавил? Но зачем было тащить ее в парк? Мог бы душить и дома!