Александр Трапезников - Тайны «Монастырского приюта»

– Ну и?.. – разочарованно спросил Сивере, полагая, что дошла очередь и до Прозорова: тоже крыша поехала.

– Следи за моей мыслью, – строго ответил тот. – Я аналитик, у меня отличная память. Так вот, пришлось кое-что вспомнить, сопоставить даты. Удивительная получилась картина. 16 мая 2011 года в Питере был застрелен из снайперской винтовки один банкир. На следующий день Багрянородский объявляется здесь. 22 октября 2012-го – убит крупный московский бизнесмен. К вечеру наш друг уже тут как тут. В 2013-м, 5 июля, прострелили голову депутату заксобрания Нальчика. Еще через год, 10 сентября, – опять же снайперским выстрелом насмерть поражен лидер криминальной группировки в Екатеринбурге. И всегда на другой же день Багрянородский приезжает сюда отдыхать. Наконец, 10 октября, нынешняя осень. Во Львове убит руководитель «Правого сектора». Причем так профессионально, что диву даешься. Пуля вошла ему прямо в глаз, а стреляли за километр. На такое способен только настоящий снайпер. А на следующий день наш пострел уже зарегистрировался в «Монастырском приюте». Что на это скажешь?

Захлопнув записную книжку, Прозоров победоносно поглядел на своего приятеля.

– Это серьезно, – согласился тот. – Значит, ты в самом деле полагаешь, что он – киллер?

– Не просто киллер, а суперкиллер, – заключил Прозоров. – Я ведь занимался подобными аналитическими выкладками в своей конторе, у меня нюх. Я имею в виду умение сопоставлять факты, связывать причины со следствиями.

– А если это все-таки совпадение? Нужна доказательная база.

– Профи тем и отличается от любителя, что никогда не оставляет никаких следов.

– Ты знаешь, история учит нас тому, что следы всегда остаются, даже самые маленькие и неприметные. Надо только уметь искать, – назидательно произнес Сивере.

К десяти часам вечера несколько человек собрались в номере Локусовых. На столе, покрытом черной материей, горели семь свечей, между ними лежал человеческий череп. Пахло какими-то едкими горчичными пряностями.

– Любое начало имеет в себе и свой конец, – строго сказал Алистер, оглядывая присутствующих. В некоторой тесноте напротив него сидели – Сивере, Анна Горенштейн, Багрянородский, князь Романов и Тошик Полонский. Супруга ассистировала за спиной хозяина, подогревая что-то на спиртовке в бронзовом тигле. Теперь Александр Юрьевич знал, откуда тут взялся череп – их было навалом в подземельях монастыря, очевидно, сам Тошик и принес.

– Обойдемся без жертвоприношений? – спросил Багрянородский.

– Как будет угодно Заххаку! – туманно отозвался Алистер. – Мы с Тамарой ведем свой род от жрецов Главной Египетской Пирамиды. Среди наших предков были и манихеи, и альбигойцы, и тамплиеры, а в конце семнадцатого века волею Строителей мы оказались в России.

– Интересное вступление, – сказал Сивере. – А чешских братьев-гуситов среди ваших предков не было?

– Прошу не перебивать! – одернул его Алистер, а Анна слегка толкнула кулачком в бок. Тошик Полонский украдкой зевнул.

– Я слышал, что альбигойцы любили заниматься свальным грехом? – спросил Багрянородский. – Может, попробуем?

– Кого ты сегодня пригласил? – обратилась Тамара к мужу. – Совершенно невозможно работать.

– У меня просто нервное перенапряжение, – пояснил Багрянородский.

– А я не выспался, – сконфуженно добавил Тошик. Молчал лишь один князь Романов, но чувствовалось, что он внутри весь кипит. Еще при появлении Сиверса князь хотел встать и уйти, но его за руку удержала Анна. Теперь он злился на всех.

– Продолжим вступительное слово! – громко произнес Алистер. – Друзья мои! В течение последних двадцати веков тайная магия Египта, Ассирии, Вавилонии и Персии продолжала жить. Мы – были одними из ее носителей. В тиши своих храмов мы трудились над познанием законов природы и тайн мироздания, доискивались Высшего Существа…

– Доискались? – не удержался Багрянородский.

– Символом наших мистерий стало двуполое, оплодотворяющее само себя божество, – еле сдерживаясь, продолжая Локусов. – Оно раздваивается в себе на пары – начало и конец, такие как Адон и Адоним, Ану и Анат, Ашер и Асторот или Озирис и Изида. Учтите, что сейчас мы находимся под территориальным покровительством местной богини Анаит, относящейся к тем же, самосотворенным Демиургам.

– Ясно, гермафродиты, – шепнул Сивере Анне.

– Выведите этого человека! – тотчас же взвился князь Романов. – Он мне мешает сосредоточиться.

– Не надо, – мягко ответил Алистер. – Неофиты всегда ведут себя так. В свой черед успокоится и он.

– Быстрей бы этот черед наступил! – сердито пробормотал князь.

– Скоро уж, надо дождаться рассвета, – подсказал Багрянородский, подмигнув Сиверсу.

– А что будет на рассвете? – спросил Тошик. – Мордобитие?

– Инкуб и суккуб не могут получиться в такой атмосфере! – заголосила Тамара, бросив в кипящий тигель серебряную ложку.

– Тише, господа, тише! – успокоительно сказал Алистер. – А то у моей ассистентки ничего не выйдет.

– А что оттуда должно выйти? – кивнул в сторону спиртовки Багрянородский. – Вы бы хоть предупредили заранее.

– Действительно, – согласился Тошик. – А то орут, орут…

– Выйдет то, что должно выйти, – сказала Анна. – Я уже видела.

– Надеюсь, ничего предосудительного? – поинтересовался Александр Юрьевич. – Люди до шестнадцати и старше семидесяти уже ушли? А корень мандрагоры бросить не забыли?

– И земляную жабу с буфотоксином, – пробормотал Багрянородский, доставая из кармана сигареты. – Извините, страшно курить хочется. Поскольку нервы.

– Господа, а я вам не мешаю? – спросил несколько обиженно Локусов. – Смотрите, суккубы шутить не любят. Хотите жертвоприношений? Их будут у меня.

В волнении он стал изъясняться не совсем по-русски.

– Тише, коллеги, давайте попросим, – сказал Багрянородский, но не пояснил: кого и о чем следует «просить»?

– К-каббала з-заключается в гармонии д-древних букв, – начиная заикаться, продолжил Алистер. – Которыми п-пользовался Иегова, чтобы начертать с-свыше Книгу Ж-жизни. Т-талмуд и Б-библия ниже по уровню з-знаний, в-вторичны.

– Да вы успокойтесь, чего так переживать-то? – вежливо произнес Багрянородский. – Выпейте воды, что ли. Из тигля.

– Там суккуб варится, – подсказал Сивере. – Низ-зя.

Тамара вновь бросила свою серебряную ложку. На сей раз – на пол. Спиртовка из-за неосторожного движения перевернулась, тигель опрокинулся, жидкость обожгла Тошику ноги.

– Вах! – заорал он, рванув из-за стола. Стол накренился, посыпались свечи, череп покатился в угол комнаты. Черная материя занялась огнем.

– Пожар! – истошным голосом закричал Багрянородский. Алистер в ярости затоптал пламя.