Анна Михалева - Мечты серой мыши

— Ты рассуждаешь, как заправский следователь, — проворчала я, потому что мне его рассуждения нравились все меньше и меньше. Так он скоро дойдет до мысли, что убийцы обознались и задушили Боккаччо вместо меня по чистому недоразумению.

— Я рассуждаю как здравый человек. Существует две версии убийства: либо убийцам жутко хочется, чтобы ты получила наследство, и, по их мнению, Боккаччо мог тебе помешать это сделать, либо ты и он действительно встретились случайно и его убили по независящим от тебя обстоятельствам.

— Но тогда получается, что мне ничего не грозит. Или убийцы — мои телохранители?

— Хм-м… Интересная версия. Однако мы не знаем истиной причины, почему убили Боккаччо, а потому вряд ли можем быть уверены в твоей безопасности.

— И в твоей! — злорадно добавила я, потому что его умозаключения, не оставляющие мне шанса на спокойную жизнь, меня жуть как раздражали.

— А при чем тут я? — он удивился.

— А Боккаччо при чем?

— Ну все-таки Боккаччо был известным аферистом.

— А ты нет?

— В общем-то у меня есть шансы им стать. Раз я с тобой связался, — он снова ухмыльнулся.

— Ерунда это все, — отмахнулась я. — Съезжу в Италию и открою сейф. Все-таки стоит признать, эти итальянские капиталисты все что угодно затягивают, даже миллионные деловые переговоры умудряются проспать, но что касается дела о наследстве, быстро подсуетились. Даже не ожидала. Ведь как быстро меня нашли.

— Наверное, твой отец не выпускал твою мать, ну и тебя, соответственно, из поля зрения. И в завещании указал, где тебя искать.

— Ха! Не в этом дело! Просто Амалия Федоровна Кузякина одна на миллион. Что сильно сужает круг поиска. Попробовали бы они найти Ирину Петровну Иванову или Анну Сергеевну Петрову. Лет десять бы потратили.

— Чувствую, ты уже не держишь обиды на родителей за столь вычурное имя. Амалия Сверкающая.

— Ну кто тебя просил напоминать о том чертовом клубе? Говорю же, я была под воздействием сильного наркотика.

И что вы думаете? Он преспокойно вышел из машины и пошел за мной в подъезд. Я поднималась по лестнице и думала, зачем… Но почему-то не могла найти вескую причину для его визита. Так что, кроме сакраментального «зачем?», у меня в голове вообще ничего нового не появилось. Ну, если быть до конца честной, то где-то на периферии моего сознания гнездились доводы вроде: «Он же мне нравится, так почему бы и нет?» или «В конце концов, он же не предлагает лечь в постель, а просит чашку кофе». Но я знала, что все эти мысли — чушь собачья. Раз он мне нравится и он идет ко мне домой в полдвенадцатого ночи, то добром это не кончится. Определенно. Что я, себя не знаю? Но я и понятия не имела, что выйдет все так скверно.

— А когда ты собираешь лететь в Рим? — спросил он.

— Черт, ну почему в моем подъезде лифт работает по такому графику, что мне никогда не удается на нем проехаться! Полечу? Скоро, наверное.

— То есть ты еще не решила?

— Ну, вообще-то у меня есть неотложные дела в Болонье. Клиент заартачился и призывает меня к себе. Я все думала, на кого бы его скинуть. А теперь видишь, как судьба распорядилась. Убью двух зайцев одним выстрелом. И сейф открою, и в Италию слетаю на халяву.

— Мне жаль твоего клиента.

— Он зануда.

— Не буду рекламировать свою продукцию через ваше агентство.

— А тебя туда никто и не приглашает, — сочла своим долгом огрызнуться я.

— Ты так со всеми потенциальными клиентами разговариваешь?

Нужно было как-то разрядить атмосферу. Я повернулась и улыбнулась ему:

— Нет, только с теми, кто напрашивается ко мне на кофе… И кому я не в силах отказать.

— Это говорит о широте твоей души, — он тоже улыбнулся и протянул мне руку.

— Или об узости мышления.

Когда мы слегка опомнились от пылкого поцелуя, то я поняла, что мы стоим на площадке прямо напротив двери Лолы. И дверь в его квартиру приоткрыта.

— Лола! — я открыла дверь пошире. — Ладно уж, я захожу.

Ответа не последовало. Это было странно. Вообще-то я ожидала, что, распахнув дверь, я ударю его в лоб, поскольку он за ней непременно должен был торчать. Но ничего подобного не случилось. В прихожей горел свет.

— Лола!

— Может, оставишь его в покое? — Илья все-таки шагнул за мной.

— Лола — мой лучший друг. Лола! Ну давай выходи. Смотри, кого я привела на кофе!

— Подожди, — Илья как-то нерешительно кашлянул. — Ты ведь не живешь с Лолой?

Я только сейчас сообразила, что он понятия не имеет, в какой квартире я живу, и расхохоталась:

— Лола — мой сосед! А я живу этажом выше.

— Тогда на кой черт мы пришли к нему пить кофе?

— Чтобы ты не думал, что я развратная дрянь.

— Это после того, как ты разделась у шеста? — он хихикнул.

— Не смей мне напоминать!

— Не смей касаться моих приятных воспоминаний!

— Ты невыносим.

— Кто бы говорил.

Мы медленно прошли прихожую, я сунула голову в ванную, там тоже горел свет. Но Лолы там не было.

— Лола! — теряя терпение, крикнула я. — Мы уходим.

— Давно пора, — одобрительно заметил мой спутник.

Я заглянула в гостиную и замерла. Лола сидел на стуле посреди комнаты, смотрел на меня и молчал. Рот у него был приоткрыт, глаза блестели мертвым холодом, а на шее болталось что-то веселенькое, похожее на плетеный шнурок.

— О-ох! — я схватилась за косяк.

Илья заглянул через мое плечо и, похоже, тоже замер.

Странное дело, но я не закричала, не упала в обморок, а как раз наоборот, голова моя вдруг заработала, как часовой механизм, произведенный в Швейцарии. Я уже точно знала, что Лолу задушили. Той самой тесьмой, что болталась у него на шее. Его смерть была весьма похожа на аналогичное происшествие с господином Боккаччо.

Илья дернулся было вперед, чтобы разобраться, что к чему, но я схватила его за руку.

— Ничего нельзя трогать, — ледяным голосом, как у заправского следователя, приказала я. — Оперативникам не нужны лишние следы.

— Но, может быть, он еще дышит, — осипшим голосом предположил Илья.

— Они не оставили бы его живого.

— Кто?!

— А черт их знает, — я пожала плечами и повела его вон из квартиры.

Я помню, что быстро потащила Илью к себе. И это было нелегко, потому что он все время упирался, порываясь вернуться и оказать первую помощь. Я набрала «02» и, обрисовав ситуацию, продиктовала адрес. Потом я повернулась к своему кавалеру, похоже, растерявшему от переизбытка чувств остатки самообладания. Его мелко колотило.

— Ты должен быстро уехать отсюда и забыть про то, что видел.

— Я тебя не оставлю! — не слишком уверенно пролепетал он.

— Еще как оставишь! Ты тут ни при чем. И нечего вмешиваться в то, во что вмешиваться тебя не просят. Потом проблем не оберешься. Уматывай и заруби себе на носу: ты меня подвез, мы попрощались у подъезда, и ты покатил домой.