Алексей Макеев - Господин Икс

— Здорово, племянник! — ответил я недоуменно — с чего это вдруг незнакомый парень, почти ровесник, меня дядей называет.

— Племянник, говоришь… — задержавшийся в калитке парень окинул меня оценивающим взглядом. — А ты часом не Налётов Олег Владиславович будешь, братан?

Блатная интонация и это слово «братан» выдавали в парне урку. Я, признаться, подивился тому, что может быть общего у хозяина дома с этим молодым человеком.

— Да нет, — я пожал плечами, — никакой я не Налётов, а Игорь Гладышев.

— Ну ладно, Игорек, извини тогда, ошибся, — парень вновь неприятно улыбнулся, фамильярно похлопал меня по плечу и прошествовал мимо.

Я же, воспользовавшись тем, что калитка оказалось открытой, прошмыгнул в нее. Никем не останавливаемый, довольно быстро пересек двор, взошел на крыльцо, крышей которому служил балкон на втором этаже, и, толкнув незапертую стеклянную дверь, ступил внутрь светлой, со вкусом обставленной прихожей. Было пустынно, и я громко позвал:

— Хозяева!

На зов неожиданно вышла сама Налётова. Она появилась откуда-то из глубины коридора, расположенного на первом этаже, который я в свое первое посещение не заметил. На ней в этот раз были черные легинсы, красная обтягивающая маечка; шикарные чёрные волосы собраны на затылке в замысловатую прическу. Выглядела она довольно соблазнительно. Увидев меня, женщина остановилась как вкопанная и остолбенело уставилась на мою персону.

— Вы что, издеваетесь надо мной? — проговорила она неприязненным тоном, и ее лицо исказила брезгливая гримаса — еще бы, холоп к царице во дворец приперся! — Только-только одного нахала еле из дома выпроводила, как второй заявился. Ну-ка выметайтесь отсюда! — Она встала в монументальную позу и, вскинув свою гордо посаженную голову, указала округлым подбородком в сторону двери, но я не шевельнулся — нынче меня, как в прошлый раз, из дому не выгонишь. Нынче против яда этой змеи у меня есть противоядие.

— Давайте-ка, Анна Николаевна, поговорим без понтов, — произнес я довольно спокойно, однако женщина разозлилась еще больше.

— Что вы себе позволяете в моем доме! — промолвила она, повышая тон, и гневно сверкнула очами. — Я сейчас полицию вызову и обвиню вас в незаконном вторжении на частную территорию.

«И чего она пыжится, когда у меня в руках? — подумал я с усмешкой. — Ведь прикажу же, стриптиз исполнять будет, и никуда не денется». Вслух же с чувством превосходства заявил:

— Это хорошо, что вы решили полицию вызвать, а то уж я сам собрался было вместе с вами в ближайший ОВД ехать.

От такой моей наглости дамочка чуть не задохнулась от возмущения, но взяла себя в руки и довольно-таки холодным тоном, за которым угадывалась еле сдерживаемая ярость, произнесла:

— Молодой человек, вы не понимаете, с кем связались! Если вы сейчас же не покинете мой дом, то я обещаю вам, что в ближайшее время вы свою квартиру смените на тюремную камеру.

Дамочка совсем распоясалась, пора было ставить ее на место.

— Вы тоже не понимаете, с кем связались, Анна Николаевна, — проговорил я сурово. — И смею заверить вас, что в ближайшее время не я, а вы смените свои палаты, — я обвел рукою пространство вокруг, — на камеру со всеми удобствами. Надеюсь, за них у вашего мужа имеется возможность заплатить. А чтобы не быть голословным, могу показать чудесный фильм, записанный на этом носителе информации.

С этими словами я достал из кармана заранее приготовленную флешку и потряс ею так, будто это была миниатюрная погремушка.

Хозяйка дома почуяла неладное, однако всеми силами старалась не подать виду, что обеспокоена содержимым находившегося в моей руке предмета, но поскольку я продолжал молчать, с интригующим видом потряхивая им, все же спросила, скрывая за ироничным, надменным тоном заинтересованность и тревогу:

— И что же у вас там?

Я не стал томить гордую женщину, а то еще лопнет от любопытства. Довольно обыденным тоном, в каком, однако, таилось торжество, заявил:

— Здесь запись с видеорегистратора, установленного в автомобиле, который в ночь с пятнадцатого на шестнадцатое октября стоял у подъезда адвоката Крутькова.

Налётова, все же надеясь, что пронесет и на видео записано не то, что она думает, с ухмылкой спросила:

— И что же там запечатлено?

Не пронесет, госпожа Налётова! Я опустил руку с флешкой и вежливо пояснил:

— А запечатлены там вы, Анна Николаевна, в то время, когда в 00.30 приходили к адвокату Крутькову. Я так подозреваю, что именно вы убили Валерия Васильевича. Повторюсь, если вы вызовете полицию, я буду вам очень благодарен, потому что, посмотрев запись, полицейские наверняка выпустят из камеры несправедливо обвиненного в убийстве адвоката Артема Ялышева и посадят в нее истинного убийцу — вас, а я буду считать свое частное расследование завершенным и смогу получить у нанявшей меня матери Артема Маргариты Александровны причитающийся мне гонорар.

Холеное, с прямым носом, тонкими губами и высоким лбом лицо Налётовой побледнело. Она почему-то сразу поняла, что я не блефую и на флешке действительно видеозапись момента ее второго посещения адвоката Крутькова. Тем не менее надменный вид она не потеряла. Глянув по сторонам, словно проверяя, не слышал ли кто из домочадцев наш разговор, властно бросила мне:

— Идемте за мной! — Она развернулась и, гордо неся свое чуть оплывшее тело, направилась вглубь коридора.

Мне не оставалось ничего иного, как, скинув с себя куртку, двинуться следом за ней. Мы прошли мимо нескольких дверей и вошли в ярко освещенную столовую с большим окном, выходящим в осенний сад. В помещении стоял столовый гарнитур с длиннющим обеденным столом посередине; дверь справа вела в приличных размеров кухню. Все как в лучших домах: и столовая, отдельно и кухня, не то что у рядовых граждан в секциях, понастроенных Никитой Сергеевичем, — и кухня, и столовая в одном флаконе, причем на шести квадратных метрах.

Хозяйка особняка прошла к столу, отодвинула стул и, усевшись на него, уставилась на мою персону.

— Слушаю вас, — произнесла она таким тоном, будто я действительно был нищим, пришедшим просить у нее милостыню.

Поскольку сесть мне не предложили, а я не привык чувствовать себя учеником, стоящим пред грозным учителем, я отодвинул стул и без приглашения сел.

— Вы, кажется, что-то недопонимаете, Анна Николаевна! — произнес я, безмятежно улыбаясь. — Это я вас слушаю!

Женщина по-своему поняла мои слова, усмехнулась и сказала:

— Сколько?

Честно говоря, я не сразу сообразил, что она имела в виду, и тупо переспросил:

— Что сколько?

Когда Налётова вновь заговорила, в ее словах сквозило презрение.

— Я спрашиваю, сколько вы хотите за запись с видеокамеры?