Андраш Тотис - Убийство в четыре хода

Альбер сделал ход. Хорошо еще, что он успел с утра заглянуть в шахматный учебник. Он разыграл ферзевый гамбит, поскольку ему понравилось само название. «Староиндийская партия» звучало еще лучше, но до этого места в учебнике он не дошел. Судя по всему, Р-43 тоже ознакомился с этим пособием, потому что ответил в точности так, как было рекомендовано в тексте. Альбер сделал очередной ход и почувствовал, что Мартинэ смотрит на него не без удивления и даже с некоторым пиететом. Ответный ход автомата был известен заранее. Все происходящее напоминало не умственный спорт, а ритуальный рыцарский турнир, где каждому отведена строго определенная роль.

В книге указывались всевозможные обходные маневры и побочные ходы с вариантами развития, вызывающими раздражение своей многочисленностью, но утром Альберу некогда было на них отвлекаться. По всей видимости, Р-43 был запрограммирован аналогичным образом, поскольку он тоже не намерен был отклоняться от основных ходов. Все шло как по маслу. Альбер не раздумывая сделал ход, и на доске действительно возникла позиция, предсказанная автором пособия. Согласно замечанию эксперта, у белых имеется некоторое позиционное преимущество. Сейчас следовало бы прекратить игру. Альбер играл белыми, и у его позиции действительно было некоторое преимущество. Что делать дальше — он понятия не имел. До сих пор он разыгрывал дебют. Он наугад двинул крайнюю пешку и услышал, как Мартинэ досадливо крякнул, но ему было наплевать. Автомат по-прежнему развивал атаку в центре. «Конечно, ведь главное — захватить центр», — осенило Альбера, он тоже сделал ход конем. Автомат взял коня. Альбер нанес ответный удар и завладел пешкой. Он сделал еще четыре хода, когда Мартинэ похлопал его по плечу.

— Уважающий себя шахматист в таких случаях сдается.

— Почему? — Он с искренним удивлением уставился на доску, где было еще полно фигур.

— Потому что шансы ваши равны нулю, если, конечно, противник где-нибудь не прозевает, но в случае с компьютером такое предположение не допустимо. Вот, смотрите! Если, например, ферзь идет с4, то… — и он принялся объяснять, точно фокусник с молниеносной быстротой передвигая фигуры. — Тогда вам остается ход сюда, автомат отвечает вот так, вы — сюда, автомат — сюда, и готово дело: мат. Ну а если бы вы сделали ход b4, у вас открывается слон; если же вы убираете слона, то получаете шах ладьей, а в результате все равно проигрыш. Понятно?

— Нет! — Альбер вскинул руку, вынуждая Мартинэ помолчать. — Верю, что вы правы, но, просчитай я все это наперед, я бы и не попал в критическую ситуацию, не правда ли?

Мартинэ пожал плечами.

— Поначалу вы играли вполне прилично, а затем стали делать какие-то дикие ходы.

— В шахматах я профан, зато убежден, что человек никогда не должен сдаваться без боя. И до сих пор во всех видах спорта я сталкивался с одним и тем же принципом: безвыходных положений не бывает. При ином подходе лучше и не пытайся мериться силой с противником — проигрыш заранее обеспечен.

— Сразу видно, что шахматами вы не занимались. Шахматист взвешивает все шансы за и против и в зависимости от этого принимает решение. Мы привыкли полагаться не на чудеса, не на геройство или удачу, а только на свои знания. Если мне грозит проигрыш и нет реальных шансов свести хотя бы к ничьей, то продолжать игру было бы попросту бестактно. К чему отнимать у противника время? Этот принцип распространяется и на турнирные партии, но, пожалуй, в еще большей степени на любительские, когда играешь лишь развлечения или практики ради. Какой смысл вынуждать противника попусту терять время, если вместо безнадежно проигранной партии можно начать новую.

— Да, логика в ваших рассуждениях есть, но звучат они так холодно!

— Шахматная игра, как таковая, вся подчинена холодной логике. Если вы вдруг увидите шахматистов, передвигающих фигуры, хотя у одного из игроков явно выигрышная ситуация, то знайте — перед вами дилетанты. Профессионал всегда чувствует, когда пора сдаваться.

«Нелишне знать», — подумал Альбер. Еще один штрих к психологии шахматиста, которую, по словам прекрасной Марианны, ему необходимо постичь, если он намерен поймать убийцу. К тому же принцип этот не лишен смысла. Альберу вспомнились затяжные допросы, когда убийца, казалось, окончательно приперт к стенке неопровержимыми уликами. На одежде его обнаружена кровь жертвы, есть свидетели их ссоры с убитым, на ноже найдены отпечатки пальцев подозреваемого, а этот кретин по-прежнему тупо отпирается в отличие от профессионала, который в таких случаях просит закурить и выкладывает все начистоту. Стоит ли тянуть время? Стоит ли злоупотреблять хотя бы крупицей снисхождения полицейских?

— Начальные ходы я знал, — пояснил Альбер.

— Да, вы разыграли дебют вполне грамотно, — свысока бросил Мартинэ.

— А если бы я так же заучил и дальнейшие ходы?

— Не исключено, что вы выиграли бы.

— Значит, чем больше ходов удастся заучить, тем лучше шахматист?

— Ну как вам сказать… — Мартинэ явно находился в затруднении… — В конце концов, ведь это вам самому предстоит избрать стратегию, то есть решить, какой дебют предпочесть, где отклониться от основной линии развития, как организовать игру в центре, избрать ли вам закрытую позицию или атаку…

— Но в принципе, чем больше ходов я заучу, тем лучше я и играю, так ведь?

— Да, но…

Альбер похлопал Мартинэ по плечу, как в детстве поступая с ним самим отец, желая охладить ребяческий пыл.

— По-моему, вы вовремя изобрели свой компьютер.

Мартинэ промолчал, нажимая какие-то кнопки автомата. И вдруг внутри Р-43 что-то заурчало, изрыгая из недр машины длинную бумажную ленту, как из кассового аппарата в магазине.

— Вот ваша партия, прошу! Если пожелаете снова начать игру с того места, где вы ее загубили, вам нужно лишь нажать вот эти кнопки. Автомат запомнил позицию, и вам остается лишь расставить фигуры.

— Ясно. — У Альбера не было ни малейшей охоты начинать игру заново.

— А вот это программа по решению шахматных задач.

— Страстное увлечение Ростана…

— Да. Но он не пользовался этой программой, поскольку стремился дойти до разгадки своим умом.

— Я вообще не понимаю, для чего она, эта программа, — задумчиво проговорил Альбер. — Играть вместо живого партнера с автоматом — еще куда ни шло. Но чтобы задачи вместо тебя решала машина… По-моему, это ни в какие ворота не лезет.

Мартинэ тоже призадумался.

— Ну а можете вы понять человека, который покупает часы с противоударным и водонепроницаемым механизмом, притом что лишний раз под краном руки не вымоет? Одно ясно: потребность в такой программе существовала.

Альбер не стал спорить. Эта сторона дела его меньше интересовала.