Анна Михалева - Мечты серой мыши

— Убедил, — выдохнула я, признав, что такие парни, как Илья, заставляют женщин трепетать, как последний лист на осенней осине.

Он распрямился, потер ладонью о ладонь и вдруг, издав боевой клич, подпрыгнул на полметра от пола.

— Правда, я не совсем уверена, что с таким сумасшедшим типом хоть на секунду буду в безопасности, — проворчала я.

— А я пистолет захвачу.

— Вот именно это я и имела в виду! Хочешь остаться на таможне вместе со своим пистолетом?

— Я захвачу пистолет, брошюру по самообороне я уже купил, — он похлопал себя по карману куртки. — И я полечу с тобой в Италию первым классом, и еще закажу самый шикарный номер в отеле. Жизнь прекрасна!

Он запечатлел на моем удивленном челе поцелуй и с прискоком удалился. А я осталась размышлять, каким образом мне сообщить ему о следователе Свиридове, который будет разыгрывать роль моего коллеги по работе. Еще мне нужно придумать, как сообщить Свиридову о том, что со мной полетит мой «жених». И главное, что мне оставалось решить в этот день, — на кой черт мне сдались эти сложности? Почему я должна скрывать от Ильи, что Свиридов — следователь с Петровки? Почему я не могу рассказать тому же Свиридову, что знаю Илью не больше недели, что он сумасброд и искатель приключений?

На этом интересном месте мои размышления прервал телефонный звонок.

— Мы с тетей Агатой посовещались и решили, что отправимся в Италию вместе с тобой, — тоном, не терпящим возражений, заявила моя родительница.

— Что?! — наверное, мое лицо сейчас тоже напоминало открытый комод с выпученными глазами, как давеча у Наташки.

— Что слышала, — отчеканила моя дражайшая маман. — Мы с тетей Агатой решили, что одну тебя нельзя отпускать. Во-первых, еще неизвестно, что запрятал в сейф твой папаша, во-вторых, эти ужасные убийства вокруг тебя… Амалия, я надеюсь, ты понимаешь, что в трудную минуту семья должна сплотиться.

— Мама, я ценю твою заботу, поверь мне, — у меня коленки подкосились, и я припала спиной к стене, чтобы не рухнуть на пол. — Но право же…

— Никаких «но»! — ее крик отозвался в центре моей головы. — Рассказывала ли я тебе печальную историю Анны Болейн, чья поездка во Францию обернулась для нее весьма плачевными последствиями?..

— Господи, мама. Я же в Италию еду.

— Один хрен, — непедагогично заметила родительница.

— Мама, нельзя под любую ситуацию подводить базу из легенд о жизни Генриха VIII и его несчастных жен.

— Эти, как ты выражаешься, легенды очень современны, несмотря на свою давность. Я — твоя мать и призвана оградить тебя от тех бед, которые случаются с молодыми девчонками, которые путешествуют по свету без родителей. Да еще с целью получить наследство своего непутевого отца. Милая моя, заруби себе на носу, одна ты не поедешь.

Она отключилась. А я еще долго пыталась представить себе удивление моего итальянского клиента, когда вместо менеджера по рекламе, прибывшего с деловым визитом, он получит парочку влюбленных, следователя с Петровки и двух ошалелых от родительской заботы дам преклонного возраста.

Люди, достигшие как минимум тридцатилетнего возраста, хорошо помнят, что такое давка в ГУМе за особо дефицитным товаром. Ну, к примеру, за финскими сапогами тридцать седьмого размера. Если вы сможете нарисовать себе эту картину, то получите представление, что такое очередь на паспортный контроль в аэропорту итальянского города Римини. И тогда вы поймете мою радость и благодарность, которой я прониклась к Илье, когда пассажиры первого класса проходили все таможенные формальности отдельно от общего потока. Я провела чудные три часа в воздухе и теперь, отдохнувшая и счастливая, наблюдала со странной смесью сочувствия и садизма сквозь стеклянную загородку за толпящимися пассажирами экономкласса.

Все складывалось как нельзя лучше. Следователь Свиридов, конечно, не одобрил участия Ильи в нашем предприятии. И Илья оказался прав, мне пришлось соврать, что он мой давнишний знакомый, что мы чуть ли не женаты, ну и тому подобное. Только после этих басен Свиридов немного расслабился. А то все бубнил о лишних людях. От родственной опеки я просто сбежала. Сказала, что лечу в следующую субботу, а вылетела на неделю раньше обещанного. Я, конечно, представляла, что мама мне скажет потом. Как-нибудь придется смириться с ежедневными часовыми нотациями, с непременным напоминанием о тяжелой доле всех жен этого чертова Генриха VIII, упокой господь его душу.

Но это уже мелочи. Это будет потом. А пока я наслаждалась своим привилегированным положением. Я — пассажирка первого класса, бодрая и свежая после расслабленного полусна в удобном кресле, стояла под руку с потрясающим блондином, который с самого начала нашего путешествия вел себя как истинный джентльмен, то есть таскал багаж, открывал передо мной дверь, старался устроить поудобнее, во время полета каждые пять минут осведомлялся, не нужно ли мне чего-нибудь, и вообще, пылинки с меня, можно сказать, сдувал.

Офицер на паспортном контроле покосился на нас с явным одобрением, даже языком поцокал, улыбнулся и проштамповал наши визы. Мы тоже ему синхронно улыбнулись и пошли за вещами. Где-то там, на выходе, мы должны были дождаться Свиридова, который переминался с ноги на ногу в самом конце очереди. Разумеется, мне придется объясниться с клиентом, но и это тоже пустяки. Я шагнула в общий зал, и тут все в одночасье переменилось.

— Да что же это в самом деле! — огласил окрестности Римини до боли знакомый голос. — Что это вам, молодой человек, в моей фотографии не нравится? Можно подумать, в Италии моментальное фото делают лучше. Посмотрела бы я на вашу физиономию, сфотографированную в автомате! Нет, Агата, ты-то чего молчишь? Ты-то можешь подтвердить, что я — это я? Кстати говоря, я была пять лет назад на конференции в Риме, и в ресторане меня обсчитали на триста лир. Так что не нужно мне тут говорить, что в Италии у вас все в полном порядке.

Моя дражайшая мама вещала на чистом итальянском языке. А офицер изумленно молчал. Наконец, когда разбушевавшаяся гостья страны сделала глубокий вдох, чтобы продолжить тираду, он робко вставил:

— Но, синьора, я всего лишь хотел удостовериться…

— Удостовериться?! — мама прищурилась. — На паспорте чье имя написано? Мое? Читайте, вы должны это понимать, молодой человек: «Екатерина Кузякина». Это означает, что паспорт мой. Значит, и фотография моя. Не станете же вы подозревать меня в том, что я в свой паспорт вклеила чужую фотографию. По-вашему, я что, сумасшедшая, а? Где вы видели, чтобы нормальный человек в собственный паспорт клеил чужую фотографию?

— Но могу я хотя бы взглянуть на эту фотографию? — на глазах у несчастного, похоже, появились слезы. Во всяком случае, они у него как-то нездорово заблестели.