Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2

– Возможно, – после минутного раздумья согласился Макс. – Но эта ситуация может являться и некой ширмой. И все обстоит совершенно по-другому, – скептически добавил он.

– Совершенно верно. Вот я предлагаю проверить в начале мою версию, а уж если она не подтвердится, тогда мы будем рассматривать другие.

– А как мы ее проверим? – спросил Тодескини.

– Этой проверкой, мой друг, займешься ты. Частично, конечно, – успокоил я друга, увидев выражение его глаз.

– Что делать? – Фрэнк «сделал стойку».

– Кстати, мне стало известно, что Эмма обращалась к Стюартам, чтобы те оказали ей платную услугу, но те отказали. Во всяком случае, так утверждает Кристиан, а я склонен ему верить. Но эта дама, с ее маниакальным упрямством, могла обратиться к другим экстрасенсам или магам. Почему нет? Ведь попробовать-то можно. Помогают же другим несчастным или больным. Существуют отличные профессионалы и в этом специфическом бизнесе, несмотря на обилие шарлатанов… К тому же есть еще одна девушка, которую мы совсем упустили из виду по той причине, что ее не было на торжестве.

– И кто же эта девушка? – озадаченно спросил Фрэнк.

Я не спешил отвечать и посмотрел на Адлера.

– Макс, ты нечасто бываешь у своей матери, поэтому можешь и не знать последние сплетни, хотя ваша прислуга вряд ли об этом смогла бы умолчать.

Адлер хмыкнул, улыбнувшись.

– Ты мне задал не такую уж сложную задачу, вычислить эту девушку довольно-таки легко, уже просто потому, что ее не было на яхте.

– Он улыбнулся, глотнул кофе и спросил: – Ты имеешь в виду Мирел Таунсенд?

– Да. Она работала прислугой у Лоры, помогая своей матери. Затем журналистка ее уволила, заподозрив в шпионстве. Мирел и Эмма – хорошие подруги, кроме того, Мирел работает в магическом салоне у Стюарта, и мисс Таунсенд могла по дружбе помочь Эмме организовать этот обряд с землей и цветками. И еще один момент…

– Я понял о чем ты, – перебил меня Фрэнк, – осквернение погоста, которое мы пытались расследовать.

– Да. Это и было подготовкой к «устрашению» соперниц. Ты установил скрытые камеры, но мы больше ничего не обнаружили, потому что осквернитель уже все сделал: набрал кладбищенской земли и выкопал цветочки, даже не позаботившись замести свои следы, в этом случае, можно сказать, буквально. Вообще, поступок достаточно глупый и как раз в стиле Эммы.

– Ну а Мирел здесь каким боком? – спросил Макс.

– Мисс Таунсенд – любительница тайн, интриг и всяких страшилок. Она могла посоветовать Эмме этот обряд и даже оказать непосредственное участие в его осуществлении… просто, чтобы себе пощекотать нервы. А в силу того, что Мирел отнюдь не глупая девушка, полагаю, ей просто доставляет удовольствие использовать Эмму и смеяться над глупостью своей подружки, мысленно, конечно.

– Так что мне-то делать? – спросил Тодескини.

– Ты просто позвонишь завтра Эмме и спросишь, зачем все-таки она ходила на кладбище и выкапывала там маки? Скажешь, что там были камеры и они ее засекли. Но когда я приехал из отпуска, попросил тебя не распространяться об этой истории, потому что больше таких неприятностей на кладбище не случалось. А вот сейчас, в связи с появившимися анонимками, мы не может умалчивать об этом, хотя постараемся как-то сгладить последствия ее необдуманного поступка. – Я замолчал, перевел дыхание и попил воды. – Ты же умный парень, Фрэнк, смысл ты понял, а все остальное сообразишь по ходу разговора. И еще один важный момент: все наши подозреваемые получили анонимки. Так кто же их писал?

– Ну это понятно, одна или две девушки солгали, сказав, что получили анонимки. Они и «отправили «их себе, для отвода глаз, – логично рассудил Макс.

– Очень похоже, – ответил я, спросив его: – Я ведь не зря просил тебя присмотреться ко всем на том фуршете, предполагая какой-нибудь скандал… Когда мы с Фрэнком уходили, оставшиеся гости были в каком-то взвинченном состоянии. Это понятно: Эдвард в окружении дам-соперниц, алкоголь, ревность. Одна искорка в такой электризованной атмосфере – и готов инцидент.

– Но, позвольте, – прервал меня Адлер, – маки в море не растут, а накопать немножко кладбищенской земли на яхте – еще более проблематично.

– С этой анонимкой мы уже решили, завтра проверим, но я уверен в успехе, – отрезал я.

– Тогда что ты на меня наезжаешь? Что я должен был предотвратить? – чуть раздраженно спросил Макс.

– Извини, я не так выразился. Ты ничего не смог бы предупредить, к этой акции тоже готовились…

– Ты имеешь в виду отравление? – почти равнодушно спросил Тодескини.

– И отравление, и анонимки с текстом, – пояснил я.

– Но пока нельзя утверждать, что уже сейчас можно выстроить логическую канву всех последних событий, – добавил Адлер.

– Конечно, но думаю, даже уверен, что после посещения винного бутика, я буду иметь на руках больше фактов для составления действительной картины происшедшего, – воодушевленно заметил я, глотнув еще прохладный и чуть терпкий коктейль в предвкушении новой информации, хотя она будет только завтра и при том условии, что сотрудники магазина подтвердят предполагаемые мною детали.

Фрэнк вышел из-за стола, бросив на ходу: «Я скоро».

Макс прикрыл глаза и откинул голову на подголовник кресла. Спустя минуту он растерянно проговорил:

– Знаешь, вспоминая вчерашний вечер, я не могу уверенно сказать, что заметил явный интерес к Эдварду со стороны Джулии, Кейт или Энн. Хотя Джулии наш красавец явно не безразличен, но она, по-моему, увлечена Стюартом, хотя тщательно пыталась это скрыть, делая вид, что интересуется мною; а Кейт, похоже, было любопытно наблюдать за подвыпившей компанией в неформальной обстановке. Я вообще считаю, что мисс Стюарт может кем-либо интересоваться только в своих, сугубо корыстных, целях, и они далеки от романтических намерений.

– А Энн? – поинтересовался вовремя возвратившийся Фрэнк. И в тоне его голоса, как мне показалось, проскользнула не совсем обычное любопытство.

– Мисс Старлингтон тратит все свои усилия для получения своего рода реванша за прошлое отсутствие интереса к ней со стороны мужчин, – усмехнулся Адлер.

– Вполне логично и совсем по-женски, – прокомментировал Фрэнк, успокоившись, но ему не удалось скрыть это показное безразличие ни от меня, ни от Макса, способного замечать малейшие нюансы в поведении людей и достаточно объективно их интерпретировать. Хотя расшифровать многие факторы, касающиеся женщин – с их целевыми установками – это часто неподъемная задача для нормального мужчины. Я тоже обладаю наблюдательностью в какой-то степени (надеюсь, что в достаточно высокой), но иногда из-за накопленной усталости мне сложно ухватить всю картину в целом и не упустить при этом каких-либо деталей, как, например, в субботу вечером. Зная об этом своем качестве, я опасался, что не смогу впоследствии объективно оценивать свои наблюдения, особенно с учетом уже имеющейся у меня информации об участниках вечеринки; степень предвзятости в таком случае достаточно высока. У Макса же взгляд пока еще не был «зашоренным «разными картинками, составленных из всевозможных слухов. По крайней мере, я на это надеялся.