Анна Данилова - Признания грешницы

– А вот и нет!

– Эмма?!

– Дурочка ты, Лида, и ничего не знаешь!

– А что я должна знать?

– Да то, что Рыбин… Владислав Иванович Рыбин. Господи, даже не знаю, как и сказать… У них с твоей мамой были отношения, понимаешь?

Сразу стало очень тихо. Наташу от услышанного затрясло, зазнобило. Она молила Бога о том, чтобы ремонт такси продлился до тех пор, пока она не услышит всей правды. Пока что она поняла одно: Лида встречалась с Рыбиным. С Вадимом Рыбиным. Все, весь окружающий ее мир сейчас крутился вокруг этого имени. Стоило ему только вернуться на родину, появиться, обозначиться, как все не успевшие затянуться раны его жертв запульсировали новой болью, приводя в движение мощный механизм мести. Лева – Рыбин – Гера – Наташа – Эмма – Лида!

«Там, у него под окном, растут ивы…» Под окном квартиры, в которой жил Вадим Рыбин? Но при чем здесь шаль?

– Я совершила ошибку… Он лежал там, внизу… Мне надо было убегать, уходить… Я не знаю, зачем я это сделала, вероятно, подумала, что такая запоминающаяся шаль может выдать меня. Ведь меня видели в ней наши общие знакомые, у меня есть фотографии, где я с Марком и в этой шали.

– А к Рыбину-то зачем было ходить в такой яркой запоминающейся вещи?

– Хотела понравиться, зачем же еще? У меня же был план!

– Вот дурочка!

– Словом, я схватила полотенце и принялась вытирать все дверные ручки, какие-то предметы, которых я могла бы коснуться… Потом я спустилась на пятый этаж и сказала, что у меня сушилась шаль, что она упала с веревки, я сказала, что я с девятого этажа, в то время как Вадим-то жил на шестом! Дверь мне открыл мужчина средних лет. Впустил меня спокойно к себе в квартиру, я прошла на балкон и без проблем сняла с ветки шаль, сказала спасибо и быстро ушла.

– Лида… Ох, боже мой! Он же теперь – свидетель! Этот сосед! Ты – женщина яркая, он наверняка тебя запомнил. И если жильцов подъезда уже опросили, то он наверняка вспомнил тебя, и тебя разыскивают! К тому же вас наверняка могли видеть вместе с Вадимом. Послушай, ты – жена прокурора, а не понимаешь таких элементарных вещей!

– Я убежала!

– Ты была на своей машине?

– Нет. Я приехала на такси, я всегда приезжала к нему на такси…

– Он, конечно же, не узнал тебя…

– Нет. Сколько лет прошло, я же выросла, изменилась. Но мне хотелось, очень хотелось напомнить ему о той ночи, когда они убивали мою мать. Эмма, ты же и сама все понимаешь, я же приезжала к тебе, рассказывала о своих планах!

– Один план бредовее другого! Что вы все, с ума посходили?!

– А ты думаешь, так легко убить человека?..

– Ладно… Значит, ты сбежала. И что потом?

– Я поехала домой. Мне надо было прийти в себя и все хорошенько обдумать. Прошли сутки, затем вторые… Я сказала Марку, что неважно себя чувствую, а на самом деле я просто лежала и думала, что будет дальше, когда за мной придут. Признаюсь, я сразу подумала о тебе…

– В каком смысле?

– Алиби. Мне нужно алиби. Железное, стопроцентное. Ты живешь в лесу, здесь никого нет… Ты могла бы подтвердить, что я была у тебя в тот день!

– С логикой у тебя проблемы, вот что я тебе скажу, Лида. Алиби тебе как раз нужно было бы связать с таким местом, где тебя могло видеть как можно больше людей. Хотя, с другой стороны, кому ты еще могла бы довериться, кроме меня… Хорошо, я подтвержу, что ты была у меня. Поговорю с Сергеем, и он тоже подтвердит, что ты приезжала ко мне, что мы все трое были здесь и отмечали его день рождения! Нам только надо бы договориться о деталях… Ведь если тебя заподозрят, то будут допрашивать с пристрастием, все-таки ты – не простой человек.

– Эмма? Так что ты сказала о Рыбине, я имею в виду Владислава Ивановича? У них с мамой был роман?

– Об этом потом. Ты мне лучше расскажи, где твоя шаль? Надеюсь, ты избавилась от нее?

– Можно сказать и так… Эмма, я подарила ее твоей знакомой, Наташе… Выбросить эту шаль у меня рука бы не поднялась. Дарить совершенно чужому человеку – глупо и подозрительно. А Наташе шаль понравилась, вот ей и подарила. Избавилась от нее и заодно сделала человеку приятное.

– Да ты же подставила ее! А что, если ее увидит тот сосед?

– Это невозможно… Она-то вообще никакого отношения к Рыбину не имеет!

– Просто невероятно! Я сейчас же позвоню ей и скажу, чтобы она избавилась от шали, немедленно…

Наташа, услышав эти слова и решив, что в любую секунду может зазвонить ее мобильный, осторожными, тихими, но очень быстрыми шагами направилась к елям, а оттуда – к видневшейся вдалеке машине-развалюхе, из-под которой торчали ноги горе-таксиста. Остановилась, развернулась и теперь уже нормальным шагом, стараясь производить как можно больше шума, приблизилась к дому.

– Эмма! Лида! Вы где? Ау!

– Я не буду пить вино, Валя, не хочу.

– Ну тогда поешь хотя бы чего-нибудь, вот сыр, колбаса.

– Говорю же: ничего не хочется. Я просто полежу, у меня такое чувство, будто бы я схожу с ума…

– Да не переживай ты так, вот увидишь, все образуется…

Гера лежала на диване в квартире Валентина с сильнейшей головной болью. Открывшись Валентину, человеку, которого она, в сущности, не знала, рассказав ему свою историю, с тем чтобы он вошел в ее положение и помог ей воплотить ее план, сделав его своим доверенным лицом, она чувствовала себя человеком, который совершил преступление. Все последние годы она боялась рассказать о Рыбиных Леве, потому что это была ее тайна, и ни один человек не должен был знать о том, что произошло с ней в «Орлином». А сейчас она вывернулась наизнанку перед влюбленным в нее мальчишкой, которому это, безусловно, льстило, и понимала, что и он теперь смотрит на нее другими глазами, как на испорченную, грязную женщину, подвергшуюся насилию. К тому же завравшуюся перед мужем, свекровью…

– Я не должна была тебе все это рассказывать, – всхлипнула она, держась за голову. – Валя, у меня голова просто раскалывается. У тебя нет чего-нибудь от боли?

– Ты мне только скажи, что нужно, я схожу в аптеку и куплю.

– Тебе в аптеке посоветуют, попроси сильнодействующее, не могу больше терпеть эту адскую боль.

– Хорошо. – Валентин склонился над ней и поцеловал в лоб. Ее от этого прикосновения передернуло, ей едва удалось скрыть свое отвращение к этому переполненному желанием парню. Зачем, зачем она позволила ему приблизиться к ней, к ее семье? К детям? И что он себе напридумывал в отношении ее? Какие фантазии бродят в его молодой горячей голове? И сколько еще ошибок она совершит, прежде чем закончится ее кошмар, если вообще закончится?

Почему, ну почему она не рассказала все Леве, как только увидела Рыбина и узнала его? Они бы вместе подумали, что можно сделать, как наказать его. И как она могла ошибиться в Леве, почему в круг ее предположений относительно его поведения, его реакции вошло только все самое гадкое, худшее, почему она решила, что Лева отвернется от нее? А сейчас, когда она вот так сбежала из дома в неизвестность, а теперь и вовсе живет в квартире влюбленного в нее Валентина, нет ли у него повода разочароваться в ней?