Евгений Титаренко - Никодимово озеро

— В Никодимовку? — удивился Андрей Борисович.

— Нет, что вы! Я про тот самый рай!..

— Ах, Сосновск… — Андрей Борисович помялся. — Сегодня, безусловно, нет. А завтра… Как вы думаете, Оля? — Он оглянулся на нее.

— Не знаю… Наверное, утром, — сказала Алена.

— Слушайте! — Павел бесцеремонно хлопнул стоматолога по плечу. — Почему бы вам не прихватить с собой меня?! Я заплачу.

Стоматолог несколько отстранился. Выпустил конец шланга и пристроил его на буфер, так что вода ударила по касательной вдоль кузова.

— О деньгах речи быть не может… — Он оскорбился. — Это во-первых. А во-вторых, я здесь всего-навсего за шофера. Спрашивайте Олю: если она согласится, место в машине, наверное, будет.

— Олю?! — обрадовался Павел. И успокоил стоматолога: — Вы не обижайтесь, о деньгах я заговорил, чтобы не было недомолвок. А Оля, я почти уверен, согласна прихватить меня! Она сама нагадала мне дальнюю дорогу! Имейте мужество отвечать за свои слова, Оля!

— Но дальняя дорога может быть и в автобусе… — заметила находчивая Алена.

— Вы хотите засунуть меня в эту колымагу? Я по дороге сюда растряс килограммов десять!

Алена осторожно улыбнулась.

— Я тут совсем ни при чем, Андрей Борисович шутит. Машина его, если он не против — вы едете.

— Ну вот! — весело возмутился Павел. — Вы и будете отправлять меня один к другому!

Стоматолог подозрительно оглядел обоих.

— Вы, оказывается, знакомы?

— Оля, как прекрасная фея, в сопровождении мужественного лодочника однажды появилась у нас в лесу, — объяснил Павел. — И обострила тоску по цивилизованному обществу! Впрочем, — заметил он, — появилась она с чисто практическими целями: чтобы отнять у меня лодку!

Стоматолог понимающе усмехнулся.

— Ну, что же: будем знакомы. Меня зовут Андрей, или Андрей Борисович — как вам угодно. — Они пожали друг другу руки. — Если, у остальных не будет претензий, веселый попутчик в дороге — это немало!

Павел стал объяснять что-то насчет веселья, дороги, попутчиков…

Сергей давно не участвовал в разговоре. Солнце било в сверкающий под напором воды кузов машины, и Сергей, словно зачарованный, наблюдал за игрой яркого, переливчатого зайчика, почти не слыша, о чем говорят стоматолог, Павел, Алена… Первую минуту струя воды ударяла прямо в солнце, потом она медленно переместилась по кузову, а когда прибавился напор воды в колонке, неожиданно метнулась и, грохнув по лобовому стеклу, радужным веером перехлестнула через машину. Чтобы подхватить упавший на землю шланг, Сергей прыгнул между мужчинами, ошарашив и чуть не сбив с ног обоих.

— Ого! — не очень доброжелательно удивился Павел, подбирая из-под колеса фуражку и натягивая ее. — Мы только собираемся в путь, а я уже рискую жизнью…

Принимая шланг, что подал ему обескураженный собственным поступком Сергей, Андрей Борисович галантно поклонился.

— Благодарю вас, я чуть не вспахал носом землю, но это чепуха… Зато вода будет литься по назначению. — И положил шланг на прежнее место.

— Теперь я понимаю Олин холодок, — поддержал его язвительный Павел. — Имея такого шустрого друга, видеть никого не захочешь!

Растерянно бормотнув извинения, Сергей отошел к Алене. Прислонился спиной к забору.

— Ну как, насчет поездки вопрос решен? — обратился Павел к Андрею Борисовичу, считая, видимо, что и вопрос о шланге тоже исчерпан. — Я запасаюсь сигаретами. А завтра?..

— Что-нибудь около десяти утра. Здесь же, — докончил за него стоматолог. — Я думаю оставить машину у хозяев.

— Зачем ты это сделал? — тихо спросила Алена.

— Просто… — ответил Сергей. — Просто так…

Павел и стоматолог заговорили о преимуществах какого-то автомобильного мотора перед каким-то…

― Где Анастасия Владимировна?.. — спросил Сергей.

— У Лешки. Они пошли второй раз… Идем в сад? — позвала Алена.

Сергей кивнул, оставаясь на том же месте. Потом спохватился:

— Идем… — Кивнул еще раз и с трудом оттолкнулся от забора.

— Оля, куда вы?! — окликнул стоматолог.

— Подождите, пожалуйста, маму! — оглянулась Алена. — Она все знает лучше нас.

Павел, уже отходя от машины, погрозил пальцем:

— Не меняйте своих решений, цыганка! Я убедился, что лодочник ваш — ревнивый мужчина! Не доверяйте ему!

У крыльца Сергей приостановился.

— Идем в сад… — повторила Алена. Сергей пошел впереди и сел у беседки, где до него сидела Галина.

Под яблонями, над смородиной, вокруг беседки — куда ни глянь, роилась вертлявая мошкара. Эти шевелящиеся клубки не видно в воздухе, пока их не замечаешь. Стоит обратить внимание на одну черную точку, как убеждаешься, что сад буквально набит мошкарой. Солнце увеличилось, побагровело у горизонта. Закаты и рассветы бывают спокойными, теплыми, а бывают тревожными, как теперь.

Опершись на руку и подобрав ноги, Алена тоже села. Немножко сбоку от Сергея, чтобы не заслонять ему вида на сад.

— Что с тобой, Сережка? Ты какой-то странный сегодня. Ты не заболел?..

Сергей глядел вдоль дорожки, которая терялась в смородиновых кустах. Мотнул головой: нет… Через минуту рассеянно спросил:

— Где, бабка Федоровна говорила, родимое пятно у святого?

— Вот тут… — Алена показала на лоб около виска. Подождала. — Ты злюка, Сережка. Когда ты занимаешься каким-нибудь делом, ты окунаешься в него и ничего не хочешь видеть, ничего понимать… — Она умолкла на полуслове. — Ты не слушаешь меня?

— Слушаю, Алена… — ответил Сергей.

Медленными щипками Алена нарвала горстку травы в кулак.

— Обижаешься на меня, да?

Сергей помедлил.

— Я же недоразвитый, Алена… Что мне обижаться? — Он взглянул на нее и этим как бы смягчил упрек. Но Алена повернулась боком к нему, обхватила колени руками и зарылась в них лицом.

С улицы доносился переменчивый — то усиливающийся, то вдруг ослабевающий — шелест воды по автомобильному кузову. А мошкара была, наверное, не бесшумной, потому что в воздухе слышался едва уловимый звон со всех сторон.

Алена выпрямилась, посмотрела на него, и глаза ее были мокрыми.

— Сережка! Мне очень плохо!.. — сказала она.

Сергей куснул губы.

— Я знаю, Алена…

— Нет, ты не знаешь!

— Знаю, — повторил Сергей. — Только не плачь, пожалуйста. Я, когда ты плачешь… Ну, не могу объяснить. Я, правда, не привык.

Алена утерла глаза ладошкой, повторила:

— Очень мне плохо, Сережка…

Что он мог сказать ей?

— Все как-нибудь обойдется, Алена…

Она переменила позу. Снова, опершись на руку, стала глядеть в землю рядом с белыми растопыренными пальцами. Волосы упали с ее плеча, она убрала их за спину. Тяжелые, они опять медленно соскользнули.

— Тебе не надо было вмешиваться, Алена, — в который уже раз повторил Сергей. — Тебе надо было сразу же отойти в сторону.