Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

В нашем городке, где количество жителей не превышало двадцати тысяч человек, люди умирали и рождались по приемлемому графику, поэтому клиническая больница университетского научного комплекса вполне справлялась с нагрузкой как для встречи вновь прибывших, так и для отправления уже поживших в этом мире, хотя «конечный» пункт назначения не был известен ни «провожающим», то бишь медицинским работникам, ни самим «путешественникам», то бишь усопшим. С продлением же периода между этими самыми важными событиями в жизни каждого жителя Тауэринг-Хилла, врачи клиники справлялись не столь успешно. Но здоровый цинизм последователей Гиппократа, имел право на жизнь; врачи, конечно же, могут ошибаться, но иногда они совершают ошибки вполне сознательно, преследуя свои цели: корыстные, исследовательские, амбициозные или любые другие; допускают халатность, равнодушие и даже жестокость, что уже является преступлением. Но, к счастью, такие случаи являются исключением, безусловно, хотелось бы, чтобы их вообще не было. Об этих философских вопросах, относящихся к медицинской теме, я размышлял, следуя по длинному прохладному коридору к кабинету Джорджа.

Постучав в деревянную дверь, я услышал: «Войдите!» Меня всегда восхищал хорошо поставленный, благозвучный и уверенный голос Адлера. Ему бы перед публикой выступать, а не трупы исследовать. Судя по всему, эксперт почти закончил свою трапезу. Но финал ланча меня устраивал больше, чем его начало: голод вызывал у Джорджа раздражение и агрессию, похоже он сам того не ведая, все же стал мизантропом.

Я знал, что Джордж нередко остается на работе, так что его кабинет был обставлен деловито, хотя и не без предметов роскоши: классеры с металлическими креплениями на полках, собрание книг медицинской направленности, просторный письменный стол с компьютером и принтером. Но всю остальную обстановку: широкое кожаное кресло, комфортный диван с атаманкой, бар-холодильник, плазменный телевизор, стильную настольную лампу и ореховый кофейный столик – вряд ли можно отнести к «спартанскому» дизайну.

Джордж сидел на диване у столика и просматривал какие-то записи, при этом что-то сосредоточенно жуя. Доброжелательно улыбнувшись, он кивком дал мне понять, что я могу присесть рядом. Прожевав, он привычным жестом потер указательным пальцем переносицу и, сняв очки, взглянув на меня близорукими глазами. Без очков он казался несколько моложе и менее увереннее: взгляд близко посаженных, чуть выпуклых карих глаз казался мягким и обезоруживающим. Пару лет назад Адлер, почувствовав необходимость в очках, заметил, что «благодаря одной линзе – микроскопу, он стал нуждаться в двух».

– Марк, у тебя двадцать минут. Извини, столько накопилось бумажной волокиты… Тебя, конечно, интересует мисс Кэмпион, – утвердительно сказал он. – Там все просто. Не понимаю, что могло вас, тебя и миссис Старлингтон, насторожить? – В бархатистом тембре голоса Адлера появились нотки раздражения, он вообще не считал нужным скрывать свое недовольство.

– Джордж, ты сам сказал, что у тебя мало времени, а объяснение… скажем, нашему интересу к этому делу, длинное и непростое… Но поверь мне: причины есть.

– Кофе будешь? – примирительно спросил Джордж.

– Нет, спасибо.

– Ну, тогда не будем терять времени. По просьбе миссис Старлингтон я выделил органокомплекс для проведения дальнейших исследований. Хотя считаю, что это ничего не даст. – Он наморщил лоб и бросил в мою сторону скептический взгляд. Затем, видимо пересмотрев свою позицию, откинулся на спинку дивана и благосклонно улыбнулся.

– Джордж, никто и не сомневается в твоей компетенции, – чуть заискивающе проговорил я. – И если ты поставил определенное заключение, оспариваться оно не должно. Но дело в том, что мисс Кэмпион могли помочь захлебнуться, а для этого необязательно было удерживать ее голову под водой. Ты не хуже, если даже не лучше, знаешь, какими темпами сейчас развивается фармакология.

– Я знаю, о чем ты хочешь сказать, – нетерпеливо перебил меня Адлер, затем, водрузив на тонкий нос массивный очки, продолжил: – Марк, у тебя все-таки есть некоторые познания в медицине, но, боюсь, ты не обладаешь необходимым научным багажом, чтобы… – Джорд растерянно замолчал, не находя нужных слов.

– А я и не претендую на какие-то далеко идущие выводы. И просто хочу, чтобы ты мне разъяснил, почему Лору не могли, к примеру предварительно отравить.

– Я не говорил, что этого не могло быть. – Мужчина внимательно посмотрел на меня, будто прикидывая, хватит ли у меня ума понять его аргументы. Спустя несколько секунд судмедэксперт довольно улыбнулся, вероятно, оценка моих умственных способностей оказалась вполне удовлетворительной. Может, судебные медики уже способны визуально определять интеллект собеседника?

– Что показало вскрытие моего мозга? – усмехнулся я.

– Жить будешь, – улыбнулся он, бросив быстрый взгляд на часы. Удивительно, как у некоторых людей меняется внешность в зависимости от их остроты зрения. Без очков близорукий Адлер казался растерянным, неловким и даже заторможенным. Стоило ему водрузить на свою аристократическую переносицу крупные очки, он мгновенно преображался: взгляд становился острым, проницательным и жестким; и сам Джордж казался очень уверенным, компетентным и властным.

– Я тебе постараюсь кое-что объяснить более подробно, – великодушным тоном заметил он. Только прежде выпью, пожалуй, еще кофе. Ты как, не созрел?

– Созрею в процессе. Знаешь ли, omne nimium nocet.

– О! Всякое излишество вредно. Ты делаешь успехи в латыни, Марк.

– Да я теперь к встрече с тобой буду изучать лекции по судебной медицине, – ответил я абсолютно серьезно. Но Адлер, тем не менее, смог уловить мою иронию.

– Напрасно иронизируешь. Если бы ты действительно изучал медицинскую литературу, мы бы сегодня не потратили столько времени.

– Теперь уж обязательно обращу! Хотя ты не совсем прав – я почитываю.

– Для тебя этого недостаточно.

Адлер деловито поднялся и, пройдя к буфетной стойке, включил кофейный автомат. В течение времени, пока готовился кофе, он молча и сосредоточенно смотрел в окно. Сигнал автомата, сообщившего о готовности напитка, казалось, оторвал его от каких-то важных мыслей. Очнувшись, Джордж открыл холодильник, достал оттуда сливки и, поставив чашки, сахарницу, тарелку с галетами на поднос, подошел с подносом к кофейному столику. Методично расставив на столе угощение, больше похожее на солдатский сухой паек времен второй мировой войны, налил сливки в сливочник со вспенивателем и взбил молочную субстанцию в густую пену. Надо сказать, этот ритуал заметно повысил мое настроение. Джордж тоже повеселел. Глотнув напиток, он сказал: