Александр Овчаренко - Последний козырь Президента

– А бледность Вам к лицу! – продолжал я импровизировать. – Сейчас Вы выглядите как натуральная утопленница!

После этих слов из-под ладоней донеслось неясное мычание, от которого веяло близкими слезами.

– Только не надо истерики, Мария Яковлевна! Я в неё всё равно не поверю.

– Я выполнила все ваши условия! – через силу произнесла она и убрала ладони от лица. – Зачем Вы преследуете меня?

– Паспорт покажите, – проигнорировал я вопрос попутчицы и протянул за документом руку.

– Зачем? – упиралась попутчица. – Я ничего не нарушила!

– Паспорт! – повысил я голос на два тона и для пущей убедительности хлопнул ладонью по столу. – Быстро! Иначе я сейчас сорву стоп-кран, и дальнейшая наша беседа будет проходить у меня в рабочем кабинете!

И тут я сообразил, что в памяти собеседницы я по-прежнему офицер полиции, и ни настоящего моего имени, ни специального звания она не знает, так как во время нашей первой и единственной встречи я ей не представился.

Пока я прокручивал эту мысль, Гуськова достала из сумочки новенький паспорт и нехотя протянула мне.

– Русакова Руслана Рудольфовна, – произнёс я вслух, раскрыв паспорт на первой странице. – Уроженка города Пензы. А Вы, Мария Яковлевна, не меняетесь! Всё та же любовь к звучным именам и красивым словосочетаниям: Руслана Рудольфовна!

– Могу я взглянуть на ваше служебное удостоверение? – подала голос Гуськова.

– Нет, не можете! – отрезал я.

– Почему?

– Потому что Вы, гражданка Гуськова, профессиональная мошенница!

– Это ваше личное предположение. В настоящий момент перед законом я чиста! Кстати, я до сих пор не знаю ваших полномочий. Может, Вы и не полицейский вовсе!

– Значит, настаиваете на беседе в официальной обстановке? Стосковались по казённому дому, госпожа Винтер?

– Нет у Вас против меня сейчас ничего!

– Разве? А паспорт на чужое имя? По закону я могу Вас сейчас задержать на семьдесят два часа для установления личности. Ну, так как, срывать стоп-кран или будем беседовать под стук колёс за чашкой чая?

– Ваша взяла! Банкуйте!

– Что за уголовный жаргон, Мария Яковлевна? Вы же не судимая, и к тому же отягощённая дипломом о высшем экономическом образовании.

– И это помните! Ладно, давайте проводнице чай закажем.

– Немного позже.

– Почему?

– Не хочу, чтобы во время нашей милой беседы Вы мне кипяток в лицо плеснули.

Гуськова неожиданно смутилась, и я понял, что угадал её намерения.

– А Вы, Мария Яковлевна, не так безобидны, как кажетесь! – произнёс я с явным осуждением. – Сменили яркий облик специалиста по инвестициям на образ сельской учительницы, но повадки у Вас остались прежние!

– Я сейчас в маленькой фирме под Петербургом осела, – доверительно произнесла Гуськова. – Денег платят мало, так что не до нарядов и дорогой косметики! Так зачем я Вам понадобилась?

– В прошлую нашу встречу Вы не были со мной до конца откровенны.

– Вас тоже не упрекнёшь в чрезмерной открытости! Даже удостоверение мне показать не хотите!

– Не верите, что я офицер полиции?

– Да как Вам сказать? Верить мужчинам я перестала с семнадцати лет, сразу после потери девственности.

– Если бы я не был полицейским, то, как бы я Вас нашёл?

– А действительно, как Вы меня нашли?

– Мария Яковлевна! Мы хоть и не в моём служебном кабинете, но всё равно вопросы задаю я!

– Понятно! Не хотите раскрывать свои оперативные наработки.

– Вы даже такие слова знаете?

– Не юродствуйте, капитан! Или всё-таки майор? Судя по возрасту, Вы уже должны носить майорские пагоны.

В это время у меня в кармане запел сотовый телефон. Проигнорировать вызов я не мог, так как на мелодию песни «С чего начинается Родина?» были настроены звонки высокопоставленных сотрудников «конторы».

– Алло! – сказал я и прибавил громкости, так как стук вагонных колёс мешал восприятию информации. Как назло, в этот момент за окном поплыл перрон очередного полустанка, и поезд плавно затормозил. В купе стало неправдоподобно тихо, и в этой тишине чётко прорезался скрипучий голос моего начальника: «Полковник! Вы уже в вагоне или ещё прохлаждаетесь на московской земле»?

– Я уже в пути, Владимир Афанасьевич, – тактично ответил я и замолчал в ожидании очередной порции указаний. Однако дальше разговора не получилось, так как в трубке раздалась характерная трель телефонного аппарата, который в кабинете Баринова стоял особняком. Раньше, в годы Советской власти, на корпуса таких телефонов наносили герб государства, и это означало, что данный телефон обеспечивает прямую связь с хозяевами высоких кабинетов в Кремле.

– Я Вам перезвоню, – бросил в трубку Баринов и отключился.

– Полковник? – не скрывая горькой иронии, переспросила Гуськова. – Интересно, в какую же историю я вляпалась, если мной лично занимается целый полковник?

Дальше не имело смысла темнить, и я достал из кармана служебное удостоверение.

– ФСБ? – искренне удивилась Гуськова. – А я думала, сюрпризы закончились! Так чем же я могу Вам помочь, господин полковник?

– Меня интересует ваш бывший куратор, о котором Вы упоминали во время нашей первой встречи.

– Меня он тоже интересует.

– В каком смысле?

– В том смысле, что мне бы не хотелось с ним где-нибудь случайно столкнуться.

– Боитесь его мести?

– Мстить мне вроде бы не за что, но то, что я его боюсь – однозначно. Я его случайно по телевизору увидала, так потом три дня спокойно заснуть не могла!

– Вот с этого места, пожалуйста, поподробней!

– К сожалению, подробностей немного. Примерно месяц назад включила телевизор, чтобы сериал посмотреть, а вечерние новости ещё не закончились. Сижу, значит, я на диване, семечки грызу, и новости смотрю, и вдруг вижу его – моего московского знакомого. Помню, шёл сюжет об открытии очередной ветки газопровода «Северный путь». Событие это было обставлено очень помпезно: высокие гости, рабочие в чистых спецовках, оркестр, публичное включение насосов и прочая праздничная мура. На этом празднике трудовых достижений присутствовал сам Президент, а куратор мой пару раз на заднем плане его свиты мелькнул. Видимо, в объектив телекамеры он случайно попал, так как по его поведению было видно, что «светиться» он явно не хотел.

– С чего Вы так решили?

– Так видно было невооружённым глазом, как он старательно за спины прятался. Одного не учёл: снимали несколько камер с разных ракурсов, вот он в телесюжет и попал.

– Мария Яковлевна, предлагаю заключить договор, – произнёс я после короткой паузы, которая мне понадобилась для осмысления полученной информации. – Вы мне пальчиком указываете на своего куратора, а я постараюсь избавить Вас от его назойливой опеки.