Виктория Платова - В плену Левиафана

И отсутствие тепла и света взаимосвязаны. Они могут быть вызваны тем, что из строя вышел генератор, которым Лео гордился не меньше, чем чудо-лифтом, курсирующим в скале. И вот теперь оба волшебных механизма забастовали, впору вызывать инженерного гения Игнасио. Или… попытаться исправить дело самому. Странно, что у Лео руки до этого не дошли. Ни один нормальный человек не будет добровольно замерзать — при том, что генератор находится в каких-то трех десятках метров от дома. Преодолеть их — не проблема.

Или — проблема?

Вот тут-то Алекс наконец и ощутил метафизический холод в душе. Под ложечкой снова засосало, а в ушах зазвучали отрывки из послания Лео: он просил о помощи. Радиосеанс выглядел сумбурно и продлился не дольше минуты, и в эфир хозяин «Левиафана» больше не вернулся. Неужели все это не розыгрыш (в чем искусно убедил себя Алекс), а самая настоящая правда?

— Лео! Кьяра! — Алекс запоздало удивился своему голосу, так хрипло он прозвучал. — Вы здесь? Что происходит, черт возьми?!

Это не розыгрыш — теперь у Алекса не осталось никаких сомнений. Никто не стал бы вымораживать дом, готовя его ко встрече с неожиданно откликнувшимся на зов продавцом рубашек, — слишком накладно. Слишком холодно, слишком дискомфортно для участников действа с сомнительным исходом. Да, Алекс приехал, но мог бы и не приехать, остаться в К. Или появиться на следующее утро, и не один, с командой спасателей, как бы тогда выглядели участники розыгрыша?..

Но это не розыгрыш, нет.

Больше всего Алексу хочется вырваться из мрачного чрева «Левиафана». Если он отступит на пару шагов назад и толкнет дверь, то снова окажется на плато. Мороз, ветер и снег — ничто по сравнению с этой пугающей темнотой. Во всяком случае, Алекс знает, что его ждет: спуск, чуть менее утомительный, чем подъем, парковка у скалы, «ситроен» и — в недалекой перспективе — собственная теплая квартирка в К. Сделай он эти пару шагов — и К. станет реальностью. Так что же останавливает Алекса?

Айфон Кьяры, лежащий в кармане куртки. Его сестра где-то здесь, в «Левиафане». Совсем недавно Алекс размышлял о том, что родство с Кьярой не было обременительным; оно ни разу не подвергалось никаким испытаниям. Неужели время испытаний пришло? В любом случае, он не может покинуть «Левиафан», не узнав, что здесь произошло. Не отыскав Кьяры. Значит, ему нужно двигаться вперед, а не прикидывать, как бы половчее пихнуть задницей входную дверь.

У него есть перочинный нож. На случай, если… На какой случай, господи ты боже мой?!.. Лучше не нагнетать и без того не самую лучезарную обстановку — хотя бы в мыслях. Тем более что в доме царит тишина. Не слышно никаких угрожающих звуков и шорохов. И… на Алекса вроде бы никто не нападает.

Глаза категорически отказывались привыкать к темноте, и он вспомнил о фонарике, который успел выключить, но не успел стащить с головы. Проще воспользоваться им, а тяжелый полицейский фонарь переместить из-за пазухи в ладонь. И держать наготове в качестве импровизированной дубинки.

Вооружившись таким нехитрым способом, Алекс сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаивая бешено колотящееся сердце. И только после этого щелкнул кнопкой: пространство перед ним осветилось неверным, зыбким светом.

Ковер на полу, кресло с наброшенным на подлокотник куском ткани — темным и плотным, похожим на плед. Журнальный столик с остатками фуршета: бутылка вина, бутылка виски, два бокала, приземистый стакан с толстыми стенками. Стакан был знаком Алексу: точно из такого он пил коньяк c Лео во время прошлого визита в «Левиафан». Но дело не в идентичности стаканов, а в том, что емкостей — три. Значит, кроме Кьяры, сюда приехал кто-то еще? Кто-то, кто пил виски. Или это Лео пил виски, а Кьяре и второму гостю досталось вино?

А еще — пепельница с окурками.

Чтобы рассмотреть их, Алекс приблизился к столику. Он ни разу не видел, чтобы Лео курил, а ведь они провели вместе не один час. И меньшего времени было бы достаточно, чтобы пагубная привычка напомнила о себе. Лео не курит, а, между тем, пепельница полна окурков двух видов: сигареты и сигариллы, Алекс сразу узнал их по коричневому цвету и характерным неровностям табачного листа. И диаметр их шире, чем у обычных сигарет; если у Алекса еще оставались сомнения относительно пребывания в «Левиафане» Кьяры, то теперь они рассеялись окончательно.

Кьяра курит сигариллы, а раньше курила самокрутки, а еще раньше попыхивала маленькой трубкой, ей просто необходимо отличаться от абсолютного большинства человечества даже в такой малости, как курение. Алекс без труда вспомнил, как называлась любимая марка Кьяриных сигарилл — «Dannemann», с ароматом вишни.

Плоская жестяная коробка с надписью «Dannemann» лежала тут же, на столике, рядом с бутылкой вина, а еще Алекс заприметил раскатившиеся по поверхности виноградины, дольки мандарина и мандариновую же кожуру, сброшенную на пол. Сыр на тарелке уже успел заветриться, следовательно, фуршет завершился несколько часов назад.

Не в то ли самое время, когда от Лео пришло тревожное сообщение?

Алекс машинально подхватил вискарь и сделал несколько судорожных глотков. Вкуса алкоголя он не почувствовал, лишь легкое жжение от пролившегося в глотку спиртного.

— Кьяра! — заорал Алекс, срывая голос. — Где ты, черт возьми!..

За его спиной раздались едва слышный треск и легкое шипение. От неожиданности молодой человек вздрогнул и выронил бутылку. Она глухо ударилась об пол, но не разбилась, откатилась к креслу и замерла, наткнувшись на естественное препятствие. И снова воцарилась гнетущая тишина, как будто и не было ни треска, ни шипения. Алекс осторожно развернулся на сто восемьдесят градусов: тусклый свет фонарика заплясал на камине.

Вот и источник треска: прогоревшие дрова! Это от них исходило свечение, которое Алекс заметил в первые секунды пребывания в доме. Совсем скоро угли погаснут окончательно, если… не подбросить в камин очередную порцию дров.

Подойдя к камину, где было заметно теплее, Алекс присел на корточки перед миниатюрной поленницей: пять… семь… девять аккуратных, один к одному, восхитительно пахнущих поленьев. Должно быть, Лео закупается на лесопилке, и для него — по негласной договоренности — оставляют самое лучшее, самое сухое и полностью готовое к употреблению дерево.

Алекс бросил в пасть камина сначала один полешек, потом еще два. Едва тлеющая кучка золы нехотя вспыхнула, яркие искры разлетелись в разные стороны, и — спустя пять минут — в камине весело затрещал огонь. И все эти пять минут Алекс пытался связать воедино все факты; всё, что связано с временем и пространством «Левиафана».