Ричард Старк - Дрозд

- К сожалению, да, - ответил Грофилд.

Полковник кивнул, отвернулся и в задумчивости побродил по комнате. Потом остановился и выглянул в окно. Был день, но на улице уже стемнело. Полковник отпил виски. Наконец он повернулся к Грофилду и сказал:

- Вы, конечно, понимаете, что это вполне объяснимая человеческая реакция. Когда вас задевают, вы даете сдачи. - Я не собираюсь никого задевать, ответил Грофилд. - Ваш отказ сидеть взаперти - это своего рода нападение на нас. - По лицу полковника скользнула улыбка. - Любопытно, правда? Вы можете отказаться сесть под замок, но не можете отказаться умереть. Весьма странный расклад, вы не думаете? Грофилд кисло усмехнулся в ответ.

- Очень странный.

- Вы настоящий американец, - сказал полковник. - Свобода или смерть, верно?

- Похоже на то.

- Однако, когда Муссолини сказал то же самое, хоть и в несколько иных выражениях, американский народ выразил ему свое презрение.

- Опять вы о политике, - буркнул Грофилд.

Полковник пытливо оглядел его.

- Вы и впрямь аполитичны или у вас просто такая тактика?

- Всего понемногу.

Полковник медленно кивнул, поразмыслив, и наконец сказал: - Даже если я сохраню вам жизнь, вы сами себя угробите.

Рано или поздно вы поссоритесь с кем - нибудь из наших, и вам придет конец. А тогда возникнет вопрос, кто позволил вам свободно слоняться по усадьбе, и я попаду в неловкое положение.

- Я буду тише воды, ниже травы, - пообещал Грофилд, - и не стану никому докучать. Полковник покачал головой.

- Нет. Вы прирожденный смутьян. Прежде чем вы вошли сюда, я получил две ваши характеристики, столь разные, что мне трудно было поверить, что речь идет об одном и том же человеке. Это одна из причин, по которой я решил лично встретиться с вами. Теперь я вижу, что обе характеристики были верными, и вы представляете куда большую потенциальную опасность, чем можно было бы заключить на основе любой из этих характеристик. Вы не привели ни одного довода, способного убедить меня сохранить вам жизнь...

- Но и в пользу моего убийства тоже нет ни одного убедительного довода, сказал Грофилд. - Я никому не угрожаю.

- Но можете угрожать. А такое лучше пресекать в зародыше, пока ничего не случилось.

- Это слишком ничтожная причина, чтобы лишать человека жизни.

- Человеческая жизнь сама по себе ничтожна.

- И ваша тоже? - спросил Грофилд. Полковник холодно улыбнулся.

- О моей речи нет. Мы обсуждаем вашу. Не вижу никаких оснований заступаться за вас.

Грофилд посмотрел на Марбу. Тот стоял с бесстрастной, ничего не выражающей физиономией и явно не собирался защищать его перед президентом. Грофилд его не винил. Он взглянул на Вивьен, и она отвела глаза. Неужели на ее лице отразилось сомнение? Возможно. Но вряд ли это имеет значение. Ему не удастся повлиять на нее и заставить передумать. Но, с другой стороны, отстреливаться надо до последнего патрона.

- Вивьен, - сказал Грофилд.

Она встала и повернулась к нему спиной, глядя в огонь.

- Это не ее решение, мистер Грофилд, - проговорил полковник, - а мое. Ни она, ни господин Марба не в силах изменить его.

- И какое же оно? - спросил Грофилд. - Отрицательное?

- Я дам вам знать, - пообещал полковник. - А сейчас Марба отведет вас обратно.

Решение было отрицательным. О положительном ему сообщили бы здесь же и сейчас же, причин откладывать не было. Но об отрицательном и приличнее, и безопаснее сказать через посредника.

Грофилд снова взглянул на Марбу и заметил, что тот жалеет о таком обороте дела. Жалеет, но ничего не предпринимает.

- Мне было любопытно встретиться с вами, мистер Грофилд, - сказал полковник. - Мое личное общение с американцами прежде не выходило за рамки дипломатических контак-тов, а дипломаты разительно не похожи на...

Грофилд выплеснул виски в физиономию полковника, съездил Марбе по челюсти, запустил пустым бокалом в голову Вивьен Камдела, дал Рагосу под дых, схватил со стула свое пальто и выпрыгнул в окно.

Глава 18

Пальто Грофилд набросил на голову, чтобы защититься от осколков оконного стекла; он сжался в комок и падал со второго этажа в неизвестность.

Грофилд врезался в снег, как кулак в буханку хлеба, и наткнулся грудью на собственные коленки. У него перехватило дыхание. Грофилд полежал несколько секунд, запутавшись в пальто. Он чувствовал лбом толстую ткань, ощущал щекой тепло собственного дыхания, а носом - запах виски. В конце концов он мало помалу пришел в себя и, брыкаясь, выбрался из - под пальто, будто бабочка из кокона. Он встал, оказавшись по колени в рассыпчатом снегу, и посмотрел на разбитое окно, из которого выпрыгнул.

В оконном проеме на фоне света возник силуэт Вивьен Камдела. Будто дикарь, Грофилд пожалел, что у него нет пистолета, но тут заметил, что Вивьен подает ему какие - то знаки. Она оглянулась через плечо, потом по пояс высунулась из окна и неистово замахала руками: смывайся, мол.

- Ох, женщины... - буркнул Грофилд.

Черт с ним, с непостоянством. Но это уже просто нелепо. Грофилд подхватил пальто, отряхнул с него снег, натянул на плечи и поплелся прочь по глубоким сугробам, высоко поднимая колени. Он был похож на футболиста при замедленной съемке. Грофилд не знал, куда идет, зато знал, откуда. Следует избегать любых огней. Он направил стопы во тьму, радуясь, что в безоблачном небе нет луны. Снег отражал свет звезд, и вблизи было видно неплохо, но темнота наверняка скроет его от любых преследователей.

Единственная сложность заключалась в передвижении. Идти по сугробам было изматывающе трудно, и Грофилд забуксовал, не успев сделать и десяти шагов. Однако выбора не было, и он продолжал тащиться вперед. В конце концов переставлять ноги стало и вовсе невозможно. Грофилд развернулся и затрусил обратно, поскольку погони не было.

Почему же ее не было?

Очевидно, преследование началось. С чего бы еще Вивьен Камдела стала так неистово махать ему руками? Что же случилось?

Потом он увидел глубокие борозды, которые оставил в снегу, и все понял. В усадьбе было больше умных людей, чем дураков. Вскоре этот вывод подтвердился: Грофилд услышал голоса.

- Чего бегать за ним впотьмах? Никуда он не денется. Утром пойдем по следу, и все дела.

Вот это правильно. Если, конечно, утром он еще будет жив. На улице было ужасно холодно. Пока Грофилд бежал, этого не чувствовалось, кроме того, его согревало выпитое виски. Теперь же, когда он стоял на месте, мороз взял его в оборот. Щеки и тыльные стороны ладоней уже коченели, а мочки ушей начинали болеть.

В карманах пальто лежали перчатки, и Грофилд натянул их, хоть они и были тонкие. А вот прикрыть макушку и уши ему было нечем.

Ноги тоже. На них были туфли и тонкие носки, уже насквозь мокрые. Так недолго и обморозиться. Ну что ж, его задача - выжить, и первым делом надо привести в порядок мысли, а потом точно определить, в какой стороне находится усадьба.