Жорж Сименон - Тень на шторе (= Тень китайца)

Молодой человек, который пил уже третий стакан воды, со злостью посмотрел на Мегрэ. Роже было лет двадцать пять, но на его лице с припухшими веками уже лежала печать усталости. Однако он сохранял следы той красоты, что может нравиться определенным женщинам.

- Скажите, Роже Куше, часто ли вы встречались с отцом?

- Нет, редко!

- А где?

Мегрэ не сводил с него глаз.

- В его кабинете. Или - в ресторане.

- Когда вы видели его в последний раз?

- Не помню. Несколько недель назад.

- Вы просили у него денег?

- Как всегда!

- В общем, вы жили за его счет?

- Он был для этого достаточно богат...

- Еще вопрос! Где вы были вчера около восьми вечера?

- В кафе "Селект", - не задумываясь, ответил он с иронической улыбкой, которая означала: "Неужели вы думаете, что я не знаю, куда вы клоните?"

- А что вы там делали?

- Ждал отца.

- Значит, вы нуждались в деньгах. И знали, что он придет в "Селект".

- Он бывал там почти каждый вечер со своей курочкой. Впрочем, после обеда я услышал, как он разговаривал по телефону. Ведь отсюда слышно все, что говорится за стенкой.

- Когда вы увидели, что отец не пришел, не решили ли вы отправиться к нему на площадь Вогезов?

- Нет!

Мегрэ взял с каминной полки фотографию молодого человека, которую окружало множество женских портретов.

- Вы разрешите? - проворчал он, пряча ее в карман.

- Если это доставит вам удовольствие!

- Уж не думаете ли вы... - начал было Мартен.

- Я ничего не думаю. Просто фото навело меня на мысль задать вам еще несколько вопросов. Как ваша семья относится к Роже?

- К нам он заходил редко.

- Ну, а когда он приходил к вам?

- Оставался совсем ненадолго...

- Матери известно о его образе жизни?

- Что вы хотите сказать?

- Не стройте из себя идиота, Мартен! Знает ли ваша жена, что ее сын-бездельник живет на Монмартре?

Мартен, смутившись, уставился в пол.

- Я часто пытался уговорить его пойти работать, - вздохнул он.

На этот раз молодой человек нетерпеливо забарабанил пальцами по столу:

- Вы, может быть, обратите внимание, что я до сих пор еще в пижаме и что...

- Не скажете ли вы мне, видели ли вы вчера вечером в "Селекте" кого-нибудь из знакомых?

- Я видел Нину!

- Вы говорили с ней?

- Простите, но я никогда не сказал ей ни слова.

- Где она сидела?

- Второй столик справа от бара.

- Где вы нашли вашу перчатку, господин Мартен?

Если я не ошибаюсь, вы искали ее сегодня ночью во дворе, возле помойки...

Мартен вымученно ухмыльнулся:

- Она была дома! Представьте, я ушел в одной перчатке и даже не заметил этого...

- Когда вы покинули площадь Вогезов, куда же вы пошли?

- Прогуляться по набережным. Я... у меня болела голова.

- И часто вы прогуливаетесь вечерами без жены?

- Очень редко.

Он был в полном замешательстве. И не знал, куда девать свои руки в перчатках.

- Теперь вы пойдете на службу?

- Нет. Я позвонил и отпросился. Не могу же я оставить жену в...

- Правильно! Вот и отправляйтесь к ней.

Мартен искал способ удалиться с достоинством.

- До свидания, Роже, - сказал он, глотая слюну. - Я... я думаю, лучше будет, если ты зайдешь к матери.

Вместо ответа Роже только пожал плечами и с беспокойством посмотрел на Мегрэ. Мартен вышел.

Молодой человек молчал. Он машинально схватил с ночного столика флакон с эфиром и отодвинул его.

- Если вы вчера вечером не встретились с отцом, то, значит, у вас нет денег? - спросил его комиссар.

- Неужели?

- Куда вы отправились их искать?

- Обо мне, пожалуйста, не беспокойтесь. Разрешите?

И он налил воду в таз, чтобы умыться.

Мегрэ для приличия потоптался немного в комнате, затем перешел в соседний номер, где его ждали обе женщины. Теперь более возбужденной выглядела Селина.

Нина же, сидевшая в кресле, задумчиво покусывала краешек носового платка, глядя в пустоту окон большими печальными глазами.

- Ну что? - спросила любовница Роже.

- Ничего! Можете идти к себе...

- Значит, его отца действительно?..

И вдруг, посерьезнев и наморщив лоб, она сказала:

- Так ведь он станет наследником...

На улице Мегрэ спросил свою спутницу:

- Куда же вы теперь?

Она сделала какой-то неопределенный, равнодушный жест:

- В "Мулен-Бле", если они захотят взять меня снова...

Он наблюдал за ней с искренним интересом.

- Вы действительно любили Куше?

- Я же вчера вам говорила: он был роскошный мужчина.

В глазах ее мелькнули слезы, но она не расплакалась.

- Мы пришли. - Она толкнула маленькую дверь служебного входа для артистов.

Мегрэ, которого мучила жажда, пошел в бар выпить кружку пива. Он должен был идти на площадь Вогезов.

Но, заметив телефон, подумал, что еще не заходил на набережную Орфевр и что там, быть может, его ожидает срочная корреспонденция.

Он вызвал секретаря:

- Алло! Это ты, Жан? Для меня что-нибудь есть?

Как? Дама, которая ждет уже целый час? Она в трауре? Это не госпожа Куше? Нет, говоришь? Как, госпожа Мартен? Я сейчас приеду.

Госпожа Мартен в трауре! И ждет его битый час в приемной уголовной полиции!

Накануне вечером Мегрэ видел на шторе в окне третьего этажа только ее тень: эта смешная тень размахивала руками.

"Они часто ссорятся", - говорила консьержка.

И жалкий чиновник из регистратуры, забывший перчатку, ушел прогуливаться в одиночестве по темным набережным.

Мегрэ вспомнил о том, что, когда он в час ночи уходил со двора, стекло в окне на третьем этаже звякнуло.

Он неспешно поднялся по пыльной лестнице здания уголовной полиции, пожимая руки коллегам, заглянул в приоткрытую дверь приемной.

Десять обитых бархатом кресел. Стол, похожий на биллиардный. На стене мемориальная доска: фотографии двухсот инспекторов, убитых при выполнении служебных заданий.

В среднем кресле, выпрямившись, как палка, сидела одетая в черное дама, держа в одной руке сумочку с серебряной застежкой, а другой опираясь на ручку зонтика.

Тонкие губы. Твердый, устремленный прямо перед собой взгляд.

Она не шелохнулась, почувствовав, что за ней наблюдают.

Глава 4

ОКНО НА ТРЕТЬЕМ ЭТАЖЕ

Она прошла впереди Мегрэ в его кабинет с вызывающим достоинством тех людей, для кого ирония постороннего представляет собой худшее из несчастий.

- Прошу садиться, мадам!

Принимая ее, Мегрэ разыгрывал увальня, добряка с грустными глазами.

Она приняла точно такую же позу, что и в приемной. Позу нарочито благопристойную, но и вызывающую! Лопатки ее не касались спинки стула.

- Я предполагаю, господин комиссар, что вы спрашиваете себя, почему я... Вы, наверное, не ожидали меня.

- Ожидал!

И он добродушно улыбнулся. Пальцы в черных нитяных перчатках сразу же словно застыли. Госпожа Мартен острым взглядом обвела кабинет, и тут ее озарила мысль: