Светлана Успенская - Черный фотограф

— Ну и откуда ты взялся? — с любопытством спросил шеф «казанцев». — Квадрат, давай-ка пощупай его.

Из карманов вытащили все, что там валялось. Пленки, коробки от пленок, мелкие деньги, бумажки — все повалилось на стол.

Колян вертел в руках красную корочку с тиснением.

— Забавно, — с иронией сказал он. — Штатный фотокорреспондент. Газета «Металлист». Где ты эту ксиву откопал, сам, что ли, нарисовал?

— Я действительно фотокор. Можете позвонить в газету и узнать, — хмуро оправдывался Леня, переминаясь с ноги на ногу. Его легенда здесь не проходила, но он решил держаться ее до конца и на все вопросы бандитов отвечать, что всего лишь снимал репортаж для своей газеты о рэкете в мелком бизнесе.

— Да у тебя рожа ментовская! — со злостью сказал Колян. Он подошел к пленнику и вдруг с размаху ударил его по скуле. Голова мотнулась вправо и безжизненно упала на грудь. — Я ментов за версту чую. Ну-ка давай колись, откуда ты?

— Там все написано, — упрямо повторял Леня. — Снимал репортаж для газеты, про рэкет.

— Ах, рэ-экет… — протянул Колян и, размахнувшись получше, двинул кулаком в живот. Леня охнул и согнулся пополам.

После этого его били уже трое. Как только уставал бить Колян, принимался за работу Квадрат, а потом и третий приходил им на помощь. Затем все начиналось сначала. Соколовский решил не сопротивляться — это только еще больше разозлит бандитов и продлит его агонию. На все попытки выяснить, кто он, перемежавшиеся ударами, пленник отвечал однообразно, все той же заготовленной фразой, и это придавало еще больше пыла мордоворотам.

«Только бы по голове не били», — думал Леня. Он понимал, что один чувствительный удар — и он может остаться идиотом на всю жизнь, если, конечно, останется жив.

Вскоре комната и лица бандитов заволоклись розовой пеленой, он перестал отвечать на вопросы и, медленно оседая под ударами на пол, потерял сознание.

— Не-е, очухается, — прозвучал чей-то уверенный голос, и Леня почувствовал, что потоки воды заструились по его лицу. Он со стоном попробовал перевернуться на бок, так ему было бы легче, но чьи-то руки небрежно подняли его и бросили на стул.

— Ну что, понравилась тебе процедура? — ухмыльнулся Колян. — Повторим еще раз?

Вместо ответа раздался невнятный стон. Пленнику уже было все равно, все чувства у него были отбиты и силы для сопротивления давно закончились. Он не соображал, что надо говорить, а что не надо, ему только хотелось, чтобы от него поскорее отстали и больше не трогали.

— Говорить будешь?

Кивком головы Леня дал понять, что говорить согласен, но только не может это сделать. Весь рот у него был разбит, несколько зубов выбиты, на их месте язык нащупывал пустоту.

— Ну ладно, пусть пока оклемается, — сказал Колян. — Отведите его в КПЗ.

Подвал они называли КПЗ. Пока полоска света из двери указывала, куда идти, Леня добрел до трубы и бухнулся на нее. Посидев немного, он решил умыться. Кажется, вчера здесь были лужи. Кряхтя, он с трудом опустился на корточки и вытянул руки. Руки наткнулись на что-то мягкое, живое — это были крысы, они сбежались, почуяв запах свежей крови. Растолкав суетящихся грызунов, Леня опустил руки в лужу. Вода была теплой и противной. Но хорошо, что хоть такая есть. Он смыл с лица кровь и принялся обдумывать свое положение.

Голова гудела. Видно, все-таки хорошо по ней стукнули. Ну ладно, он пока дураком, кажется, не стал — и на том спасибо. Какой же сегодня день? Четвертый из недели, назначенной для выполнения задания. Осталось три дня. Все, ему не выбраться отсюда. А если и выберется, то и дикто фон, и фотоаппарат останутся у Коляна — значит, ему все равно не жить на этом свете. Леня застонал от безысходных мыслей и от безвыходного положения.

Что он может сделать? Он может попытаться уговорить Коляна, чтобы его отпустили. А за свободу им можно предложить компромат на их заклятых врагов — «орешков». Они ведь не знают о том, какая каша уже заварилась вокруг этих документов, — возможно, и клюнут. Может, пообещать что-нибудь еще выяснить для них?..

Настырная крыса осмелела и полезла по штанине вверх. Леня брезгливо смахнул ее в воду, она заверещала, и другие две полезли по брюкам — начинался крысиный штурм. Наглые твари жаждали крови, вокруг ботинок копошилась сплошная теплая масса. Животные чувствовали, что человек ослабел, надо на него навалиться всем миром — и тогда каждый полакомится свежей кровью.

«Сожрут», — с тоской подумал Леня и решил не ждать этого печального момента, а постараться выбраться отсюда.

В темноте, цепляясь пальцами за стены, он обошел весь подвал по периметру, надеясь найти еще какой-нибудь выход наружу. Но его руки нащупали только заложенные кирпичами маленькие окошки. Отсюда был только один выход. Пленник что есть силы стал барабанить кулаками по металлической двери. Грохот отдавался эхом в подвале. Вскоре послышались шаги, и дверь распахнулась. Глаза непроизвольно зажмурились от яркого света фонаря.

— Чего тебе? — спросил Квадрат. — Ты что, в рожу захотел? Здесь же жилой дом.

— Хочу с Коляном поговорить. Есть предложение. — Леня заслонил глаза рукавом куртки. — Веди меня к нему.

На дрожащих ногах он пошел за своим стражником.

— Решил сознаться? — удовлетворенно осведомился Колян. Покуривая сигаретку и оглядывая кровоподтеки на распухшем лице, добавил: — Да, неплохо мы тебя отделали, после такого мордобоя и мертвый заговорит.

Соколовский ничего не ответил, только выразительно сплюнул на пол кровавой слюной. Он решил показать, что опасается их и поэтому хочет договориться по-хорошему.

— Отпустите, если все расскажу как есть?

— Вряд ли, — прямо ответил Колян. — Нам же за тебя отчет перед шефом держать. Ну, давай колись, кто тебя послал?

— Кореец меня на вас навел, — хмуро признался Леня, искоса посматривая, какое впечатле ние произведет эта новость на бандитов.

Колян лихо присвистнул и глянул вытаращенными глазами на Квадрата, а тот оторопело прошептал:

— Ни фига себе! Ну и дела!

— Подробнее рассказывай, кто, когда тебя послал, почему и кто ты такой, — приказал Колян, напряженно вцепившийся в подлокотник кресла.

Хорошо все продумав, Леня по-актерски тя нул время. Он потер рукой подбородок, посмот рел на руку, нет ли на ней крови, и медленно стал говорить, перемежая предложения томительными паузами, которые мучительно действовали на бандитов, не привыкших к такому актерству.

— Меня поймали люди Корейца, когда я за ними следил… А потом и мою подружку сцапали. Деньги все забрали, компромат на них — тоже забрали, а сам Кореец мне сказал, мол, хочешь жить — помоги на «казанцев» насобирать материалы, а потом ступай на все четыре стороны. Вот я пытался собирать… А теперь они меня точно убьют — послезавтра я должен им уже что-нибудь показать, а я у вас… И девчонку мою убьют…