Марина Серова - По законам гламура

— Я сразу поняла, что он не только горячо любимый сын и племянник, но и не менее горячо любящий, — стараясь не улыбнуться, сказала я. — Но в чем дело? Вам не хотят отдавать его вещи? Тогда я сейчас скажу, и вам все отдадут!

— Нет-нет! Мы уже все взяли, — сказала мать, показывая на стоявшую около стены сумку.

— Тогда в чем дело? — удивилась я.

— Видите ли, нам сказали, что Женечка здесь в драке пострадал. Вы не думайте! Он у нас не хулиган! — торопливо говорила мать.

— Он и драться-то не умеет! — поддержала ее сестра.

— Охотно верю, тем более что сама была тому свидетельницей, — кивнула я. — Но я не понимаю, что вас так беспокоит?

— Так ведь милиция этим делом будет заниматься, а там сами знаете какие нравы! Обвинят его бог знает в чем, — объяснила мне тетя Жени.

С трудом сдержавшись, чтобы не расхохотаться, я откашлялась и сказала:

— Никакого дела никто заводить не собирается, так что можете быть совершенно спокойны! Более того, есть много свидетелей того, что Женя в драке не участвовал, а травму получил совершенно случайно. Если потребуется, я готова подтвердить это где угодно!

— Спасибо вам большое, Татьяна Александровна! — на два голоса начали благодарить меня женщины. — И Полина с Ванечкой тоже сказали, что подтвердят это! Такая пара замечательная, дай бог им счастья!

— Думаю, даст! — поддержала я женщин и спросила: — А у Жени серьезная травма?

— Рентген показал, что у него трещина в ребре, — сообщила мне мать Жени. — Они его сегодня после обеда уже выпишут, и он дома долечиваться будет. Только придется на перевязки ходить.

— А Ксаночка! Ой, такая девочка славная! — начала было тетя.

Я кивнула:

— Я знаю ее.

— Так вот, она сказала, что на своей машине его туда возить будет! А еще она сказала, что обязательно отвезет его на заключительный тур, чтобы он хотя бы послушать смог и поболеть.

— А за кого он болеть собирается, если и Полина, и Иван его друзья? — рассмеялась я.

— Не знаю, — растерянно сказала мать Жени. — Наверное, за обоих!

Увидев в холле направляющегося ко мне Пашьяна, я заторопилась:

— Передавайте Жене, чтобы он поскорее выздоравливал и ни в коем случае не ссорился с Ксенией. Она совершенно необыкновенная девушка! А сейчас извините, я спешу! Всего вам доброго!

Попрощавшись с женщинами, я направилась к Араму Хачатуровичу, а мне вслед донеслось:

— Да он и ссориться-то не умеет!

Подойдя к Пашьяну, я спросила:

— Уже пора?

— Все собрались и ждут только вас, — ответил он. — Кстати, я им сказал, что вы вчера, когда с этими отморозками дрались, себе костюм порвали, и они решили возместить вам убытки.

— Это радует! — удовлетворенно заметила я.

Спустившись на второй этаж, мы прошли в его административную часть, потом в какую-то дверь и оказались в приемной, где секретарша с любопытством на меня уставилась и только что не ела глазами. В кабинете мои клиенты сидели по обе стороны стола для заседаний, причем Тумасян, как ему и положено, во главе, а вот место с другого торца было предназначено для меня.

— Мне сказали, что вы очень кофе любите, и я велел сварить для вас так, как у нас готовят, — сказал Тумасян и поставил передо мной поднос с кофе.

— Что правда, то правда, — улыбнулась я этой предусмотрительности и села.

Все с любопытством смотрели на меня, но я, интригуя их, налила, взяла чашку с кофе, отпила немного, закурила и приступила к делу:

— Господа! Вы обратились ко мне, чтобы я разобралась с серией непонятных несчастных случаев, которые произошли с участниками конкурса. Передо мной стояли три задачи: выяснить, как происходит утечка информации, кому она поступает и кто является преступником-отравителем. Первоначально я считала, что это пакостит кто-то из оставшихся конкурсантов. Но выяснилось, что все немного не так. Как вы, наверное, уже слышали, все отравления были медикаментозными, и это сразу отметало версию о пищевых отравлениях. Препараты добавлялись в пищу, а это предполагало, что в гостинице постоянно кто-то этим занимался. Среди персонала гостиницы злоумышленника я не обнаружила. Тогда я решила пойти другим путем и выяснить, как происходит утечка информации. Я подозревала в болтливости всех без исключения членов жюри. Но оказалось, что они ни при чем. Обследовав кабинет директора театра, где всегда проходил подсчет голосов, я обнаружила подслушивающее устройство, так называемый «жучок». Вычислив, когда он мог там появиться, я вышла на человека, который его там установил. Это студент физфака нашего университета, который был опознан как директором театра, так и продавцом, который продал «жучок». Дата установки «жучка» подсказала мне и правильный путь к цели. Ориентируясь по этой дате, я вычислила истинного виновника. Дело в том, что господин Светлов, — я коротко поклонилась в сторону Леонида Ильича, — желая организовать этот конкурс как можно достойнее, провел колоссальную подготовительную работу. Он встретился с родственниками конкурсантов и записал интервью с ними на видеокамеру. Одним словом, собрал об участниках всевозможную информацию. Он хотел в дальнейшем использовать ее во время проведения туров, но, к сожалению, из-за скудного финансирования ему этого сделать не дали. Однако результаты его работы очень пригодились мне. Проанализировав собранный им материал, я нашла преступника и поняла мотивы его действий. Хочу сообщить вам, что виновник вместе с сообщником были сегодня задержаны здесь, в гостинице, в момент совершения очередного преступления. Теперь опасность для конкурсантов, хотя их всего двое и осталось, ликвидирована, — подытожила я.

— Но кто же это? — воскликнул Дубов.

— Вот! — сказала я и положила на стол фотографию.

Снимок тут же пошел по рукам, и Сергеев удивленно воскликнул:

— Так это же Лариса! — и растерянно посмотрел на меня.

«Эх, как же тебе сейчас паршиво! — подумала я, глядя на него. — Такого ты от нее не ожидал! Ты обещал ей свою помощь! Ты с ней спал! Ты ходил просить за нее Сереброву и наверняка предлагал деньги. Ты ради нее унижался! Вот какой она тебе сюрприз подготовила!»

Мельком глянув на других спонсоров, я увидела, что все они смотрят на Сергеева, кто насмешливо, а кто с жалостью. Чтобы сгладить неловкость ситуации, я сказала:

— Вы совершенно правы! Это студентка биофака нашего университета Лариса Артамонова! Единственный, горячо любимый и поздний ребенок в семье. Бесконечно избалованная, она считает себя пупом земли и центром Вселенной. Обожающая ее мать, кстати, работает фармацевтом в единственной оставшейся в городе аптеке, где еще изготавливают лекарства. Я просмотрела и прослушала то, что она рассказала Леониду Ильичу о своей дочери и ее женихе Вадиме Гурьянове, показав при этом его фотографию — это тот самый парень, который установил «жучок» в театре…