Виолетта Горлова - Как пальцы в воде

…Но сейчас, сидя за столом с Элизабет и Фредом, Крайтон, конечно же, не стал излагать подробности преследования, предпринятого мисс Старлингтон по отношению к нему (хотя он сделал бы это с большим удовольствием, возможно, даже испытывая при этом почти садистское наслаждение). В этом не было необходимости, потому что его собеседники были в состоянии домыслить недостающие детали. Они хорошо знали Эдварда не только как отличного сотрудника, но и как толкового рассказчика; и его четкий, бесстрастный монолог в очередной раз подтвердил этот факт. Кроме того, Крайтон неплохо разбирался в людях, особенно в женщинах; и фактор исключительной красоты отдельных представительниц женского пола совсем не влиял на его объективность в оценке их личностных качеств.

Своим рассказом мужчина в очередной раз подтвердил вывод миссис Старлингтон: почти все умные мужчины, впрочем женщины тоже (Элизабет называла их «программистами»), считают, что все мироздание «работает» по определенным законам, которым подчиняется, в том числе и человеческая психика; при этом они, «программисты» прекрасно осознают распространенность комплексов и иррациональных мотивов, часто доминирующих в поведении многих других людей, (называемых ею «толстолобиками»), следовательно, нередко «программисты» просто не могут понять, куда может завести «толстолобиков» их алогичное поведение и отсутствие каких-либо четких закономерностей в нем. Самое парадоксальное заключается в том, что часто и сами «программисты» ведут себя, как недоумки. Вот почему некоторые задачи не всегда по силам и опытным психологам. И если многих женщин Эдвард более-менее мог просчитать – в случае с Эммой он столкнулся с неразрешимой для себя проблемой. Миссис Старлингтон поняла это сразу.

Что касается Фреда, тот не стал глубоко погружаться в исследование мотивов поведения Эммы Старлингтон. Мужчина смотрел на Крайтона спокойно, но с некоторой задумчивой иронией, которую и не думал скрывать. На самом деле, Фред чувствовал достаточно сильное, но хорошо завуалированное злорадство, хотя эта «вуаль» ничего не скрыла ни от Элизабет, ни от Эдварда. Но Хантеру на это было наплевать. Сейчас он в некоторой мере воплощал авторитетную власть, уверенную и действующую. Мужчина неплохо знал Эмму, намного больше, чем может изложить сухая « curriculum vitae»(краткая биография). Но по выражению лица миссис Старлингтон Фред пока заметил лишь проявление небольшой озабоченности, ставшим для него сигналом готовности для… чего? Пока он не знал, как и не знала пока сама Элизабет. Выслушав Крайтона, она пообещала поговорить с Эммой. И Эдвард прекрасно представлял, как может поговорить Минерва! Поэтому счел, что домогательства толстомордой нимфоманки прекратятся, и беспокоиться из-за этого больше не стоит.

Разговор Элизабет и Эммы состоялся вечером следующего дня.

Женщина, как обычно сохраняла невозмутимость и холодную отстраненность, ни на йоту не проявив своего негодования и уж тем более гнева, возникшего у нее уже только от одного вида нерадивой родственницы. Та молча выслушала миссис Старлингтон: инстинкт самосохранения у девушки был развит достаточно хорошо. Элизабет говорила убедительно и даже равнодушно, хотя вместо нотаций она с большим удовольствием придушила бы эту тупоголовую сучку, но престиж компании и семьи был превыше эмоций, переполнявших миссис Старлингтон в тот момент.

Эмма инстинктивно поняла, что надо прикинуться виноватой. Это было совсем не сложно: самое главное, не смотреть Горгоне, то есть Минерве, в глаза. А это для девушки вообще являлось нормой: она с трудом переносила пристальный взгляд Элизабет; Эмме казалось, что та может лишить ее воли. И последовательница Артемиды приняла пристыженный вид комнатной собачки, справившей нужду в туфлю своей хозяйки: сникла и ссутулилась, опустив хитрый взгляд блеклых глаз и скорбно поджав бесформенную полоску бордового рта, напоминавшую исхудавшего дождевого червя. Девушка понимала: спорить с Минервой не только бесполезно, но и опасно.

Речь миссис Старлингтон заняла почти двадцать минут. Эмма в это время думала совершенно о другом, но очень надеялась, что ей удалось скрыть свои чувства: если бы ненависть могла испепелять – от Элизабет давно бы уже не осталось и пепла, как, впрочем, и от других некоторых ее родственничков. Девушка с огромным удовольствием отправила бы в такой, пусть и виртуальный, крематорий не меньше половины города. В Тауэринг-Хилле легче бы дышалось без этих распутных и ехидных шлюх: Лоры, Линды, Джулии, Анны, Кейт и… Энн. Хотя дочь Элизабет ничего плохого ей сделать еще не успела… ну мало ли что, на всякий случай. Слишком много у Эммы стало соперниц. Вот бы взять их всех и отправить куда-нибудь подальше, на какой-нибудь необитаемый остров. Они бы там точно друг друга перегрызли. Но это все несбыточные фантазии… Хотя кто-то сказал, что нет ничего невозможного для одержимых желанием; есть же и магия, привороты, зелье да и другие возможности. Не помогло одно средство – помогут другие! Как же такое очевидное решение раньше не приходило ей в голову! Надо опять сегодня поговорить с Мирелой, единственной красивой девушкой, к которой она относится хорошо. Подруга знает, что делать. Вот уж у кого гениальная голова! Этот вывод изрядно поднял дух Эммы. Повеселев, она пролепетала виноватым голосом слова раскаяния, пообещав больше не навязывать свое обществу бедному мистеру Крайтону.

Элизабет внимательно наблюдала за внешними метаморфозами, происходящие на ее глазах с этой дурочкой. Конечно, та неплохо притворялась виноватой, но ее-то ей обмануть не удалось. Впрочем, миссис Старлингтон и не рассчитывала достучаться до здравого смысла Эммы (если его нет, как до него можно достучаться?). Нагнать страх – это было целью жесткого (пока без произнесенных вслух угроз) монолога женщины. И миссис Старлингтон надеялась, что у нее это получилось, хотя бы на время. А там – посмотрим.

Вежливо попрощавшись и мысленно пожелав «чтоб ты сдохла, старая медуза!», Эмма вышла из офиса после пяти вечера. Рабочий день закончился, и девушка, выбросив из головы все проблемы, а с ними и Горгону с ее внушениями, отправилась в торговый центр за покупками.

Проведя около двух часов в бутиках, Эмма приобрела изящный черно-синий осенний костюм от Валентино. Несмотря на свою любовь к ярким нарядам, она решила, что рыжеволосым девушкам темные цвета очень идут; они создают эффектное контрастное сочетание. Затем были приобретены брендовые сапоги, сумочка и перчатки. Хотя иногда, купив какие-либо обновки, а затем, примеряя их дома, Эмма несколько разочаровывалась: то, что казалось таким удачным в бутике, дома казалось ей совсем не интересным. Но в этот раз она осталась довольна всеми своими покупками.