Вера Воронцова - Убойная невеста

— Ой! Что это? — дрожащим голосом спросил мальчишка.

— Я не знаю! — голос девочки тоже звучал испуганно.

К счастью, в этот момент в гостинице проявились Инна с Ириной.

— Это что такое? Почему ты не спишь? — почти одновременно послышались и справа и слева их раздраженные голоса.

— Мама, там что-то упало! Может, это метеорит?

— Вот я тебе сейчас покажу метеорит! Если опять завтрак проспишь, до обеда ничего не получишь!

Вскоре детские и взрослые голоса затихли, и казалось, что теперь-то отель действительно угомонился. Но нет — стоило Сергею подойти к двери своего номера, как он услышал доносящийся из холла громкий голос Витька. Очевидно, тот разговаривал с кем-то по телефону.

— Петрович! — кричал Наф-Наф. — Мне нужно это узнать, позарез! Напряги все свои связи. Я должен знать это не позднее завтрашнего утра, понял? Это вопрос жизни и смерти. Нет, не только моей. И твоей тоже!

Махнув рукой, Сергей отошел от двери. Какое ему, в конце концов, дело до ночной жизни остальных! Главное — как следует выспаться самому. Ведь они-то на отдыхе, а он — на работе.

…«Она была очень странной женщиной. Она любила свою свекровь, ни разу не изменила ни одному из мужей, ее совершенно не раздражали ее собственные дети и бесконечная возня на кухне.

Вот такой вымирающий экземпляр Homo Domesticus.

Вдобавок она была потрясающе красива, и окружающие тихо ненавидели ее. Она знала об этом и очень горевала.

— Эти противные огромные голубые глазищи и ненавистные белокурые кудряшки! Эта омерзительная бархатная кожа и дурацкие длинные ноги! И кому я такая нужна! — тосковала она перед зеркалом.

И действительно — из-за своей красоты она долго не могла выйти замуж. (Как позже из-за своего ума — развестись.)

Одни мужчины считали, что она абсолютно недосягаема, другие — что сверхдоступна. А уж когда и те и другие узнавали, что она к тому же и чертовски умна, — они бежали от нее, как от крымской геморрагической лихорадки. Ее несостоявшиеся свекрови только подгоняли их — в образе этой странной женщины неземной красоты, невероятного ума и небывалой кротости перед ними представал худший из возможных вариантов невестки.

Она ходила по городу, как инопланетянка, она посылала письма в колонки брачных объявлений, она перезнакомилась со всеми мужчинами в подъезде и до 26 лет оставалась девственницей.

Она добилась своего.

Когда ей было 28, весь город уже знал, что она хочет замуж.

А когда ей стукнуло 30, ей подарили первого мужа… Он тоже был ненормальным. Уважал действующего президента, не пил, не курил, ненавидел футбол и рыбалку, любил свою работу и не считал, что ему за нее мало платят»…

С самого утра Леонида лежала на пляже в тени и пыталась читать новый роман своей любимой Риты Прусской, удивляясь, как можно не любить такого замечательного автора. Солнечные ожоги почти прошли, но теперь она, во избежание новых неприятностей, пряталась под навесом, кутаясь в легкое темно-синее платье-халатик с длинными рукавами. Позаботилась она и о том, чтобы как следует намазаться кремом от загара, — в этом ей помогла Инесса Казимировна.

Почему-то сегодня ей не читалось. Весь день она продолжала в душе вчерашний спор с нелюбезным Сергеем Александровичем — да, накануне вечером Ирина и Инна во всеуслышание сообщили, что именно так его зовут. Что ж, ей вчера довольно популярно объяснили, что между ними не может быть ничего общего. Так оно и было. Ну и что? Стоило ли ей придавать этому значение, если перед ней лежала «Смерть под ореховым кустом»?

Она попыталась заставить себя читать, ведь занимательная книга обещала несколько часов полного отключения от действительности, а действительность была такова, что хуже некуда.

Предложений руки и сердца пока что не поступало, так что все ее переживания и страхи по поводу данного накануне обета не имели смысла. Она даже посмеялась над собой и из-за этих страхов, и из-за самого обета — надо же, что себе навоображала!

Навоображала она себе действительно много. Она так и сяк оценивала проживающих в отеле мужчин, прикидывая, кого бы хотела видеть своим мужем.

Конечно же, она сразу исключила Витька — это был просто шут гороховый! Утром она встретилась с ним в холле, он возбужденно разговаривал с кем-то по телефону. И опять голый! Ну никакого стыда у человека! Хоть бы прикрылся, увидев ее. Так нет же, он, наоборот, так и пожирал ее глазами, словно это не он, а она в полном неглиже.

Ненамного лучшего мнения она была и о Платоне Августовиче — этот человек вообще не вызывал у нее никаких чувств.

Семен Самуилович, несмотря на их якобы идеальную совместимость, исключался сразу — глупо было и думать о таком мезальянсе! Кстати, возраст почтенного старичка не играл никакой роли. Вот ей, например, очень нравился Михаил Егорович — за таким мужем она бы чувствовала себя спокойно и уверенно, но он ведь уже занят.

Оставался все тот же Сергей Александрович. Тоже не подарок! Леонида чувствовала к нему сильную неприязнь, которая резко усилилась после того, как он, в компании с Витьком, с раннего утра отправился на нудистский пляж, переполошив этим демаршем все дамское население отеля.

Ну и кого же она собирается тут охмурять?

Ей вдруг послышался ехидный голос подруги: «С твоей разборчивостью ты никогда не выйдешь замуж!»

А может, Татьяна права? И вместо того, чтобы выискивать в каждом окружающем мужчине плохое, стоит поискать хорошее?

Вот, например, сейчас, на пляже она не знает, как ей отделаться от назойливого Платона Августовича. Этот странный человек вчера за обедом подсел к ней за столик и ни с того ни с сего предложил поиграть в интересную, как он сказал, игру — «ассоциации».

Поведение малознакомого человека показалось ей странным, однако его общество все-таки меньшее зло, чем одиночество, — как-то так вышло, что она не смогла сойтись с местными дамами. Может, они правы и она действительно «холодная, бесчувственная, высокомерная, сухая зануда»?

Короче, она согласилась поиграть, и до конца обеда ей пришлось обмениваться с новым знакомым словами-ассоциациями, которые возникали у нее в ответ на слова партнера. Какая-то чушь, бессмыслица: «за бугром — гостиница; отдых — деньги; зарплата — контора; шеф — муж; свадьба — мечта…» Однако эта чудаковатая забава сблизила их, и у Леониды появился первый приятель в этом отеле.

Конечно, вскоре выяснилось, что «приятель» и «приятный» — хоть и однокоренные слова, но не синонимы: уже к вечеру Леонида начала уставать от навязчивого внимания Платона Августовича. В его компании ей было мучительно скучно, она с трудом подавляла зевоту. Может быть, она почувствовала в нем родственную душу? «Холодный, сухой, бесчувственный» — как ни мало она его знала, ей казалось, что все эти слова можно отнести и к нему…