Ксавье-Мари Бонно - Первый человек

Клер Пейе отвернулась от де Пальмы. Ее спина стала вздрагивать.

— Можно мне увидеть комнату Элен? — спросил он, глядя на свои часы. По его расчетам, Жереми Пейе должен был скоро прийти, а Бессур уже был здесь.

— Это на втором этаже. У меня нет сил пойти туда с вами. Дверь — в дальнем конце коридора.

Де Пальма медленно поднимался по дубовой лестнице. Ему казалось, что впереди него идет призрак умершей. На лестничной площадке Барон в полумраке разглядел столик и на нем бронзовую статуэтку, изображавшую пару танцоров. Стены коридора были оклеены обоями в белую и сиреневую полоску. Пол из узких длинных досок был покрыт восточным ковром в красных и темно-золотых тонах. Несколько портретов — несомненно, портретов предков — с высокомерной улыбкой наблюдали за теми, кто проходил по коридору. В самом конце была закрытая дверь. Де Пальме показалось, что призрак, который шел впереди, просит его подождать, словно за дверью было что-то священное. Полицейский отдышался и лишь затем повернул ручку двери.

Комната была довольно просторной и светлой. Двуспальная кровать в стиле Генриха II была накрыта бледно-розовым пуховиком, на котором был вышит цветочный узор.

Из окна с белыми хлопчатобумажными занавесками были видны плакучие ивы, которые грустно касались концами ветвей медленных вод Марны.

У левой стены стоял покрытый патиной деревянный комод, на котором сидела кукла; ее голубые глаза были полузакрыты, волосы заботливо причесаны. Она была одета по моде семидесятых годов — в клетчатую юбку и темно-зеленый свитер с широким воротником. В верхнем ящике комода де Пальма обнаружил целую коллекцию вышедшего из моды белья, в остальных были носки и колготки.

Он задвинул ящики обратно и перешел к стенному шкафу. Все в нем было уложено в строгом порядке и идеально выглажено. Несколько строгих костюмов, юбки из всевозможных тканей, но только зеленые и темно-сиреневые. Все это пахло нафталином. Он закрыл дверцы шкафа и позволил своему взгляду блуждать по комнате наугад. Напротив кровати стоял письменный стол Элен Вейль. Вещи на нем до сих пор были разложены также в идеальном порядке — ручки справа, степлер слева и сбоку пачка ксерокопий — несомненно, материалы для уроков, которые она готовилась провести. Над столом висела фотография, сделанная, должно быть, незадолго до ее смерти. На ней Элен была снята рука об руку с молодым человеком примерно ее возраста.

Фотография выцвела от времени. Де Пальма наклонился ближе, чтобы лучше ее рассмотреть, и вздрогнул: спутником Элен был не кто иной, как Тома Отран. На заднем плане была не очень четко, но все же видна надпись на стене. Первые буквы слова, которые находились у Элен над головой, не попали в кадр, но то, что было видно, позволяло предположить, что это было слово «университет». Дальше стояла заглавная буква «П», а после нее маленькая буква, но какая — невозможно было разобрать. Де Пальма снял фотографию со стены, поставил на стол и повернул к свету. Затем сделал с нее снимок фотоаппаратом мобильника. Результат получился не очень хороший, но годился как заметка на память. Затем повесил фотографию на место, немного жалея, что нарушил порядок в комнате.

На первом этаже что-то зазвенело: должно быть, Клер Пейе хлопотала на кухне. Де Пальма спустился вниз и немного побыл один в гостиной. Все пространство одной из стен занимала библиотека. Она состояла только из книг по истории и биографий. На низком столике лежало несколько женских журналов. Мать Элен вышла из кухни.

— В каком университете училась ваша дочь?

— В университете Экс-ан-Прованса. Она училась очень хорошо.

Де Пальма заговорил о фотографии над письменным столом.

— Кто этот молодой человек, который снят на ней вместе с Элен?

— На фотографии, которая в ее комнате? Я никогда не знала по-настоящему, кто он.

— Что вы имеете в виду, говоря «по-настоящему»?

— Я думаю, это ее тогдашний парень. Я много раз спрашивала Элен о нем, но она не отвечала.

Мать Элен подняла глаза и посмотрела в сторону лестницы и черного прямоугольника — входа на верхние этажи. Она как будто искала улетевшие воспоминания.

— Я думаю, что она была влюблена в него, но не знаю даже его имени. Откровенно говоря, я ничего не знала о ее любовных делах.

Дрожащей рукой она поправила седую прядь, которая выбилась из прически.

— Поймите, я не учила ее любить мужчин. Напротив, я советовала ей остерегаться парней, которые подходят к ней слишком близко. Вы ведь знаете, она была красива!

— Вы знаете, почему она порвала с этим человеком?

— Кажется, он был наполовину сумасшедшим. Это все, что я знаю. Мой сын был немного знаком с этим человеком и мог бы поговорить с вами.

Де Пальма вглядывался в то, что происходило за окнами. Придет ли Жереми Пейе, как он предполагал?

— Вы сказали мне, что ваш муж увлекался археологией. Каким периодом истории он интересовался?

— Первобытной эпохой… Точнее, первобытным искусством. Он ездил на раскопки, но я не знаю куда. В Провансе, кажется, много мест, где жили первобытные люди.

— Ваша дочь ездила вместе с ним?

— Да, и так часто, как могла. Всегда вместе с братом, который изучал первобытную историю.

— А вы?

— Нет. Когда мой муж был с детьми, я была не в счет! И потом, я не интересуюсь старыми камнями.

— Вы слышали, чтобы они разговаривали о статуэтках?

Клер Пейс покачал головой и замахала руками:

— Точно нет! И если бы муж даже говорил о них со мной, я бы этого не запомнила.

— Может быть, что-то говорил ваш сын?

— Нет.

В глубине сада стукнула дверь.

— Это возвращается мой сын!

Незаметно для Клер Пейе Барон вынул из кобуры свой револьвер. Потом встал в дверях и стал следить взглядом за единственным выходом в сад. Жереми Пейе прошел к себе через кухню. Прошло немало времени, прежде чем он появился снова. Он что-то прятал на спине под одеждой.

— Я знал, что вы придете сюда! Знал! Покончим с этим! — крикнул он в сторону Барона.

В этот момент в дверь позвонил Бессур, и де Пальма открыл ему.

— Вы арестованы за убийство Кристины Отран и ее брата Тома, — спокойно сказал де Пальма сыну хозяйки дома.

Пейе уронил на пол ружье для подводной охоты, которое прятал на спине.

— Сейчас 18 часов 34 минуты. Мы арестовываем вас на основании ордера, выданного судьей Ланди, — добавил Бессур.

Затем Карим надел на Пейе наручники и усадил его на один из стульев. Увидев это, Клер Пейе закричала от ужаса:

— Боже мой! Что ты сделал, мой мальчик?

Пейе опустил голову.

— Мне так не хватает Элен…

— Я знаю это, сын. Мне ее тоже не хватает. Так не хватает!

— Я видел Элен… Я ее видел… Кто-то сделал с ней этот ужас. И я знал того, кто это сделал. Я часто не мог спать из-за этого. В моей голове все перевернулось вверх дном. Я вспоминал ее смех, вспоминал, как от нее пахло клубничными карамельками, которые ты запрещала нам есть.