Андраш Тотис - Гориллы

— Пол... — Девушка вздохнула. — Ты объявился некста­ти. Я не одна.

— Ага-а... — Шорт умолк, рассеянно постукивая пальцем по стеклу кабинки.

— Позвони завтра.

— Выстави этого типа, — сказал Пол. — Ночь на дворе, пора ему отправляться баиньки, к семье.— Я жду внизу. — Пол повесил трубку и зашагал обратно к машине. "Почему я обхожусь с ней так гнусно? — думал он. — Гвен совсем этого не заслужила. Уж она-то всегда ве­ла себя по отношению ко мне порядочно". Ему вспомнился тот день, когда Гвен порвала с ним, и губы его скривила горькая усмешка. Может, он попросту ревнует? Пол никак не мог разобраться в собственных чувствах. За минувшие четы­ре года он свыкся с мыслью, что Гвен дарит свою близость другим мужчинам, а не ему, и не слишком терзался этим об­стоятельством. Тогда отчего же он делает ей гадости? Ведь этот разговор действительно можно было отложить на зав­тра. Нет, дело не терпит до завтра, вслух произнес он и уди­вился, как странно и отчужденно звучит его голос на вымер­шей улице.

Любопытно взглянуть на очередного дружка Гвен. В свое время она бросила его, Пола, ради совсем юного парнишки; тот был моложе не только Пола, но даже самой Гвен. Неж­ное, как у девушки, лицо, мечтательные глаза, длинные рес­ницы, словом, симпатичный (по мнению Пола, вовсе не сим­патичный) облик... Пол не хотел порывать с Гвен, сказал, что готов потерпеть, покуда ей не надоест удовлетворять с этим юнцом свои лесбийские наклонности. Однако Гвен проявила твердость. Связь с юнцом продлилась недолго, но и с По­лом было покончено.

Шорт сел в машину и приготовился ждать. Минуты тяну­лись томительно, и Пола начали одолевать сомнения. Не­ужели Гвен оставит его в беде? Напрасно он так туго натянул струну, пожалуй, девушка сделает свой выбор не в его по­льзу, решив, что новый любовник лучше старого друга. Пол редко курил, но сейчас не смог удержаться. Он достал из бардачка пачку сигарет — свой неприкосновенный запас, — закурил и опустил стекло в окне. Из магнитофона лилась ти­хая музыка, и Пол усмехнулся, подумав, как нелепо иной раз жизнь создает ситуации, похожие на банальную сцену из по­шлого фильма. Затем распахнулись ворота перед домом Гвен, вспыхнул яркий свет фар, и бесшумно, как обозленный хищник, на улицу выскользнул большой черный автомобиль. Прошло несколько секунд, прежде чем глаза Пола снова привыкли к темноте и он различил едва заметную в полу­мраке стройную фигурку. Потушив сигарету, он вышел из машины.

— Мог бы поторопиться, — сказала Гвен, зябко кутаясь в халат. Ночь выдалась прохладная, какие бывают в преддве­рии зимних морозов. Пол на ходу обнял Гвен за плечи, словно желая укрыть ее своим пальто. Девушка небрежным движением высвободилась из его объятий. Они молча под­нялись на лифте. Никогда еще бывшая приятельница не ка­залась Шорту такой желанной и привлекательной. Гвен излучала женственность; подобно тому как на постели остается отпечаток тела, так и в ней все еще жили отзвуки той интим­ной сцены, которую столь бесцеремонно прервал Пол.

На столе стояла пустая бутылка из-под шампанского, а рядом — бокалы: кто-то здесь строит из себя гурмана. Гвен достала из бара коньяк и чистые рюмки.

— Выпьешь?

Шорт тряхнул головой.

— Это был твой шеф?

Гвен не ответила, сделав вид, будто не слышала вопроса. Налила себе изрядную порцию коньяка и аккуратно завинти­ла пробку.

— Почему ты не сказала по телефону? Девушка пожала плечами.

— Что я могла сказать? И вообще, ты явился выяснять от­ношения?

Пол встал и подошел к ней.

— Нет, Гвен, я пришел за другим. Я хочу знать, откуда те­бе известно об этом деле.

— О каком деле?

Шорт вздохнул.

— Ты прекрасно понимаешь, Гвен, о каком деле идет речь. Возможно, для тебя это пустяк, но для меня — серьез­ней некуда. На карту поставлено мое будущее. Мне осталось менее полугода, чтобы добиться каких-то результатов. Что­бы написать книгу, которая привлечет к себе внимание и принесет мне известность, приличный заработок и последу­ющие выгодные предложения. Ну а если не книгу, то серию статей. Если же это мне не удастся, всему конец. Я не могу больше тешить себя пустыми иллюзиями.

— Черт бы тебя побрал с твоими дурацкими принципами! Кто сказал, что в тридцать лет пора подавать в отставку?

— Я сказал. И давай, Гвен, не будем спорить на эту тему. Возможно, это безумие с моей стороны, возможно, просто каприз — не имеет значения. Я так решил и придерживаюсь своего решения. И настаиваю, чтобы ты тоже выполняла свои обещания. Мне подвернулся выигрышный шанс, тема будто специально на меня рассчитана. Ведь за кулисами это­го дела явно творятся какие-то темные махинации, и если мне удастся разоблачить их, то я первым и напишу об этом, а на долю прочих журналистов останутся крохи. Итак, нач­нем по новой. Кто тебе сказал, что было похищено десять человек из числа тех, кого охраняли люди "Профешнл Секь-юрити"?

Гвен пожала плечами.

— Не помню. Возможно, это было сказано не мне, а упо­мянуто в общем разговоре. Я знаю одно: когда я об этом услышала, то первая моя мысль была о тебе... А разве не все равно, откуда я об этом узнала?

— Нет, не все равно. В списке, который ты мне раздобы­ла, фигурирует лишь девять человек.

— Значит, я ошиблась. Неверно запомнила. Или мне не­верно сказали. Девять ли, десять — какая разница? С таким же успехом я могла бы назвать дюжину.

Пол сел в кресло рядом с Гвен и обнял ее за плечи.

— Именно поэтому мне и важно установить, от кого ты узнала. Если услышала новость в буфете, то вполне вероят­но, что говоривший округлил число жертв. Если же цифра называлась в официальном разговоре, значит, список твой неполный, что мало вероятно.

— Вообще невероятно, — улыбнулась девушка. — Спи­сок я получила из первых рук, от того типа, который зани­мается расследованием этого дела. — Она бросила на Пола кокетливый взгляд. — Я ему нравлюсь.

— Кто бы мог подумать! — шутливо воскликнул Пол.

Отбросив скованность, Гвен прижалась к нему. Ей хоте­лось приласкаться к Полу, обнять его, уснуть рядом с ним и проснуться подле него. Если бы только Пол мог удоволь­ствоваться этим и тотчас же не потребовал бы большего! Гвен и сама не сумела бы объяснить, отчего она противится близости с ним. Пол по-прежнему нравился ей. Красавцем его не назовешь, но он не лишен привлекательности: высо­кий, широкоплечий, лицо с неправильными, резкими черта­ми словно скопировано со старинной медали. Истинное оба­яние Полу придавали глаза — взгляд их, казалось, проникал в душу и давал понять: этому человеку небезразлично все, что происходит с тобой.

— Он сказал, что вообще-то не имеет права передавать этот список кому бы то ни было, — Гвен хихикнула. — И еще сказал, что он, мол, не спрашивает, для чего мне список, ему достаточно, что я попросила об этом. Каков, а?