Доминик Сильвен - Тайна улицы Дезир

Лейтенант Бартельми пил молочную сыворотку. Лола Жост не только предотвратила налет на обменный пункт, подняв тревогу, но и помогла арестовать Жан-Люка Кашара, единственного грабителя, ускользнувшего от облавы, организованной Отделом по борьбе с бандитизмом. Садовый Гном получил арестованного надежно связанным. Этот самый Кашар, непредусмотрительно явившийся сводить счеты с Хадиджей, наткнулся на саму мадам Жост. Это и стало для него роковым. Парень получил сотрясение мозга от ударов скороваркой и перфорацию почки, которую Хлоя проткнула наконечником виолончели, и сейчас залечивал раны в больнице.

На свете не было второй такой женщины, как Лола Жост, способной с блеском выходить из самых нелепых ситуаций. Эта женщина была благословением свыше и в то же время сущим бедствием для своих врагов. Лола Жост стала Немезидой Жан-Паскаля Груссе и останется ею до конца времен.

С элегантной небрежностью мадам передала всю собранную ею информацию Садовому Гному. Сочтя себя выше дрязг, она, королева сыска, подарила плоды своих трудов человеку, которого бесконечно презирала. Груссе официально занимался делом Ринже, и Лола пожелала показать, что чтит Закон. Сама себе хозяйка, действующая по собственной воле. Ах, это было прекрасно. Так прекрасно, что хотелось бесноваться от радости, карабкаться по шторам, откалывать коленца, трубить в трубы, танцевать, разбрасывать лепестки роз и мочиться в кепи.

Итог оказался многообещающим, развеяв тучи вокруг Максима Дюшана, счастливого протеже начальницы. Да, ему повезло! Гном решил не заключать его вновь под стражу. Сейчас следовало сосредоточиться на Кашаре и Закри, дружках Фарида Юниса. Этот налетчик был возлюбленным Ванессы Ринже, пока та не дала ему отставку, ужаснувшись его жестокости. Юнис никогда никому не рассказывал о разрыве и сохранил ключ от квартиры на Пассаж-дю-Дезир. Груссе рассчитывал на то, что Кашар и Закри помогут установить истинные обстоятельства смерти Ванессы Ринже. Но пока Жан-Люк Кашар молчал. Он лежал на белоснежных простынях с блуждающим взглядом и, казалось, не слышал вопросов. Неужели он свихнулся, потерпев поражение от двух валькирий — мадам Жост и этой чертовой Ингрид Дизель?

Оставался Ной Закри. Это был уже совсем другой случай. У этого типа было прекрасное досье криминалистического учета. Он свел знакомство с Жан-Люком Кашаром в тюрьме «Флери». И представил Кашара своему лучшему другу Фариду Юнису. Юнис и Закри встретились в квартале Флер в Сен-Дени. Где Юнис появился в тот день, когда решил оставить своих родственников на улице Акведук в Десятом округе. Почти три года назад.

Эту картину омрачало только то, что мадам Жост, похоже, вошла во вкус своей новой жизни. Бартельми пришлось признать: вряд ли она снова водворится в своем кабинете на улице Луи-Блан. Обстоятельства между тем со всей очевидностью показали, что ничто не является окончательным. В жизни не так уж много однозначных ситуаций. Дверь Лолы Жост оставалась для него открытой. Лейтенант мог держать ее в курсе дела прямо под носом у Гнома или, в случае надобности, получить от нее порцию справедливой критики. Мадам любит свою работу. У них с Бартельми еще найдутся поводы для встреч. И лейтенант понял, что сгорает от желания пойти и спросить ее мнения. По поводу одной детали, которая его беспокоила.

Ингрид и Лола сидели в глубине зала, за своим обычным столиком. Они только что отведали дежурные блюда. Лола полила кушанье соусом. Ингрид воздала честь овощному рагу и, не торопясь, прихлебывала вино. «Красавицы» работали в полную силу. В ресторане вновь собрались завсегдатаи, к которым прибавилось несколько восхищенных английских туристов, немного одуревших от непривычных вкусовых ощущений. Максим был на кухне, а Хлоя и Катрин, новая официантка — крепкая девица лет тридцати, из кожи вон лезли, стараясь угодить каждому.

— Не хотела бы я быть на месте Садового Гнома. Я люблю работу в полевых условиях. Обнюхать землю, взять след и наброситься на дичь в нужный момент. И спортом заниматься не надо.

— Да, я заметила, — сказала Ингрид с легкой улыбкой.

— Но сейчас недостаточно просто идти по следу и передавать результаты кому-то еще. Нужна комплексная работа. Понимаешь, о чем я?

— Да, прекрасно понимаю.

Уже несколько дней подряд Лола замечала, что у Ингрид идиотский вид. Может быть, это реакция на произошедшее? Возвращение к прозе жизни? Как бы там ни было, Ингрид Дизель сидела с отсутствующим видом, односложно отвечая на вопросы, которые ей задавали. Странно.

— Думаю, что скоро я буду смотреть на ведение допроса как на науку, — отважно продолжала Лола. — Некоторым полицейским от природы дано «разговорить» клиента. Другие просто усердно работают. Нередко, когда я сижу лицом к лицу с преступником, мне хочется надавать ему оплеух, а не задавать вопросы. Ты понимаешь мою мысль?

— Да, да. Думаю, что понимаю.

— Когда мы вытащили на свет Фарида Юниса, дело Ринже приняло другой оборот. Максим вырвался из лап Груссе, понявшего, что Жан-Люк Кашар и Ной Закри — куда более серьезные подозреваемые. Остаются Хлоя и Хадиджа. Эти девушки, очевидно, что-то от нас скрывают. Не далее как вчера, под покровом ночи, когда ты трудилась в «Калипсо», я допрашивала Хадиджу у нее в квартире. Это настоящая могила.

— Правда?

— Говорю тебе. Логично было бы предположить, что после того, как ее спасла кавалерийская атака Лолы Жост и Ингрид Дизель, она сделает нам одолжение и кое в чем признается. И что ты думаешь?

— Ничего. Nada. [56] Ничего ( исп. ).

— Досадно.

Лола внимательно посмотрела на Ингрид. Блаженный взгляд, вялость движений, апатия. Она отпила еще глоток вина:

— У тебя грипп, деточка?

— Нет. Сегодня утром, перед тем как мы встретились в «Красавицах», я долго гуляла по Парижу. Все прямо купалось в чудесном зимнем свете.

— Вообще-то еще осень, Ингрид.

— Зима подходит все ближе. В какой-то момент солнце показалось мне оранжевым шаром, висящим на вершинах деревьев с корой пепельного цвета, а балконы излучали жидкое золото. Прохожие шли быстро, на улицах было гораздо меньше народу, чем обычно. Я прошлась до парка Монсо, а потом повернула в сторону предместья Сен-Дени. Я знала, что после этой прогулки вновь увижу его таким же, как всегда. Добросовестного Максима. Сосредоточенного, как всегда. Я уселась на стул в кухне, и мы стали разговаривать. И поверь мне, Лола, это и есть счастье. Такие моменты, как этот.

— Это удовольствие лицезреть Максима у плиты превратило тебя в такую размазню?

— Сегодня утром мне довелось созерцать совершенную красоту.

— Послушай, Ингрид…

— Go on. [57] Продолжай ( англ. ).