Хиггинс Кларк - Снега

В этом старом викторианского стиля доме, построенном в тени Аспенских гор, Джеральдин и ее брат Чарлз росли под внимательным присмотром любящих родителей и своего любимого Дедули. Дикая природа была буквально в двух шагах от них, и их учили наслаждаться красотой и дарами озер, гор, рек задолго до того, как каждый из них прочитал первую статью в журнале о природе «Поля и реки». Они собирали ягоды, кормили свиней, кур, кроликов, доили коров, ездили по округе на ослах и в собачьих упряжках. Джеральдин стала настоящей дикаркой, она умела держать темп даже тогда, когда брат Чарлз убегал от нее по горной тропе. Впрочем, отставала она только потому, что замечала какой-нибудь симпатичный камешек, который просто обязана была подобрать и запустить в вечнозеленую листву.

Аспен был достаточно тесным сообществом людей, когда Джеральдин была ребенком. Население здесь резко уменьшилось после падения цен на серебро в 1893 году, и те люди, которые, несмотря ни на что, остались здесь, предпочитали держаться друг друга, жили в мире и спокойствии вплоть до 1940-х годов.

Завтраки с вафлями собственного изготовления, поездки на шашлыки, социальные мероприятия в церкви, игры в «канасту» вокруг радиоприемника, в то время как детвора играла в салочки или в футбол консервной банкой, — вот такими были основные элементы жизни Аспена в те времена. Добровольческий Пожарный Департамент выступал спонсором коллективных пикников. Наконец, иногда в город приезжала какая-нибудь театральная труппа, что тоже добавляло развлечений в жизнь местного населения.

И сегодня Джеральдин жила в том же самом доме. Теперь она была единственным живым представителем рода Спунфеллоу. Замуж она так и не вышла, поэтому перед ней никогда и не вставала необходимость куда-либо переезжать.

— Никакая приличная девушка не уедет из дома своих родителей, прежде чем не станет невестой, — этими словами Джеральдин обычно отметала всякие вопросы о том, почему она до сих пор не перебралась в какую-нибудь квартиру в городе. Слова эти не вызывали доброго отклика у родителей Джеральдин, которые при этом грустно смотрели на нее. Впрочем, вопрос о переезде в город больше не поднимался, после того как родители Джеральдин умерли. К шестидесяти годам Джеральдин наконец-то оставили в покое: все уверились, что ей действительно суждено до конца дней оставаться незамужней.

Иногда ей бывало одиноко, но, следуя совету Дедули, Джеральдин «держалась» и пыталась извлечь хорошее даже из этой своей ситуации. Не имея собственной семьи, Джеральдин стала все активнее заниматься делами города, спорными вопросами городского сообщества и политическими проблемами. В результате у нее появилось множество друзей и врагов, она посещала все городские мероприятия. При этом она всегда стремилась вставить свое слово в дискуссию по любому поводу.

Прямота и напористость всегда были характерными чертами членов семейства Спунфеллоу. Дедуля часто призывал: «Надо вносить в жизнь разнообразие!». И этому совету Джеральдин неизменно стремилась следовать. Еще в 1956 году она возглавила диверсионную группу, которая под прикрытием ночи срезала все рекламные щиты на Восемьдесят втором шоссе по той причине, что они якобы портили красоту природы Аспена. С тех самых пор в округе больше никогда не появлялось ни одного рекламного щита. Группа во главе с Джеральдин добилась полного запрещения подобной рекламы. Не так давно она присоединилась к группе, которая провела автомобильную манифестацию у здания мэрии города. Собравшиеся отчаянно гудели клаксонами, выражая протест против плана сооружения платного паркинга в Аспене. Шум от автомобильных протестантов, как хвасталась потом Джеральдин, достиг тогда отметки в 114 децибелл.

В июле газета «Аспен глоуб» открыла рубрику со статьями о потомках основателей Аспена. Джеральдин одной из первых посвятили статью в этой рубрике с фотографией и интервью. На фотографии Джеральдин была изображена в гордой позе под огромным — восемь на десять футов — портретом своего Дедули. Портрет этот всегда висел на одной из стен обеденного зала. Дедуля заказал этот портрет, когда открыл свой салун. На картине он стоял в своем лучшем выходном костюме, напротив дверей салуна, с тростью, гордый как павлин.

Когда репортер, бравший интервью, попросил показать дом, Джеральдин отвела его в сарай, где он увидел еще одну картину. Дело в том, что, когда семья Спунфеллоу отказалась от содержания домашних животных, сарай стал использоваться под склад старых вещей. «Никогда не знаешь, когда что-то из них вдруг может тебе опять пригодиться», — таково было еще одно известное правило семьи. Поэтому здесь можно было найти все, начиная от свадебной кровати Дедули и кончая разбросанными повсюду кухонными принадлежностями начала века.

Тед Вимс, репортер газеты, динамичный молодой человек, считавший, что у него в душе живет страстная любовь к истории, стал рыскать по сараю в поисках интересного.

— Потрясающе! — бормотал он. — Просто потрясающе!

Вот тут-то он и нашел эту вторую старую картину. Когда он сдернул с нее покрывало, то чуть не упал в обморок. Прямо на него глядело изображение Дедули тех времен, когда он был еще шахтером. На картине он спускался с горной выработки в компании с напарником. В руках у обоих были шахтерские фонари, за ними ковыляли другие работяги, их товарищи. У каждого в руке тоже болталось по фонарю.

— Вы знаете, что это такое? — дрожащим голосом спросил репортер Джеральдин.

— Это — картина моего Дедули. Но мне больше нравится та, которая висит в доме. На этой у него грязное лицо.

— Мисс Спунфеллоу, мне кажется, что это произведение кисти Бизли.

— А кто такой Бизли? — ответила вопросом Джеральдин.

Когда в газете появилась статья о Джеральдин, особое внимание в ней было уделено тому факту, что она даже не ведала, что хранит бесценное произведение искусства. Речь в действительности шла об одном из утраченных полотен Бизли, называвшемся «Возвращение домой с работы». Бизли был художником, который в 1880-х и 1890-х годах переезжал из одного шахтерского городка в другой. При этом ему явно удалось отразить на своих полотнах дух времени. Картина, найденная в сарае Джеральдин, была должным образом атрибутирована специалистами. Это действительно оказался Бизли, и стоимость полотна определили приблизительно в три миллиона долларов.

Пользуясь предоставившейся возможностью, члены Ассоциации Спасения Прошлого Аспена собрались вместе и выработали план действий. Почти все члены Ассоциации, во главе с Тедом Вимсом, который был одним из ее лидеров, отправились в горы, в дом Джеральдин, чтобы как следует поговорить с ней. Целью визита, естественно, была попытка как-то выцарапать бесценное полотно из когтей Джеральдин и передать его в собственность нового городского музея, который предполагалось открыть в первых числах Нового года. При этом, естественно, следовало начать с выражения глубочайшего уважения к памяти Дедули.