Анна Михалева - Мечты серой мыши

— Что?! — мы с Ильей разом округлили глаза.

— Я предупреждаю еще раз, от твоего отца можно было всего ожидать. Он ведро ходил выносить по четыре дня.

— Как это? — не поняла я.

— Как, как. Уйдет с ведром утром, в тапочках на босу ногу. Вернется через четыре дня в тех же тапочках. И хорошо еще, если ведро принесет, подлец.

— А как это случилось? — я наконец обрела дар речи.

— Он мне не рассказывал.

— Нет, я имею в виду, как он к инопланетянам-то попал?

Со скрещенными на груди руками и с плотно сомкнутыми губами мама напоминала банковский сейф новейшей конструкции.

— Катерина, золотце, скажи ей. Она ведь вся в тебя, все равно узнает, — жалобно проныла тетя Агата.

— Да что я ей скажу? Если хочешь, сама говори, — огрызнулась родительница. — А ты заруби себе на носу, — это она мне кинула, — это всего лишь версия. Причем не очень убедительная.

— Ладно, тетя, валяй!

— Да нечего особенно рассказывать. Отец твой, Федор Петрович, очередной раз отправился в тайгу с экспедицией…

— Он был геологом?

— Придурком он был, каких земля не знала! — вставила мамаша.

— Нет, деточка, он был инженером.

— Я так и знала! — я откинулась на спинку кресла.

— А что тебя так поразило? — возмутилась мама. — В то время каждый второй был инженером. Летчиков было значительно меньше.

— Вот-вот… — я состроила кислую физиономию. Думать, что твой отец летчик-испытатель, геройски погибший при исполнении долга перед Отечеством, оказывается, гораздо приятнее.

— Экспедиция отправилась на поиски снежного человека. Тогда это было модно. Ну, снежного человека они, конечно, не нашли, зато нашли золотой слиток. О тайге я тебе рассказывать не буду, там, знаешь, глушь сплошная. Решили, что слиток нужно сдать государству, когда подвернется такая возможность. А на третий день после этого Федор Петрович исчез. Ночью лег спать вместе со всеми, а утром проснулись — его и след простыл. Правда, кое-кто из тех уфологов уверял, что видел странное свечение. Разумеется, обыскали всю местность в радиусе… ну, в общем, облазили чуть ли не всю тайгу. Не нашли его. Так родилась версия, что твоего отца похитили инопланетяне.

— А при чем тут золото?

Мама ухмыльнулась:

— Странным образом твой папаша захватил с собой на другую планету именно тот рюкзак, в котором лежал золотой слиток. Помог ли он ему на другой планете, я не знаю. Но эти чертовы уфологи…

— Что?

— Деточка, уфологи не поверили собственной версии. Нашлись и такие, которые сообщили о своем недоверии куда следует. Уж очень они злы были на Федора Петровича.

— Я их понимаю…

— Мне лет десять спокойно жить не давали, — проворчала мама, — затаскали по всяким инстанциям. В Болгарию отдыхать не пустили и с кафедры чуть не выперли. Поди докажи, что я никакого отношения к золотому слитку не имею, будь он проклят. Спасибо ректору, не дал в обиду. Такую характеристику составил, что они все успокоились. Но были деятели, которые засады под окном устраивали, все ждали, что инопланетяне назад твоего папашу доставят. Лет пять только, как все затихло. И вот, пожалуйста! Завещание.

— А чего ты тогда боишься? — На душе у меня странным образом полегчало. Наверное, потому, что все стало ясно. — Отец никуда этот слиток пристроить не смог. Хранил его в банке. Ну а перед смертью подумал, что поступил с нами нечестно. Вот и решил исправить свою ошибку. Так что в сейфе этом, скорее всего, лежит то самое золото. Ну или что-то в этом роде.

— Знаешь, Амалия, я клянусь, что съем соломенную шляпку тети Агаты, если все так, как ты говоришь. Я твоего отца знаю очень хорошо, гораздо лучше, чем ты. А потому ни на секунду не поверила в твою версию. Так же точно, как не поверила и тому, что твой отец может хоть для чего-то сгодиться инопланетянам.

И мама была предельно серьезна в эту минуту.

— И что ты думаешь теперь делать? — Илья все еще был рядом, хотя лично я бы на его месте слиняла до того, как мы переступили порог маминой квартиры.

Хотя, как знать… может быть, именно теперь, когда я стала обладательницей огромного куска золота, он вообще не собирается меня покидать. В конце концов, не каждый день так везет: встретил девушку, а она, оказывается, жуть как богата и может составить выгодную партию даже какому-нибудь родственнику королевы-матери (ну очень дальнему, разумеется), что уж говорить о рядовом предпринимателе. Чтобы рассеять его мечты, я скупо заметила:

— Во всяком случае, я уже знаю, что сделаю с золотом. Я выполню отцовский долг — отдам его государству.

Он даже не вздрогнул. Спокойно продолжал вести машину. Только пожал плечами:

— Остановимся на том, что ты пока не знаешь: золото в сейфе или нет.

— А что тут думать? Что еще мог оставить мне отец?

Он опять пожал плечами и, не глядя на меня, ответил:

— Судя по рассказам, он был человеком больших способностей. Так что в сейфе ты можешь найти все что угодно.

— А чего бы тебе хотелось? — я глянула на него с вызовом.

Он и бровью не повел:

— А тебе?

Я крепко задумалась. Деньги уже начали меня портить. Определенно. Ну с чего я взяла, что он таскается за мной исключительно ради моего наследства? Тем более что он о нем узнал всего час назад. Или раньше?

— Ты связываешь убийство Боккаччо со своим завещанием?

Я вздрогнула. Я не думала над этим. Знал бы он, о чем я сейчас думала, так, наверное, высадил бы меня из своей машины.

— Ну так связываешь?

А он не из терпеливых. Сложно с ним будет. Странно, но я уже строила планы.

— Наверное, стоит связать… — медленно проговорила я.

— Я вот все думаю…

— Да ну?

— И почему ты все время пытаешься меня обидеть? Значит ли это, что я могу остаться у тебя на чашечку кофе? — его глаза сверкнули. Обычно такие взгляды бросают герои кассовых боевиков.

Я икнула и покраснела.

— Значит, договорились, — констатировал он и продолжил как ни в чем не бывало: — Не понимаю я этого убийства. Если одному человеку приходит извещение о завещании от второго, прости, уже покойного, то почему убивают третьего? Логичнее было бы ожидать, что убьют тебя.

— Огромное тебе спасибо за несокрушимую логику! — я покраснела еще больше. Теперь уже от злости. Ничего себе предположения! А где элементарное чувство такта?! И этот человек еще рассчитывает на чашку кофе из моей заботливой руки. Стрихнин он получит, а не кофе. Или пурген, на худой конец!

— Ну извини, — он улыбнулся одной из тех многозначительных улыбок, кои тоже встречаются в кассовых боевиках. — Однако предположим на мгновение, что завещание твоего отца может кого-нибудь заинтересовать. Кого? Только близких родственников твоего отца, о которых ты ничего не знаешь. Например, его других детей. Ну или кого-нибудь в этом роде. Другими словами, людей, претендующих на наследство. Если убрать тебя, то дорога к наследству расчистится. А если убрать Боккаччо, то… ничего не понимаю.