Вера Воронцова - Убойная невеста

Ира выяснила, что она прекрасно совместима с Сергеем и абсолютно несовместима с немкой и Платоном Августовичем, о чем последние совершенно не жалели.

Как это ни странно, великолепная совместимость с Сергеем обнаружилась и у Инны, о чем она тут же сообщила своему счастливому избраннику.

Конечно же, дамы не упустили возможности слегка «попинать» Леониду, сообщив, что она, к сожалению, несовместима здесь ни с кем из мужчин, кроме Семена Самуиловича, и мало с кем из женщин, разве что дети еще более-менее могут составить ей компанию.

— И вообще, у тебя такой ужасный знак! — посочувствовали бедной девушке. — Дева! Для женщины хуже нет! Холодная, бесчувственная, сухая и высокомерная зануда, помешанная на порядке.

Потом выяснилось, что в газете, которую принес с собой на пляж Михаил Егорович, есть гороскоп на следующую неделю, и девушки принялись вслух зачитывать каждому его предсказание. Чтение анкеты попеременно с газетой и составило основное занятие большинства отдыхающих в этот вечер, который так и прошел бы тихо-мирно, если бы не одно небольшое происшествие.

Газета «За бугром», одно из известных российских изданий, сделав круг, попала наконец в руки Витька. Тот принялся неторопливо ее листать, лениво огрызаясь на колкости Инны и Иры, которые советовали ему использовать эту бумажку в качестве фигового листка.

— Если вас что-то смущает в моей одежде, это ваши проблемы, — отбивался он, перелистывая страницы.

— Нас смущает не одежда, а ее отсутствие, — не отставала Инна. — Разве вы не понимаете, что бросаете вызов общественному мнению?

Но «возмутитель спокойствия» ее уже не слушал. Побледнев, он сосредоточенно вглядывался в лежащую перед ним страницу. На его нахмуренном лбу выступила испарина, губы что-то напряженно бормотали. Даже Инна, которая в тот момент читала ему очередную нотацию, запнулась и переспросила:

— Что с вами? Вам плохо?

— Нет, ничего…

— Вы так побледнели! Вас не тошнит?

— Что? — казалось, он не слышит, что ему говорят.

— Это, наверное, отравление. Зря вы сегодня так налегали на овощи. Они были явно пережарены! И слишком много специй — нежный российский желудок не выдерживает такого артобстрела. У меня от этой местной кухни тоже вчера расстройство приключилось!

Очевидно, ее предположения оказались правильными. Витек, не реагируя на расспросы и не слушая советов, окинул окружающих затравленным взглядом, который, остановившись на Леониде, выразил настоящую панику, после чего быстро поднялся и с газетой в руках неуклюже помчался к отелю.

— Надо же, как человека пробрало! — покачала головой Инесса Казимировна, провожая его задумчивым взглядом. — Вовремя мы сегодня устроили скандал на кухне!

Поздно вечером, сидя перед открытым окном и любуясь прочертившей море лунной дорожкой, Сергей подводил итоги проведенного им «анкетирования».

Нельзя сказать, чтобы результаты были утешительными.

Как оказалось, только двое из отвечавших на вопросы были связаны семейными узами — конечно же, это были Инесса Казимировна и ее супруг.

Остальные — все, как один, — были холостыми, и, значит, каждый из них потенциально годился на роль брачного афериста.

Теперь ему придется внимательно изучать каждого, наблюдать за всеми, не упуская из виду ни малейшей мелочи. И для начала — никуда не денешься, необходимо войти в компанию местных нудистов.

Теплая ночь, пение цикад, острый запах йода, идущий с моря, вперемешку с тяжелым пряным ароматом цветов, не могли не отвлечь Сергея от деловых размышлений. Он отбросил анкету, откинулся на спинку стула и долго сидел, закинув руки за голову.

Потом взял тетрадь в синем кожаном переплете и начал быстро писать. Он посмеивался, покусывал ручку, качался на стуле — работалось ему очень легко.

Он описывал живущих в отеле женщин, давая каждой краткую характеристику и выставляя в заключение оценку. Это не было необходимой частью порученного ему расследования, но являлось частью ежедневной писательской работы.

Он закончил далеко за полночь.

Ему совсем не хотелось спать — он вышел на балкон и глубоко вдыхал теплый мягкий воздух. Как хороша, как тиха была эта южная ночь! Неукротимые страсти, преступления, интриги — все это осталось где-то там, в неведомой дали. А здесь каждый обретал возможность покоя и умиротворения. Вот и сейчас — он, единственный бодрствующий в эту ночь, словно часовой, стоящий на страже, охранял покой погруженных в сон отдыхающих.

И вдруг все переменилось. В какие-то считаные секунды его сентиментальные мысли были развеяны. Ему пришлось убедиться, что охранять никого не нужно — в этот поздний час отель не спал, а жил какой-то тихой, потаенной ночной жизнью.

— Тема! — раздался с правого соседнего балкона Машин голос. — Ты спишь?

— Нет! — тихо ответили с левого балкона. — А ты?

— Дурак! Зачем ты спрашиваешь? Хочешь, чтобы я ответила «да»?

— Сама дура! Ты одна?

— Ага! Мама опять ушла на пляж.

— Моя тоже! Интересно, что они там делают? Купаются?

— Ну не загорают же!

— А ведь страшно же ночью купаться! Вдруг кто-нибудь за ногу схватит и утащит в воду! Слушай, Машка, ты что делаешь?

— Телевизор смотрю.

— Интересно?

— He-а! Там все по-турецки.

— Знаешь что! Давай опять сходим посмотрим оружейную коллекцию.

— Но там же заперто!

— Ну и что? Исмаил на пляже, дежурный сегодня — Бюлент, значит, он опять проведет всю ночь на втором этаже, у немки. Никто не заметит, как мы снимем ключ!

— Здорово! Пошли. Я там прошлый раз такую саблю нашла! С одного замаха ковер разрезает.

— Интересно, а пистолеты там заряжены?

— Ты что, дурак! Если бы они были заряжены, мы бы тут все давно друг друга перестреляли.

— А я знаю, где есть заряженный!

— Где?

— У Исмаила. Он его прячет в таком длинном чемодане. Только это не пистолет, а винтовка. Такая классная, с разными там феньками!

— Откуда ты знаешь?

— Я сам видел! Мама меня вчера послала к нему отдать часы — он забыл на пляже. Я постучался — мне не отвечают. Я тогда вошел, прошел в комнату — а он там сидит и эту винтовку разбирает. Чуть в обморок не упал, как меня увидел! Орать начал что-то по-турецки, но я его не слушал — все равно ведь ничего не понятно! Я отдал ему часы и там на стенке увидел его фотографию в военной форме. Он, наверное, раньше был военным и оставил себе винтовку на память. Только, может быть, это запрещено, потому что потом он через Анвара попросил меня никому не говорить про эту винтовку.

Сергей слушал, прикидывая, в какой бы момент вступить в беседу и удержать малолетних искателей приключений дома до прихода их непутевых мамаш. И тут наверху, на втором этаже, послышалось какое-то движение, затем что-то темное пролетело мимо балкона Артема и тяжело ухнуло на землю.