Марина Серова - Небо в клеточку

От чая и кофе мы дружно отказались.

— Ну, могу еще пива предложить, — сказал «спортс-мен». — Петрович не будет, знаю. А вы?

Я тоже отказалась, и мы сразу приступили к разговору.

Моей просьбе Олег Борисович несколько удивился. Но лишних вопросов не задал, только покосился в сторону друга. Поскольку тот молчал, через некоторое время выдал:

— Как же! Такое и через сто лет не забудешь! Повесилась эта девушка.

Он еще раз посмотрел на фотографию.

— А этот, справа, не Вершинин?

Подтверждаю, что он самый.

— А что, это как-то Антона касается?

— Скорее его приятеля, Киреева Андрея Викторовича.

— Да, может, и был такой, — нахмурил брови профессор. — Я его не помню. Так, что-то смутное. Сколько их с той поры прошло! Антона, конечно, запомнил! Такие студенты — редкость. А этот… нет, не помню.

— А что тогда произошло? — тихо спросила я, чтобы прервать его затянувшееся молчание.

— Как я уже сказал, повесилась девушка. В своей комнате, в общежитии. И записку оставила: «Не хочу жить!» И все. Ничего больше.

— А! — неожиданно подал голос Петрович. — Теперь и я вспомнил! Родственники ее тогда пикет буквально устроили! Пол-Кавказа приехало! «Найдите виновных!» Да кого тут найдешь: человек сам свел счеты с жизнью. Конечно, странно все это было — молодая, здоровая. Только диплом получила — и вот на тебе!

— А фамилию девушки вы случайно не помните? — осторожно поинтересовалась я у профессора.

— Аварова. Я ее на всю жизнь запомнил. Тамара Аварова.

— А кто она по национальности была? — быстро спросила я Олега Борисовича. Вопрос вылетел сам собой, поскольку на ум мне сразу же пришли некоторые мысли.

— Не знаю, — развел руками бывший педагог. — Помнится, что откуда-то с Кавказа. А уж кто — не знаю.

Я шла очень быстро и чуть не налетела на встречного прохожего. В последнюю секунду успела увернуться. Извинилась, не снижая темпа.

Мысли перегружали голову, наползая одна на другую. Я пыталась рассортировать их по полочкам, привести хоть в какой-то порядок.

Так вот, значит, что за «дружба» связывала Антона Вершинина и директора «Данко». Теперь мне было понятно, как мог «убедить» Киреев уже известного тогда архитектора построить на Волге особняк на двоих.

Давнишняя история, спаявшая этих двоих намертво, уже начала покрываться пылью, как вдруг нашелся человек, сумевший вытащить ее наружу. Артист. Как это ему удалось?

И тут меня озарила догадка. Простая до банальности. Я только диву давалась, как же раньше она не пришла мне в голову! Был же тем вечером еще и третий! Тот, кто снимал все это на пленку. Им мог быть сам Артист. Как говорила Марина, у него повадки уголовника. Так вот, теперь все складывалось весьма определенно: отсидел этот Артист (может, и не раз!), а когда вышел, с удивлением узнал, что его бывшие дружки — денежные люди. Подумал, подумал, да и вспомнил про негативчик. Начал осторожно наводить справки, контакты. Узнал, что Киреев сам шантажом «балуется». Ну, тут уж сам бог велел его подоить!

Что должен был в такой ситуации сделать директор «Данко»? То, что и сделал: постарался всеми правдами и неправдами завладеть пленкой! Сколько он отвалил за нее деньжищ — вряд ли я когда-нибудь узнаю. Если только удастся выловить Артиста. Да и тот вряд ли скажет правду. И вот «бомба» в руках господина Киреева. Что он делает дальше? Да обдирает как липку своего друга! Выставляет тому счет на такую сумму, что Вершинину не остается другого выхода, кроме как убить шантажиста.

Да, для господина Киреева постыдный факт из прошлого — досадная неприятность. Может быть — чуть больше. А вот для Антона Вершинина, человека с европейской известностью, это гораздо больше, чем просто неприятность. Это — крах его репутации. Ради такого можно пойти на убийство!

Автомобильный сигнал бил по ушам и вырывал из плена мыслей. Я отскочила назад, на тротуар.

— Дура, на тот свет захотела?! — орал на меня взволнованный водитель. Он был совершенно прав, потому я промолчала в ответ.

Встряхнулась и снова начала замечать окружающий мир. Невольные свидетели конфуза с интересом поглядывали в мою сторону. Осмотрелась вокруг и с некоторым удивлением обнаружила, что колеса занесли меня аж на магистраль! Что делать дальше, я уже знала. Достала сотовый и набрала номер уже известного вам Когана.

— Семен Матвеевич? Можно к вам приехать?

На сей раз водку покупаю в «Ликсаре». Благо один из этих магазинов недалеко от дома на проспекте Кирова. Цветы для его супруги я на этот раз опустила.

Семен Матвеевич взял бутылку из моих рук и унес на кухню. Достал початую из холодильника.

— Итак? — сразу же приступил он к делу. Рюмки мы оставили в покое, и они, так же как и бутылка, служили просто интерьером к разговору.

— Нехороший человек, оказывается, был Андрей Викторович. Шантажист.

— Проходил такой слушок, — согласился со мной Коган.

— Сейчас это не слушок. Сейчас это уже факт. Аварова или Аваров. Фамилия что-нибудь говорит?

— Женя, вы меня просто удивляете! — Семен Матвеевич даже всплеснул руками. — Про таких людей вы, в силу своей профессии, просто обязаны знать!

Видя мое недоумение, пояснил:

— Руслан Аваров — правая рука Шамиля Гатаева. Того еще зовут совсем просто: Чечен. О нем-то, надеюсь, слышали? Или столичная жизнь вас совсем не интересует?

Так вот оно как все вышло! Действительность, как часто говорят, превзошла все ожидания. «Известность, репутация» — чушь собачья! Да если бы эта пленка двадцатилетней давности попала к Руслану Злому, то жить Кирееву и Вершинину осталось бы совсем мало. И никакие деньги им не помогли бы. Вряд ли помощник главаря чеченской мафии столицы унизился бы до того, чтобы принять откуп за кровь сестры. Его положение, авторитет в глазах земляков просто не позволили бы сделать этого.

Кровь за кровь!

Потому-то и трясся господин Киреев. Возможно, и приглядывать за Кэт он нанял меня не без основания. Коль пошла такая свистопляска, жди беды!

Дело можно было считать законченным, поскольку теперь я могла не только доказать, кто убийца, но и заставить его сознаться в преступлении. Для него это будет единственный выход остаться живым.

Существовала еще масса неразрешенных вопросов, на которые следовало найти ответ. Но это все потом.

Покопавшись в сумке, я нашла визитку Вершинина. Решительно набрала номер его мобильного телефона. Трубку никто не взял. Повторила набор еще раз. Наконец услышала голос, но совершенно не тот, который ожидала.

— Да-а? Антона Валентиновича нет.

— А вы кто? — в свою очередь интересуюсь я.

— Я убираюсь тут. Слышу: пищит. Может, думаю, кто по делу?

Пенсионер Петрович удивил меня сегодня наличием у него сотового. И то, что уборщица разговаривала со мной по телефону Антона Вершинина, уже не способно было повергнуть меня в шок. Тем более голос, который раздавался в трубке, был совсем не старый.