Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

Лора вышла из машины, отвинтила крышку бензобака и сняла шланг с крюка. Залив бак, женщина вошла в дверь неподалеку стоящего магазина, чтобы оплатить покупку бензина, и спустя пять минут она выехала из автозаправки в направлении прибрежного шоссе А27, ведущего в Брайтон. Дорога была пустынной, что позволило Лоре быстро доехать до «Лондона-на-море», хотя это прозвище легендарного курорта не отражает всех его достоинств. Но прежде чем заняться покупками женщина решила прогуляться и перекусить.

Центр Брайтона – Лейн – представляет собой своеобразную сеть узких улочек, запруженных ресторанами, барами и магазинами, поэтому прежде чем пройтись по такому лабиринту нужно было оставить машину на парковке, которая здесь отнюдь не дешевая, и Лора зашла в магазин, чтобы приобрести ваучер для этой цели.

Оставив «мазду» на стоянке неподалеку от площади Олд-Стин, она прошлась к ближайшему кафе и, поднявшись на второй этаж, присела за столик открытой террасы. Кощунство – сидеть в помещении при такой погоде. В ожидании своего заказа Лора потягивала безалкогольный «Мохито», бесцельно оглядывая посетителей и не вспоминая свой утренний кошмар. Но через некоторое время женщина ощущала какое-то неясное беспокойство, почти сразу поняв его причину.

Когда Лора, припарковав машину, зашла в кафе, ей показалось, что за ней следом зашел мужчина, которого она уже где-то видела или встречала. Даже не доев овощной салат, она решила спуститься на первый этаж и посмотреть: там ли находится этот человек? Не помешало бы убедиться в своей ошибке. А может, его нескладная внешность просто кого-то ей напоминает? И почему это обстоятельство вдруг стало ее тревожить?

Спускаясь по лестнице, ведущей со второго этажа в обеденный зал кафе, она действительно там заметила мужчину, которого раньше успела чуть рассмотреть.

Он сидел за столиком, неподалеку от барной стойки, и ел какое-то блюдо, запивая его пивом. Мужчина быстро, почти молниеносно, поднял глаза на Лору и быстро отвел взгляд, задумчиво разглядывая что-то за окном. У него было полное лицо, небольшие глазки и крупный нос. Светлые жиденькие волосы окаймляли розовую лысину. Он был выше среднего роста и грузной комплекции. «Похож на гризли, – подумала журналистка. Очень неприятный тип, даже отодвинул стул на некоторое расстояние от стола, чтобы можно было поудобнее разместить свой «пивной» живот», – мрачно усмехнулась она. На нем был неброский темный костюм и серая рубашка. Гризли ей показался смутно знакомым. Где-то она его видела, но где? И даже если это так, что в этом странного или удивительного? Ведь раньше, встретив внешне знакомого человека, она могла только задаться вопросом: знакомы ли они, где могли видеться? И всегда вспоминала правильный ответ. А сейчас, кроме этого вопроса, у нее появилось странное чувство, что этот неопрятный тип за ней следит. Зачем и почему? Она зашла в туалет, но не для основной цели его посещения, просто ей не хотелось вызывать подозрения у этого мужчины. Но когда Лора мыла руки, ей вдруг вспомнилась поездка на Корсику. Память вспышкой озарила мозг: перед возвращением в Бастию она тоже зашла в кафе и присела за столик. Разглядывая посетителей в ожидании заказа, женщина заметила двух мужчин, сидящих за барной стойкой, спиной к ней, поэтому она не могла рассмотреть их лица, зато имела «счастье» мельком обратить внимание на лысину одного из них. Он обладал широкой спиной и, похоже, грузным туловищем, и тоже пил пиво. «И что из этого? Что, лысина – такая же уникальная часть тела для идентификации личности, как и отпечатки пальцев? Конечно, да. Но у тебя нет такого прибора, и даже если бы он был, как ты себе представляешь процедуру снятия ее отпечатка? – зло усмехнулся ее внутренний голос. – И толстяк с радостью подставит тебе свою черепушку!.. Подумай, сколько в мире толстых мужиков с животом!» Несмотря на стенания своего внутреннего оппонента, Лора была уверена этот тип – тот самый лысый толстяк, которого она видела в Бастии. Профессия журналиста научила женщину быть наблюдательной и внимательной к деталям, и она нередко по одному жесту могла узнать малознакомого человека. А тут – далеко не один жест, а масса разных деталей. Совпадение? Возможно. Кому нужно за ней следить? Какие и чьи секреты она узнала? Нонсенс какой-то. Стало быть, просто случайная встреча. По крайней мере, если это ошибка – в скором времени она об этом узнает. «Допустим, за мной следят, но, в таком случае, совсем не профессионально. А может, они хотят, чтобы я это знала? Зачем? Испугать и предостеречь? От чего? Почему они? Может, он или она?», – напряженно размышляла женщина, напрочь забыв о своей трапезе. Отличное настроение мгновенно улетучилось, пропало и желание обновлять сегодня свой гардероб, тем более что особой срочности в этом не было.

Не став доедать растаявшее мороженое и расплатившись, Лора вышла из кафе. Ей не терпелось проверить свои подозрения. Сев в машину, она медленно двинулась мимо только что покинутого заведения, не переставая наблюдать за выходом. Через несколько минут, явно спеша, оттуда выкатился гризли, что и требовалось себе доказать. Но, как ей казалось, стало понятно и другое: ее хотят предупредить – слишком уж наглядно ведется за ней слежка – толстяка, выполняющего роль «хвоста» вычислил бы и ее силиконовый крокодил. Кто шлет ей такие предостережения? Похоже, несложно догадаться. Она тогда еще там, на Корсике, кожей почувствовала, что не все ладно в той школе… да и в монастыре с приютом. Только в чем именно кроется важный секрет, если, конечно, допустить его наличие: в самом учебном заведении, монастыре… или в жизни Кристель, смерти Мишель, а может, в комплексе всех этих вариантов? В Интернете о приюте и школе немного информации: только общие фразы. Монастырь был построен еще в девятнадцатом веке, приют – в тридцатых годах двадцатого века, школа основана в шестидесятых годах. Финансирование всего комплекса осуществляется за счет учредителей, спонсоров, различных благотворительных фондов, организаций, ну и пожертвований прихожан. Судя по дорогому интерьеру школы, спонсоры там люди не бедные. А какое отношение имеет ко всему этому смерть при странных обстоятельствах Мишель Байю? А с чего она решила, что «странных»? Информации о смерти актрисы недостаточно, чтобы сделать такой вывод. Ах, ей так кажется… ну и ну. Впрочем, может, мадемуазель Байю вообще не имеет отношения к ее подозрениям. «Но ведь мое чутье тогда еще, при беседе с Жюльетт, громко нашептывало, что мадемуазель Домье не очень хорошо играет свою роль» . Лора вновь почувствовала азарт расследования, почуяв своим нутром, что напала на след, но… ей нужно идти дальше, необходимо больше информации, чтобы получилась цельная картина. Предупреждений и запугиваний она не боялась, это в политических расследованиях убивают журналистов, но в сфере искусства?.. Конечно, папарацци немало рискуют своей жизнью, но она же не папарацци. Впрочем, если на кону стоят большие деньги или преступление, то театральная среда даст фору любой политической интриге. И что ей делать сейчас? Остается ждать какого-либо сообщения с «мягкой» рекомендацией: о чем или о ком ей не следует писать в статье или, наоборот, что писать. Что ж, она почитает, но по-тихому будет делать то, что считает нужным, как всегда. Такого рода предупреждения отчасти служили ей подсказкой: где именно «копать». «Странно, – подумала Лора, – раньше меня не привлекало рыться в чьем-то прошлом и извлекать на свет божий всякие нелицеприятные истории. Стоп… как это не привлекало?! Себе хотя бы не надо врать! Если бы мне было это неинтересно, стала бы ли я заниматься такого рода расследованиями? Ну и что? В современном мире никто из журналистов не стыдится вытаскивать скелеты из фамильных шкафов. Почему бы и мне этим не заниматься? Кроме того, это совсем не скучное занятие… и разоблачительный материал оплачивается более чем достойно. Существует, безусловно, немалый риск… Ну и что? А кто ей обещал безоблачную жизнь? Поборемся!» – решительно сказала женщина вслух и даже стала испытывать к толстяку что-то похожее на благодарность: его нелепая слежка стала для нее тем адреналиновым уколом, который ей сейчас был так необходим. Потенциальная опасность и реальная возможность в процессе своего расследования получить сенсационный материал и составляют смысл ее жизни, по крайней мере на текущий период. Это новое дело сможет вырвать ее из депрессии, любовного страдания и даже начинающейся простуды, впрыснет в ее вялую и застывшую кровь приятное возбуждение и творческую активность.