Наталия Левитина - Блондинка в Монпелье

Жан-Поль насупился.

Наше приключение, по-видимому, подходило к концу, а мы вдруг поссорились — и буквально на ровном месте. Так бывает: одно неверное слово — и понеслась лихая тройка ссоры, всхрапывают лошади, стучат копыта, звенит воздух, и летят во все стороны комья земли…

Я ужасно нервничала, тарабанила пальцами по дверце машины, с ненавистью посматривала на неторопливого водителя… Боялась, что не успеем и Натка опять ускользнёт.

И вот, наконец, мы добрались до города, откуда начались наши странствия. Я смотрела по сторонам, приглядывалась. Мы проезжали по тенистой немноголюдной улице: граффити на стенах домов, синие козырьки автобусных остановок, густые кроны платанов… Не покидало ощущение, что в Монпелье мы отсутствовали, по крайней мере, пару месяцев. На самом деле — чуть больше недели. Восьмого июня мы отправились в Ним. Сегодня — шестнадцатое число.

Посчитаем дальше. Моя фирма оставалась без нормального руководства целых четырнадцать дней. Страшно подумать, что там наворотила Татьяна, пока я отсутствовала. И кстати… Никому не известно, как долго продлится моё отсутствие. Всё будет зависеть от лояльности французских полицейских. Согласятся ли они с моей версией событий? Поверят ли, что я не имею никакого отношения к гибели Кристины?

Только сначала не мешает самой в это поверить.

— Куда поедем? Хотите — ко мне домой? — уже миролюбиво спросил Жан-Поль.

— Давайте сначала к мадам Ларок. Вдруг она что-то знает о Натке? Если вы, конечно, не против, — тихо и учтиво отозвалась я.

По молчаливому согласию мы решили забыть недавнюю ссору и восстановить наши чудесные отношения.

Жан-Поль кивнул и тут же поменял курс. Теперь мы направлялись в район города, где располагалась «резиданс» Виржини Ларок.

Но вдруг полицейские устроили там засаду?

— Остановите здесь, — попросила я, когда мы свернули в нужный квартал.

— Мы можем подъехать ближе!

— Пожалуйста, остановите здесь! Давайте сначала сходим на разведку.

Жан-Поль пожал плечами и наконец-то вспомнил, где находится педаль тормоза.

Мы выбрались из автомобиля и двинулись вдоль улицы. Я напряжённо следила за обстановкой, улавливала малейшие детали — именно так ведут себя настоящие разведчики. В любой момент мне на плечо могла опуститься крепкая ладонь инспектора Фалардо: «А вот и вы! Как долго мы вас искали!»

Мы приблизились к воротам. Улица, как ни странно, была пустой и тихой в вечерний час. Обычно в это время тут с воплями заколачивают в асфальт свой мячик соседские малыши. А их мамаша — чернокожая Луиза — контролирует процесс, вопя не меньше отпрысков.

Я протянула руку, чтобы нажать кнопку звонка, и вдруг из-за живой изгороди до меня донеслись голоса Виржини и… Натки! Нет, я не ошиблась! Там, за ажурной решёткой забора и плотными переплетениями веток, раздавался голосок дочери. Неужели она здесь — моя маленькая беглянка?

Изо всех сил я вдавила кнопку звонка и затрясла калитку, чувствуя, как бешено колотится сердце. Через мгновение ребёнок вывалился из-за двери прямо в мои объятия.

— Мамуля! — радостно заголосила Натка. — Ну, наконец-то! Всё нормально? Как ты? Мамуся, дорогая, как же я по тебе соскучилась! И переволновалась!

Ничего не понимая, я целовала и обнимала дочку и прижимала к сердцу своё дорогое сокровище. Она жива и невредима и снова рядом со мной.

О, боги! Какое это счастье!

— Как ты себя чувствуешь? — нервно спросила я. — Ты в порядке? Дай я на тебя посмотрю… А в целом? Как состояние? Не тошнит? Голова не кружится?

— Мама, да что с тобой? Со мной-то всё отлично! А вот из-за тебя я ужасно волновалась!

Она за меня волновалась!

Скажите, пожалуйста!

Виржини суетилась вокруг, что-то радостно лопотала и хватала меня за руки, тоже мечтая обнять. Жан-Поль наблюдал за сценой в полном недоумении. Я заметила, что он внимательно рассматривает Натку.

— Наташа, — я на секунду оторвала от себя дочь, — объясни! Что всё это значит? Почему ты сбежала? Как ты могла со мной так поступить?

— Я? Сбежала?! — изумилась Натка. — Что ты такое говоришь? Мамочка, ты сама-то в порядке? О, я всё знаю про Кристину. Виржини рассказала, что с ней произошло… Жуть, кошмар! Убиться об стол! Я не могу поверить… До сих пор вижу её перед собой — весёлую, радостную… Ой, это ужасно…

И моя маленькая девочка снова прилипла ко мне и начала осыпать поцелуями.

— Постой! Всё равно ничего не понимаю! Давай разберёмся.

— Дамы, прошу прощения! Позвольте мне вмешаться, — вклинился Жан-Поль. — Лена, вы меня не представите?

— Знакомьтесь, девушки, это мсье Жан-Поль Флери, — автоматически пробормотала я. — А это, как вы уже поняли, моя дочь Наталья. И госпожа Ларок.

— Виржини, — кокетливо пояснила мадам, протягивая руку моему спутнику. — Очень приятно!

— Мадемуазель, вы случайно не скажете, где мой сын? — обратился Жан-Поль к Натке.

Дочь обернулась в его сторону.

— Ваш сын? Ой, так вы, наверное, папа Этьена! Точно! Вы очень похожи! И вы так хорошо говорите по-русски! Этьен меня предупреждал, но я не ожидала, что вы виртуозно владеете языком.

Жан-Поль зарделся, получив комплимент от барышни.

— Этьен столько всего о вас рассказывал, — прощебетала Натка. — Похоже, у вас отличные отношения. Он очень вас ценит.

— Правда? — Француз размяк ещё больше. Теперь он смотрел на мою дочь едва ли не с обожанием.

Наверное, подумал: надо же, мамаша — стерва, зато дочка — настоящий ангел! Мужчины смешны. Ведутся на элементарную лесть.

— Этьен, должно быть, дома, — сообщила Натка. — Или у друзей, не знаю. Мы расстались вчера вечером, с тех пор я его не видела.

— Дома? — удивлённо повторил Жан-Поль.

Мы с ним переглянулись. Ни он, ни я ничего не понимали. Что с нами вытворяют дети? Какую игру они ведут? Ладно. Мы постепенно во всём разберёмся. Главное — все живы и здоровы.

— С вашего позволения я исчезну, — произнёс Жан-Поль. — Поеду домой и поговорю с сыном.

— Созвонимся завтра, хорошо? Я должна вернуть вам деньги. Вы очень сильно потратились.

— Я уже сто раз просил вас не беспокоиться насчёт денег!

— Давайте хотя бы поделим расходы пополам.

— Забудьте!

Наверное, в совершенстве освоив русский язык, Жан-Поль утратил частичку французской сущности и вместе с иностранными звуками и фразами впитал в себя особенности другого народа. Настоящий француз не махнул бы бесшабашно рукой «Забудьте!», а подсчитал бы всё до последнего евро и выкатил счёт.

— До завтра! Езжайте к сыну и вытрясите из него всю правду. А я займусь дочкой.

— Передавайте привет Этьену! — крикнула вдогонку дочь. — И Женевьеве!

— Обязательно.

Жан-Поль развернулся и направился обратно к машине. Я смотрела ему вслед и испытывала нечто, близкое к сожалению. Да, как ни странно, я грустила о том, что наше совместное путешествие закончилось. На протяжении восьми дней нас обоих переполняли сильные эмоции. Страх неизвестности, трепет, надежда, недоумение, ярость, негодование… А кроме того — подавленное желание и страсть, так и не излившаяся наружу…