Марина Серова - Моя очередь развлекаться

Чистяков нагнулся, поднял мою черную кожаную сумку и открыл ее. Лицо его вытянулось.

— Бля, я так и знал! — крикнул он и швырнул сумку в мою сторону. — Я же просил тебя захватить кассету!

Я презрительно фыркнула:

— Мало ли что ты просил и еще попросишь! Я, конечно, дура, что тебе поверила, но уж не такая конченая, чтоб таскать главный козырь с собою в рукаве… Дудки!

Чистяков нервно походил передо мной туда-сюда, явно что-то обдумывая. Потом подошел к лежащему без движения Петру, пнул его носком ботинка по ребрам и сказал:

— Ну что ж, будем выполнять приказ шефа любой ценой. Мне хочется жить, а вам, похоже, нет.

Я снова презрительно фыркнула:

— Ты хочешь сказать, что убьешь нас здесь и закопаешь неподалеку в лесочке? И чего вы этим добьетесь?

Чистяков буквально заорал на меня:

— Перестань выпендриваться! Добьемся! Не получим кассету, так убирем всех свидетелей. И шеф чист, и мы вместе с ним.

— А Тиану вы уже убрали? — тихо спросила я.

Он плюнул на пол (куда только в таких ситуациях девается весь лоск этих бизнесменов) и зло заявил:

— Нет, она еще не пришла в сознание. Перестарались, когда вас долбанули тогда в машине. Но скоро оклемается, и, если не из вас, так из нее мы точно все вытянем.

Чистяков затянулся сигаретой, еще раз с каким-то болезненным наслаждением пнул лежащего Петра и заявил:

— В общем, сейчас я дам Коле приказ прикончить этого мудака. Надеюсь, на тебя это произведет впечатление, и ты все выложишь. Иначе следующей будешь ты.

Я тоже плюнула на пол и сказала:

— Логики нет, Андрюша. Плохо ты боевики смотрел. Если вы убьете Петра, то вне зависимости от того, скажу я про кассету или нет, вы должны будете убрать и меня как нежелательного свидетеля. А вообще, я не советую нас трогать.

Чистяков усмехнулся:

— Вы что, такие особо важные персоны?

Я скромно потупила глаза и произнесла:

— Как тебе сказать… Петр Губченко, которого вы так неосмотрительно избили, является чемпионом страны по боксу. Думаешь, из-за его убийства менты не станут рыть носом землю, пока до вас, козлов, не докопаются? Да и я с ментами в паре работаю, мое убийство они воспримут как плевок на их погоны. Так что вы сначала покумекайте.

Чистяков отошел куда-то в глубь помещения и через пару минут вернулся со стаканом, наполненным какой-то коричневой жидкостью, видимо, коньяком.

— Выпить хочешь? — поднес он его прямо к моему рту.

Я плюнула в стакан и сказала:

— Пила уже вчера с вами. Хватит.

Он выплеснул жидкость на лежащего Петра и заявил:

— Похоже, ты права. Убивать вас — себе дороже обойдется. Значит, займемся этим твоим чемпионом.

Чистяков хмыкнул и посмотрел на Петра, который начал шевелиться.

— А я-то думал, почему это ребятишки так долго не могли с ним справиться, Витька вон вообще вырубил… Ладно, чтобы мужик и дальше мог боксировать во славу родины, но при этом не болтал о том, что видел и слышал, сейчас Коля отрежет ему язык. Потом еще чего-нибудь…

Андрей глумливо хихикнул:

— Вот это, Танюша, тебя уж точно разговорит, и при этом все будут живы и относительно здоровы. Коля!

Коля Якорь, который все это время безуспешно поливал своего кореша водой, бил по щекам и совершал еще какие-то манипуляции, подошел к начальнику:

— Чего, Андрей Палыч?

Чистяков ткнул пальцем в сторону Петра и спросил:

— Хочешь этому мудаку отомстить за свой «фонарь» и за Витька?

— Спрашиваете тоже, — обиженно промычал амбал.

— Сможешь ему язык отрезать?

Коля задумчиво подвигал челюстью и сказал:

— Да я ему не только язык, была б моя воля…

Андрей глянул насмешливо на меня и заметил:

— Может, придется и не только язык. Все будет зависеть от нашей лучшей подруги Татьяны. Верно, Танюш?

— Скотина, — презрительно процедила я сквозь зубы.

Чистяков притворно изумился:

— Вот человеческая неблагодарность! Мы ей, понимаешь, жизнь, честь и здоровье сохраняем, а она еще нас непарламентскими выражениями кроет.

Он властно кивнул Коле Якорю:

— Можешь приступать, Николай! Только я тебе не помощник, меня мутит от вида крови…

— Экий вы, господин, циник и при этом баба, — с еще большим презрением в голосе сказала я. — Прекращайте этот гнусный балаган, отдам я вам кассету. Пусть подонок Алексеевский — ваш шеф, не так ли? — ее сожрет и всю оставшуюся жизнь — а осталось ему немного — будет какать пленкой.

Чистяков даже приоткрыл рот от моей неожиданной тирады:

— Ты это… что, не шутишь?

Я прямо-таки взбеленилась:

— Какие к черту шутки! Сколько можно вам, козлам, издеваться над нормальными людьми! Получите кассету, освободите нас и Тиану и отваливайте копошиться дальше в своем гнусном дерьме!

Чистяков расхохотался, Коля-якорь стоял, тупо хлопая глазенками и не понимая сути происходящего.

— Ты, Татьяна, успокойся, — сказал Андрей, просмеявшись, — давай кассету и можете быть свободны. Только к ментам не бегайте, бесполезно, у нас там крепкие тылы.

— Догадываюсь. Поэтому и взялась сама разобраться с вашим шефом. Жаль, не вышло.

Я притворно вздохнула.

— Ну, так где же она?

Чистяков нетерпеливо щелкал зажигалкой.

— Кто? — наивно спросила я.

— Кассета эта хренова, сколько можно по-пустому базарить!

Взбешенный Чистяков хряпнул ни в чем не повинную зажигалку об пол.

Я опять разыграла детское простодушие:

— Так вы же сами знаете, что она у меня дома!

Андрей в сердцах плюнул:

— Слушай, перестань издеваться, раз договорились по-хорошему. Нет у тебя дома никакой кассеты!

Я обиделась:

— Откуда ты знаешь, что у меня дома есть, а чего нет?

Он почти кричал:

— Да потому, что мы вчера всю твою квартиру перепахали, пока ты в отвязке с дружком валялась, и ничего там не нашли!

Я усмехнулась:

— Ясное дело, какой облом! Надо было тратиться на ужин в ресторане, сыпать нам в напитки какую-то снотворную дрянь, тащить на себе, разыгрывая дружеское благородство, и ничего не найти! Разбудили бы меня, я бы помогла искать…

Чистяков примирительно заметил:

— Мы до последнего хотели без насилия в отношении тебя, хватит того, что с Тианой перестарались. Мы могли бы «прижать» тебя и в городе, но там так тихо, как здесь, не обошлось бы.

— Да уж, тут было тихо!

Я усмехнулась и кивнула на шевелящегося Петра и по-прежнему бездыханного от нокаута Витька Рыжего.

Чистяков нетерпеливо топнул ногой:

— Тебе еще не надоело сидеть связанной?

— Ох как надоело!

Я искренне вздохнула и пошевелилась.

— Так говори, где товар, мы съездим за ним, чтоб убедиться, что ты не врешь. А потом вернемся и вас отпустим.

Терпение Андрея явно было на пределе, и я решила перестать тянуть время, поскольку все равно помощи ждать неоткуда.