Марина Серова - Горячее дельце

Быстро выполнив требуемое, Савелий перепрыгнул в «Казанку». — Как мы узнаем, что бомба выключена? — паническим голосом спросил он.

— Она мигать перестанет, — напоследок соврал Благодаров, включая скорость и увеличивая газ, — рыбу вам оставляю, пользуйтесь на здоровье. Эх, ребята, и клев был!

В мгновение ока Благодаров достиг пляжа, до которого было метров восемьсот, и, не успев вовремя убрать газ, выскочил на пляж, как волк из мультфильма, на глазах у изумленной публики.

Схватив чемодан, он бегом пересек полоску песка. По бетонной лестнице взбежал на дамбу, откуда сразу увидел коричневую поцарапанную «девятку» Назарова. Сорвав маску, он шагом, чтобы теперь не привлекать к себе излишнего внимания, спустился с дамбы и направился к машине.

Через минуту они с Олегом уже ехали по шоссе с максимально возможной скоростью.

Как Благодаров и предсказывал, проезжая по мосту, они с удовольствием полюбовались целой флотилией катеров, окруживших дрейфующую по течению «Казанку». Вокруг нее плавали какие-то люди.

— Купаются, что ли? — удивленно спросил Олег.

— От бомбы спасаются, — лаконично пояснил Алексей.

После того как исчез «Амур», Савелий срочно вызвал подмогу и вместе с Троицким зачарованно уставился на меняющиеся цифры часов. Они показывали нечто странное — 43.2*. Последняя цифра увеличивалась на единичку каждую секунду. Но сколько их еще осталось, было непонятно.

— Ну что же она не выключается? — страшным голосом прокричал Троицкий.

Савелий, сидевший на банке в одном ботинке, вместо ответа стал быстро снимать второй.

— Я плавать не умею! — угадав его намерения, прокричал Троицкий, но тоже стал разуваться.

К тому времени, когда Савелий остался в одних трусах, ему это почти удалось.

Савелий со страшным шумом выпрыгнул за борт и ушел под воду. Когда он вынырнул метрах в десяти от лодки, то увидел тощее тело эксперта, мелькнувшее в воздухе и с громким криком: «Помогите! Тону!» — погрузившееся в воду.

Савелий повернул прочь от лодки и, напрягая все силы, поплыл навстречу быстро приближающемуся катеру с подмогой.

Спасать эксперта ему как-то не пришло в голову.

Как выяснилось позже, эксперт соврал: плавать он, хоть и плохо, но умел, подтвердив пословицу — кому суждено быть повешенному, тот не утонет.

Покинув Троицкого, я поехала в АОЗТ «Шторм». Мне было необходимо уточнить у Савелия некоторые подробности. По дороге я купила пачку жевательной резинки «Дирол» без сахара.

Подъехав к воротам «Шторма», я посигналила, и ворота медленно открылись.

Во дворе стояло шесть или семь легковых машин различных, главным образом иностранных, марок. В некоторых из них сидели какие-то люди, несколько человек слонялось по двору без видимой цели. Я припарковалась, вышла из машины и направилась к входным дверям.

Никто не обращал на меня никакого внимания.

Савелий был на своем месте, в маленькой прокуренной комнатушке рядом с кабинетом Кабана, обставленной еще более обшарпанной мебелью, чем у шефа.

Поздоровавшись, я, не дожидаясь приглашений, села на стул и без предисловий начала задавать вопросы:

— Савелий, вы пытались установить владельца лодки, доставшейся вам при получении картины?

Он безнадежно махнул рукой:

— Пытались, но ничего не вышло. Номер на ней был намалеван фальшивый. На одной стоянке мы нашли лодку с таким же, только она уже года два на воду не спускалась. На этом все и закончилось.

— Понятно. А что было в ящичке, которого вы так испугались?

— Испугаешься тут, — обиженно буркнул Савелий, — когда каждый день по телеку: то того взорвали, то этого. Да еще показывают, как кишки на дереве висят. Очко-то не железное.

— И все-таки.

— Не было там ничего. Батарейки и электронные часы с будильником. У меня самого такие дома стоят.

— И больше ничего?

— В ящике — ничего.

— А где чего?

— В лодке еще рыба была.

— Какая рыба?

— Обыкновенная, вкусная. Лещ называется. Мы ее съели потом.

— Откуда рыба?

— А тот хмырь наловил, пока нас поджидал. Клев, говорит, ребята, хороший был.

— Какие-нибудь приметы этого хмыря вы запомнили?

— Не-е, на морде шапка вязаная, голос невнятный. Одет во что-то военное, зеленое, сейчас так полгорода ходит. Я уж и сам думал, но зацепиться не за что. Потому тебя и привлекли.

«Знаем, почему меня привлекли», — подумала я, а вслух спросила:

— Номера купюр переписали?

На лице Савелия обозначилась напряженная работа мысли. Итоги этой титанической работы были, увы, ничтожны, если судить по его встречному вопросу:

— Че?

— Я спрашиваю, переписали вы номера банкнот, которые отдали потом хмырю?

— А зачем?

— Ты отвечай на вопрс, — разозлилась я, — если ответ «да», тогда ты мне и объяснишь, зачем. Если — «нет», тогда я спрошу: а почему?

— Нет.

— Почему?

— А зачем?

Мне, конечно, приходилось видеть тупых людей, но в такой степени — впервые. Неудивительно, что их так облапошили.

— А зачем вообще, по-твоему, на них номера ставят?

Савелий недоуменно пожал плечами:

— А зачем?

— Затем, — находчиво ответила я. Дальнейший разговор с Савелием был лишен смысла.

Я встала и, сунув в рот пару жевательных резинок, пошла к Кабану.

Когда я открыла дверь в кабинет, то увидела его в компании двоих незнакомых мне мужчин.

Кабан махнул рукой, приглашая войти:

— Привет, Танюха, чего новенького расскажешь?

— Привет, Толян, пока ничего. Хотела кое о чем тебя спросить.

— Ну и спрашивай. Это люди свои, — добавил он, заметив мое замешательство.

— Вы не переписывали номера банкнот, которые заплатили за картину?

Кабан задумался, а потом серьезно спросил:

— А ты думаешь, это может помочь в розысках?

— Маловероятно, — честно призналась я, — если они люди неглупые. А все говорит за то, что так оно и есть. Но, тем не менее, я считаю, что нужно использовать все шансы. И на старуху бывает проруха.

Мне показалось, что мой ответ понравился Кабану. Он задумчиво покачал головой и сказал:

— Я номеров не переписывал. Не в моих это обычаях. Но из полутора лимонов, которые были в чемодане, один лимон я занял у Корейца, слышала про такого?

Я утвердительно кивнула головой. Кореец был еще одним крупным авторитетом нашего города.

— Кореец — малость трехнутый жлоб, — продолжал Кабан, — у него все по полочкам расписано. За это его еще Бухгалтером кличут. Я думаю, он свои денежки наверняка переписал.

— Так давай спросим у него, — предложила я.

Кабан почесал затылок:

— Спросить-то можно, только вот что он ответит, это тоже вопрос. Что-то последнее время мы с ним общего языка не находим. Хоть корейский учи, — пошутил Кабан.