Павел Шестаков - Остановка

— Потому что погиб уже. И это не игра слов. Вот такие мертвые и кусают живых.

«Зря Лена надеялась, что Наташа смягчится к зятю», — отметил я, но и желания переубеждать ее не нашел. Сказал только:

— В таких случаях компания много значит.

— У него компания? Да он плевал на всех, кроме этого подонка старого… Ты, наверно, помнишь Перепахина?

«Вот тебе и раз! Откуда эта взаимность?»

— Я знаю, что они знакомы. А ты-то его как знаешь?

Тут я вспомнил, что Наташа жила с Женькой по соседству, но ведь это когда было…

— Имею счастье. Между прочим, не от него ли ветер дует? Не понравилась мне эта квартирная история. Очень на Вадима похожа. Нетрудовую пользу извлекать. А ну-ка взгляну я еще раз на эту фотографию. Честное слово, на его почерк смахивает. Неужели он воду замутил?

«Все-таки она очень пристрастна, — думал я. — Пусть даже мысль о Сергеевом отцовстве возникла у Вадима. Что из этого? Лена имеет право знать истину».

— О ком ты? О Вадиме или о Перепахине? Кто воду замутил?

— Не знаю. Но вижу, своим открытием мой зять уже пользуется, как говорится, на всю катушку.

Я понимал ее. Конечно, «открытие» тревожило Наташу, грозило смутой в доме. Признание Сергея отцом, косвенное вступление Лены в какие-то права, да еще вместе с мужем, от которого она не ждала для дочери ничего хорошего, — все это Наташу расстроило, и я мог только сожалеть о своей миссии вестника печалей. А «сверхзадача», с которой я, собственно, и предпринял свою поездку, представлялась в этой атмосфере чисто семейных проблем вообще надуманной.

«Детективщина…» Это слово снова раздражающе возникло у меня в голове. И надо же, чтобы опять повторился круг нелепых совпадений. Как в истории, где фарс нередко пародирует недавнюю трагедию. Так считают мыслители. Но одно дело — история, а совсем другое — запутавшиеся личные дела. Тут священного трепета не ощутишь. Мысли об истории вызвали в голове еще одну аналогию.

— Знаешь, Наташа, в древности гонцов, принесших дурные вести, нередко казнили.

— Ну, тебе это не угрожает.

— Как знать. Может быть, и я буду наказан.

— Чем?

— Не придется попробовать твоего вкусного пирога.

— Ты что?..

— Лучше мне уехать, не дожидаясь твоего супруга. Боюсь, что разговор натянутый получится.

— Но я же тебя не расспросила ни о чем.

Однако в душе она была согласна со мной. Сошлись на компромиссе — я взял кусок пирога в дорогу и оставил на всякий случай телефон Мазина. Может быть, она завтра будет в городе и мы еще повидаемся, во что я, признаться, не очень верил…

Обратный путь показался длиннее и скучнее. Я отламывал кусочки пирога и жевал понемногу, чтобы заморить червяка. Пирог был действительно вкусный, но пришелся не вовремя. Не проходил скверный осадок, состояние, которое я до конца объяснить не мог. С одной стороны, сам себе казался дураком, вообразившим таинственные джунгли на месте простых трех сосен. Но с другой — было же что-то происходившее помимо всего прояснившегося! Был отключен телефон в квартире Сергея, да так, что к нему никто не прикасался, были вырванные зачем-то страницы из дневника, были темные намеки и недомолвки, было, наконец, пальто Перепахина на набережной с дурацкой записью в членской карточке. Ну, положим, я профан, человек, склонный к избыточному воображению и так далее, а Мазин? Почему его заинтересовали все эти мелочи? Впрочем, возможное самоубийство Женьки, конечно, не мелочь. И тут я принял мудрое решение — отогнать пока все эти мысли. Ясно, что, если Перепахин жив, я осел, зря потерявший золотые дни бархатного сезона. А если нет? Тоже, наверно, осел, упершийся посреди незнакомой дороги вместо того, чтобы двигаться, куда следует. Вот приеду и узнаю, из той ли я породы ослов или из другой. Узнаю и уеду наконец.

Приняв соломоново решение, я достал из свертка остаток пирога и съел его решительно. «Сто против одного, что Женька нашелся!»

Жаль, что со мной никто не поспорил. Я бы выиграл.

Об этом я узнал поздно вечером от Мазина. Я придремал уже на тахте, дожидаясь его, когда услыхал сквозь полусон шаги в прихожей.

— Ты, Игорь?

Он вошел в комнату с целлофановым пакетом в руке.

— Спишь?

— Нет, жду тебя.

— Съездил?

— Да, конечно.

Я ожидал вопроса о результатах, но он спросил другое:

— Есть хочешь?

Я спустил ноги с тахты.

— Не пойму что-то.

— Ну, просыпайся, и будем ужинать.

Мазин повесил пиджак на спинку стула и пошел в ванную.

Признаться, я ожидал большего интереса к итогам моего «расследования». Кое-что я все-таки узнал, но, вспомнив мои предшествующие размышления, решил, что ведет он себя правильно. Да и спросить, пожалуй, стоило сначала мне.

— Игорь! — крикнул я, чтобы он услышал сквозь шум льющейся из крана воды. — Как с Перепахиным?

Шум прекратился. Он закрыл кран.

— Нашелся.

«Ну вот и все, слава богу», — подумал я, прогоняя остатки сна.

Мазин вышел с полотенцем, вытирая руки.

— У нас тут неподалеку цыплята гриль продаются. Еще теплые. Я подумал, что из гостей ты можешь голодным вернуться.

Так оно почти и было.

— Ты попал в точку. Дедуктивный метод?

— Долг хозяина. Обязан был предусмотреть любые случайности. Так почему тебя не накормили?

Он уже возился, накрывая на стол.

— Сначала о Женьке. Что с ним произошло?

— Он это назвал одним словом: начудил.

— Где же он выплыл?

— О!.. Далеко выплыл. Очень далеко. В противоположном конце города. На одной симпатичной с виду дачке, построенной, как я подозреваю, на нетрудовые доходы. Но это в данном случае прямого отношения к Перепахину не имеет.

— Идиот, — высказался я о бывшем соученике.

— Немного есть, — согласился Мазин.

— Сам объявился?

— Нет. Боюсь, это ему было не по силам. Хозяин дачи дал знать. Да ты ешь! Остывают ведь цыплята.

Но мне хотелось больше знать, чем есть.

— Хозяин вам дал знать? Или домой ему?

— Нет, он вызвал «Скорую».

— До того допился?

— Много выпил, много, — кивнул Мазин, отламывая куриную ногу.

— Намешал небось?

— Как ты сказал? Намешал?

— Ну, да. Понесло пьяным ветром, вот и набрался, что под руку попадало.

— Что под руку попадало? — опять переспросил Мазин. — Да ты, брат, дедукцию лучше моего освоил.

Мазин, очевидно, подсмеивался.

«А что остается, занялись всерьез чепухой, будем выходить с хорошей миной… Нет, слово «чепуха» неуместно, конечно. Это только с юридической точки зрения нет предмета… А по-человечески…»

— Игорь, Лена дочь Сергея.

Он опустил кость на тарелку, посмотрел серьезно.

— Рассказывай.

Ох, сколько уже раз мне приходилось рассказывать и пересказывать! Но я рассказал.

— Вот такие дела, Игорь. Неожиданно, но понять можно. Секрет, сам видишь, не криминальный. С учетом того, что Женька на месте, можно закрывать тему.