Анна Данилова - Прекрасный возраст, чтобы умереть

– А… Густав, понятно, – проговорил Гинер устало, прошел и сел на стул напротив Лизы. Скрестил пальцы рук, расправил плечи и устроился так, словно приготовился к долгому разговору.

– Вы не думайте, я не собираюсь вам ничего доказывать… – начал он, горько усмехнувшись каким-то своим мыслям. – Со мной все кончено. Просто я не могу отказать себе в удовольствии поговорить о ней, о Вале… Пусть с вами, мне все равно.

И вмиг его глаза, крупные, словно драгоценные темные камни, наполнились слезами. Эти слезы были его реакцией только лишь на ее имя. Можно было себе представить, насколько изранена его душа, как болит его сердце.

Нет, конечно, это не он ее убил. И здесь не надо быть опытным следователем, адвокатом ли, прокурором или психологом. В его глазах читалась невероятная, какая-то вселенская боль. Возможно, он подписал признательный документ исключительно из желания поменять обстановку, чтобы ничто не напоминало ему об ушедшей любимой женщине. Тюрьма – вот куда он решил спрятаться от своих воспоминаний.

Лиза и сама не поняла, откуда ей все это стало известно. Словно невидимое информационное поле, обволакивающее Гинера, наслоилось на ее поле, и его мысли и чувства проникли ей в душу, сердце и мозг.

– Мне кажется, я поняла, как вы здесь оказались. Случай редкий, тяжелый, но не безнадежный. Послушайте, вы еще молоды. Не надо хоронить себя в этих стенах, – Лиза брезгливо поморщилась, оглядываясь по сторонам и призывая Гинера оценить всю убогость обстановки. – Конечно, я приехала сюда, поскольку работаю на Валенштайма, и это он хочет помочь вам, в сущности, мужу Валентины, поскольку не верит в вашу виновность и считает своим долгом, как друг, найти настоящего убийцу Соляных. Я допускаю, что вы откажетесь помогать мне в этом деле, и тогда мне придется допустить мысль, что вам все равно, кто убил Валентину. И если это так, то я скажу об этом Валенштайму, и мы будем действовать и искать убийцу без вашей помощи, без вашего участия. Но тогда мы позволим себе усомниться в ваших чувствах к…

Она старалась говорить осторожно, аккуратно, чтобы, во-первых, не причинить боль Гинеру, во-вторых, дать ему понять, что она верит в его невиновность, и в-третьих, чтобы не навредить делу и вызвать в нем доверие, а заодно реанимировать его желание найти настоящего убийцу Соляных.

– Безусловно! – Он перебил ее, тряхнул головой, словно сбрасывая с себя оцепенение. Разговаривая, он смотрел на нее как-то странно, не в глаза, а будто разглядывая лицо. – Безусловно, я хотел бы знать, понять наконец, кто и за что ее убил. Другое дело, мне все это не представляется реальным… Нет-нет, вы не подумайте, я нисколько не умаляю ваших достоинств и способностей, вашего профессионализма, просто мне кажется, что путем элементарной логики здесь мы ничего не добьемся. И знаете, почему? Потому что не существует на земле человека, который хотел бы пожелать ее смерти. Это стопроцентно. И ее смерть – случайна. То есть нет, это не несчастный случай, понятное дело, ее на самом деле убили. Но по ошибке, понимаете? Возможно, ее приняли за кого-то другого. Или на спор, или проиграли в карты… Нет-нет, вы, должно быть, не понимаете меня… Это как пример. Ее убили, я хочу сказать, не именно потому, что она – это она, а просто потому, что кому-то надо было кого-то убить, и под рукой оказалась Валя. Вот так.

– Я понимаю вас. В моей практике были такие случаи. Вот только в прошлом году убили одну учительницу. Ее нашли в канаве, с ножом в животе. Все, кто ее знал, говорили, что она была ангелом, что у нее не было врагов и ее убили по ошибке. На самом деле, как это ни чудовищно прозвучит, ее убили потому, что одному проигравшему в карты действительно нужно было кого-то убить. В этот вечер. Или заплатить деньги, или убить. Денег у этого мерзавца не было, и тогда он убил эту женщину. Именно потому, что она как раз проходила вечером через пустырь, от школы к дому, так было короче… Он убил, чтобы расплатиться за карточный долг. Так что я вас прекрасно понимаю. Возможно, именно этот факт или принцип, называйте как хотите, как раз и поможет нам понять, кто же ее убил – то есть человек не из ее окружения. А это уже кое-что. Причем этот «кто-то», пока вы были на пикнике, находился рядом с вами. И это тоже факт. Остается только вычислить его. Или ее.

Альберт, прошу вас, давайте уже все по порядку. Начните рассказывать, как вы решили поехать на озеро.

– Стоял октябрь, ночью и утром было уже холодно, пахло зимой. Обычно мы выезжаем с Валей на озеро в теплое время года. Но в тот раз она сказала, что устала, что много работала, что у нее болят руки и спина… Вы, я думаю, не в курсе, насколько трудна работа скульптора. Это тяжело физически, кроме того, это работа грязная, пыльная… Словом, она хотела на свежий воздух. Ну, пикник так пикник. Я все организовал…

– Так, стоп! Кто-нибудь знал о том, что вы собираетесь на озеро?!

– Не знаю, может, сестра… Не знаю точно… Но никто из посторонних, да мы ни с кем и не общались. Так вот. Я, повторяю, все организовал.

Взял корзину с едой, угли, барбекю, теплые одеяла, складное кресло, ее любимое… Когда мы приехали, рядом никого не было. Тишина. Прохладно было, это да. Но я Валю так устроил, одеялами укутал, она даже уснула…

А потом приехали эти… Целая компания! Не знаю, чего их принесло на озеро в такой холод!

– Что за люди? Сколько их было?

– Восемь человек. Четыре девушки и четверо мужчин. Сразу музыку включили, началась обычная пьянка. Люди, когда выпьют, не контролируют себя. Орут, песни горланят, типа караоке. Потом костер разожгли, шашлыки там, все такое прочее. После шашлыка снова костер развели, начали через огонь прыгать. А мне все видно и слышно. Идиоты! Аттракцион страха, так они назвали эти прыжки. Знаете, мне даже хотелось подойти к ним и предостеречь, что, мол, опасно все это. У меня так двоюродный брат сгорел. Правда, он механиком был, и они с друзьями устроили такой же вот пикник неподалеку от своей мастерской, Олег был в промасленном рабочем комбинезоне. Прыгнул, комбинезон прямо вспыхнул на нем, загорелся… Восемьдесят процентов ожогов, он умер в больнице…

– И что, подошли? Что-нибудь им сказали? Может, вы поскандалили?

– Нет, не подошел. Это от них один парень пару раз подходил, все вина предлагал. Говорил что-то про пассивный и активный отдых, мол, мы с виду такие молодые, а отдыхать не умеем. Что надо бы винца тяпнуть и все такое. Я сказал, что мы отдыхаем. Я даже не просил их не шуметь, потому что знал – ничего не поможет. К тому же с пьяными вообще опасно разговаривать на подобные темы. Будет конфликт, кто-нибудь попытается разрешить его с помощью кулаков, а я боец – никакой. Никогда в жизни не дрался. Меня в школе били, это правда, и я никогда не мог дать отпор. Меня отец учил разбираться с людьми при помощи доводов, разговоров. Но, понятное дело, на пьяных это не распространяется.