Жорж Сименон - Мегрэ и Дело Наура

- Очевидно, ваш инспектор будет следить и за мной?

- Естественно.

- Я могу встретиться с ней?

- У меня нет никаких возражений.

- Как она себя чувствует после поездки?

- Не так уж плохо, если ничуть не потеряла хладнокровия и сообразительности.

- Она ребенок.

- Очень хитрое дитя.

- Вы действительно ничего не хотите выпить?

- Нет, спасибо.

- Это значит, что вы еще рассматриваете меня как подозреваемого?

- Моя профессия - каждого считать подозреваемым. На улице комиссар глубоко вздохнул:

- Ну вот!

- Вы думаете, шеф, он лгал?

Не отвечая на этот вопрос, Мегрэ продолжал говорить:

- Садись в машину. Вот увидишь, скоро эта красная "аль-фа-ромео" устремится к улице Риволи. Держи ребят на набережной в курсе дела, потом тебя сменят...

- А вы?

- Я возвращаюсь на Парк-Монсури. Нужно, чтобы завтра все допросы были оформлены официально.

Засунув руки в карманы, он направился к стоянке такси на углу бульвара Сен-Мишель, проклиная вязаный шарф, который душил и щекотал его.

С улицы казалось, что дом Науров пуст. Комиссар попросил шофера подождать, пересек по хрустящему снегу садик и налгал на кнопку дверного звонка.

Дверь открыл заспанный Торранс.

- Ничего нового?

- Приехал Наур- старший. Он сейчас в гостиной с господином Пьером.

- Как он выглядит?

- На вид лет семьдесят пять, седые жесткие волосы, морщинистое лицо, но тем не менее полон энергии.

Дверь гостиной приоткрылась, и, увидев Мегрэ, Пьер Наур спросил:

- Я вам нужен, господин комиссар?

- Я хотел бы поговорить с Уэни.

- Он там, наверху.

- Ваш отец с ним виделся?

- Пока нет. Хотя, может быть, он и захочет задать ему некоторые вопросы.

Мегрэ повесил пальто, шарф на вешалку и пошел вверх по лестнице. В коридоре было темно. Он направился к комнате Уэни, постучал в дверь и услышал ответ по-арабски.

Войдя в комнату, он увидел секретаря, сидевшего в кресле. Тот ничем не был занят и посмотрел на Мегрэ пустым равнодушным взглядом.

- Проходите... что они вам рассказали?..

VI

Это была самая простая и неприметная комната в доме. Наверное, у художника, сдавшего его Наурам, был молодой сын, потому что помещение, которое занимал Уэни, выглядело, как комната студента. Секретарь, должно быть, ничего в ней не менял, и, казалось, тут не было ни единой вещи, принадлежавшей нынешнему жильцу.

Уэни, который сидел, расслабившись, в кожаном кресле, вытянув перед собой ноги, был одет в такой же строгий, как и накануне, превосходного покроя костюм. Гладко выбритый, в белой рубашке, он рассматривал свои ухоженные ногти.

Словно не замечая вызывающего вида секретаря, Мегрэ остановился перед ним и посмотрел ему прямо в глаза, как бы оценивая, и казалось, что оба они заняты детской игрой, в которой проигрывает тот, кто моргнет первым.

- Вы не очень-то стремитесь к сотрудничеству, господин Уэни.

На лице секретаря ничего нельзя было прочесть. Похоже, ему нравилось дразнить Мегрэ самоуверенной и иронической улыбкой.

- Лина...

Уэни сразу же заметил эту фамильярность.

- Кто, простите?

- Мадам Наур, если вам угодно, не вполне согласна с вашим утверждением о том, как вы провели время в пятницу вечером. Она заявляет, что, когда около полуночи вошла в гостиную, там были вы и господин Наур. По её словам, вы стояли возле хозяина, а сам он сидел за письменным столом.

Мегрэ ждал ответа, но Уэни молчал, продолжая улыбаться.

- Её показания противоречат моим, вы это хотите сказать? - наконец произнес он.

Во время этой беседы он говорил подчеркнуто медленно, выделяя каждый слог.

- Вы это отрицаете?

- Вчера я уже ответил на ваши вопросы..

- Но это не означает, что вы сказали правду.

Пальцы секретаря сжались на подлокотниках кресла, он смог взять себя в руки и ничего не сказал в ответ на слова, в сущности оскорблявшие его.

Комиссар подошел к окну, долго стоял перед ним, а затем, заложив руки за спину, с трубкой во рту, принялся расхаживать по комнате.

- Вы настаиваете, что вышли в начале второго ночи из бара "Липы". Это подтверждает и его хозяин... Но он не видел, когда вы пришли... Пока нет доказательств, что это не. произошло после полуночи и что вы не заходили на несколько минут в бар только для того, чтобы создать алиби...

- Вы опросили всех членов клуба, которые были в ту ночь в двух игорных залах?

- Вы прекрасно понимаете, что этого мы ещё не успели сделать, а сегодня, в воскресенье, клуб и бар закрыты.

- На это у вас ещё будет время. У меня тоже.

Может быть, он вел себя таким образом потому, что хотел вывести Мегрэ из равновесия? Уэни был хладнокровен, как шахматный игрок, и его трудно было поймать на какой-нибудь ошибке.

Вновь остановившись перед ним, комиссар спросил как бы между прочим:

- Вы не были женаты, господин Уэни? Секретарь ответил каким-то изречением или известной в стране поговоркой:

- Тот, кому мало одной ночи, проведенной с женщиной, - сам себе накидывает на шею веревку.

- Вы имеете в виду господина Наура?

- Его личная жизнь меня не касается.

- У вас есть любовницы?

- Я не гомосексуалист, если это вас интересует. На этот раз презрение ещё более ясно звучало в его голосе.

- Я полагаю, это означает, что у вас бывают определенные отношения с женщинами?

- Если французская полиция настолько любопытна, я могу сообщить имена и адреса.

- Вы не ходили к женщине в пятницу вечером?

- Нет. Я уже ответил на этот вопрос.

Мегрэ повернулся к окну, задумчиво посмотрел на авеню Парк-Монсури, покрытую снегом, и заметил несколько человек, которые прогуливались невзирая на холод.

- У вас есть оружие, господин Уэни?

Тот медленно, как бы нехотя, поднялся с кресла, открыл один из ящиков комода и вынул оттуда длинноствольный пистолет для спортивной стрельбы. Это оружие не помещалось в кармане и служило, видимо, для тренировок. Его ствол был по меньшей мере двадцати сантиметров в длину, а калибр не соответствовал калибру пули, извлеченной из черепа Наура.

- Вы удовлетворены?

- Нет.

- Вы не задавали тот же самый вопрос господину Алваредо?

Теперь Мегрэ, в свою очередь, ничего не ответил. Этот допрос протекал в каком-то замедленном темпе, он был похож на шахматную партию, в которой каждый участник тщательно готовил хитрые ловушки.

Лицо комиссара сделалось серьёзным. Он глубоко затянулся, в трубке потрескивал табак. Оба молчали.

- Вам известно, что мадам Наур два года пыталась добиться развода?

- Я вам говорил, что эти вопросы меня не интересуют

- Однако вполне возможно, что господин Наур, учитывая ваши с ним близкие отношения, говорил об этом?

- Это утверждаете вы?

- Я ничего не утверждаю. Я спрашиваю, а вы не отвечаете.

- Я отвечаю лишь на вопросы, которые касаются меня.