Александр Знаменский - Паразиты

— Что касается спиртного, то у нас тут погреба ломятся. На любой вкус! — заюлила «мадам». — Секунду!

Мама Соня выскочила из комнаты и вернулась через несколько минут, неся поднос с двумя распечатанными бутылками джина и четырьмя гранеными стаканчиками изрядной вместительности. Кроме того, на подносе находилось еще и блюдо с разнообразными свежими фруктами.

Выпив по стаканчику джина и закусив отборными апельсинами, все трое приехавших сразу повеселели. Мама Соня, в отличие от них, только пригубила спиртное, но пить не стала, сославшись на то, что у нее впереди еще длинная ночь и надо быть в хорошей форме.

— Так ты ничего не знаешь о судьбе Мордашки? — задал неожиданный, как ему казалось, вопрос Браслет.

— Исчез, как в воду канул! — пожаловалась мама Соня, делая наивные глаза. — А ведь я с ним не успела до конца рассчитаться за прошлую партию товара.

— Больше тебе не придется с ним рассчитываться никогда, — сказал Браслет. — Его больше нет.

— Что с ним?.. Как это могло произойти?! — ненатурально, по-театральному заламывая руки, вскричала «мадам».

— Все под Богом ходим! — ответил Браслет. — А Мордашке — царствие небесное и пресветлый рай! Если он только есть на том свете… Будешь теперь сама здесь «фигурой» и именно ты будешь отвечать за деятельность моего филиала. По крайней мере, некоторое время, пока новые кадры не войдут в курс дела. Улавливаешь?

— Еще по одной! — разливая по стаканам джин, предложила мама Соня.

— Валяй! Хороший у тебя джин. Я к нему имею некоторую слабость… Помнится, когда в детстве читал увлекательные книжки про пиратов, то герои там всегда пили ямайский ром и джин. Ром мне не понравился, когда я попробовал его в самый первый раз. Противное пойло! У меня от него потом жуткая аллергия развилась. А вот джин — это вещь! Честно сказать, я всегда хотел научиться готовить грог или пунш по-гусарски, но… Черт его знает! Как-то все руки не доходят. Весь в делах, в заботах! А у тебя тут хорошо… Буду почаще наведываться сам, а то все Жбана к тебе посылаю… Надо, чтобы вы знали начальство в лицо! Вот черт!.. Что-то у меня с глазами… И голова кругом! Ты что это нам подала, а?.. Нет, все в ажуре! Это так что-то… Спать хочется…

Еще минут пять Браслету удавалось бороться с накатывающим беспамятством, но потом он не выдержал, и его сознание словно ухнуло в бездонный черный колодец. Двое телохранителей отрубились минутой раньше.

— Чем это ты их напоила, мамуля? — спросил Обрез, заходя в комнату, где находились Браслет и его люди.

— Ясно чем! Клофелином, — ответила она. — Только боюсь я очень! Когда они очухаются да за меня возьмутся…

— Не возьмутся! — пообещал Кирпич, появившийся в дверях следом за Обрезом. — Это я могу тебе гарантировать! Ты теперь работаешь только с нами и больше ни с кем. А этих ожидает один конец — «муху» в ухо и головой в прорубь.

— Одного из них мы уже пробовали утопить, — напомнил Обрез, — но он оказался больно живучим.

— Ты меня не расслышал, друг. Я же сказал ясно: «муху» в ухо, а уж потом в воду. А с пулей в голове еще никто живым не всплывал. Так будет надежней. Давай браться за дело! Нечего время терять. Оттащим по одному их всех в нашу машину. А ты, мамуля, — обернулся Кирпич к «мадам», — скажи там «гвардейцам Жириновского», которые всегда на посту, что мы переносим людей в состоянии сильного алкогольного опьянения. Им наверняка знакомо подобное состояние, и они к нам вязаться не станут.

— Зачем же вам уходить через основной выход, когда у нас имеется запасной! — несколько кокетничая, произнесла мама Соня.

— Я тебя люблю, мамуля! — признался Обрез. — Показывай свой запасной выход!

…Браслет очнулся через несколько часов. Открыв глаза, он с недоумением увидел, что находится в каком-то темном и очень узком помещении, где невозможно было даже полностью выпрямиться. Он попытался пошевелиться, но оказалось, что руки и ноги у него крепко-накрепко стянуты клейкой лентой. Он попробовал крикнуть, но и губы у него были залеплены той же лентой. Тогда он начал извиваться и биться головой и ногами в противоположные стены, издавая приличный шум.

— Никак наш красавчик очухался? — услышал он шепелявый, по-стариковски надтреснутый голос и нервный смешок. — Выпустим его на волю, что ли?

Браслет начал извиваться еще сильнее.

— Вытащим его, Кирпич! А то он там со страху да от неведения мне всю подсобку обделает.

— Вылазь, мил человек! Калякать с тобой желаем, — произнес тот же стариковский голос, и в узкое помещение проник яркий электрический свет, заставивший Браслета после кромешной темноты даже зажмуриться.

Затем чьи-то сильные руки весьма невежливо ухватили Браслета за воротник пиджака и бесцеремонно выволокли из подсобки в коридор жилой квартиры. И только теперь пленник смог хорошо рассмотреть своих похитителей. Один из них действительно оказался стариком довольно тщедушного вида. Зато второй был куда моложе и гораздо здоровее своего приятеля.

«Значит, это и есть Кирпич и его подельник Обрез, — подумалось Браслету. — Но как? Почему они все еще живы? Опять что-то не сработало в моих планах? Чтобы им всем, этим исполнителям, пусто было!»

— Ну-ка, мил человек, позволь тебе рот распечатать, — обратился к нему старик и резко дернул клейкую ленту, содрав у пленника лоскут кожи с нижней губы, откуда сразу же закапала алая кровь на белую рубашку.

— Слушай, Кирпич, так не годится! — воспротивился вдруг действиям старика тот, что был помоложе. — Он же мне весь коридор кровью замажет! Лучше давай его сразу в ванну положим, и пусть там себе кровью исходит, как кабан недорезанный…

— Уговорил! Бери его за руки, а я возьмусь за ноги… Потащили!

— Э-э! Куда вы меня тащите?! — завопил дурным голосом Браслет, но сразу прикусил язык, получив увесистый удар кулаком по носу. Теперь кровь полилась у него еще и из носа.

Кирпич с Обрезом затащили переставшего сопротивляться Браслета в ванную комнату и действительно небрежно бросили его в пустую ванну, при этом пленник сильно ушибся затылком о ее край, зашипев от боли.

— Что вам надо от меня? — простонал он, когда боль несколько поутихла.

— Ничего особенного, — спокойно прошепелявил Кирпич. — Мы просто хотим знать, где у тебя лежат деньги, только и всего. Как видишь, вопрос простой и очень легкий. Мы предлагаем тебе жизнь и коммерческое процветание… Под нашим контролем, разумеется! А ты выдаешь нам все свои коммерческие секреты, тайны там разные, денежные вклады и прочие мелочи. Заметь, мы люди очень щедрые.

— Где Жбан? — спросил Браслет. — Что вы с ним сделали?

— Жбана твоего пришлось утопить во второй раз. Мы его трупик в лунку засунули на Московском море. Туда же отправился и его бритоголовый приятель. Теперь раньше весеннего ледостава их вряд ли кто поймает. Хотели, честно говоря, обоих под плотину сбросить, но потом передумали. Что-то ненадежные плотины в прежние времена строили. Один раз твой Жбан из-под этой плотины уже спасся, хватит!