Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2

Спустя минут десять мне все же удалось скромно перекусить, особо не эпатируя официантку и посетителей небольшого кафе.

Посещение четвертого бутика – по степени своей полезности – прибавилось к первым трем. Пятый бутик находился в Ист-Энде, неподалеку от рынка Спиталфидс и Банглатауна (это бангладешский район, его так называют по аналогии с Чайнатауном).

Добрался я быстро, но не могу сказать, что комфортно: таксист, судя по всему, готовился к участию в «Формуле 1», и состояние моей нервной системы его абсолютно не волновало. Зато в этом, пятом по счету, бутике состояние моей психики, получившей небольшую дозу норадреналина, улучшилось, хотя повезло мне не в той степени, которую я ожидал.

Никого из сотрудников, в том числе и хозяина магазина, которые могли бы мне помочь, сегодня на работе не было, поэтому решение «винного» вопроса откладывалось на следующий (надеюсь!) день. Что ж, ожидание успеха не самая плохая альтернатива, если есть уверенность в его приближении.

В паб на Кингс-роуд я приехал раньше оговоренного с моими приятелями времени и, взяв полпинты пива, занял столик у окна. Это заведение было выбрано нами единодушно, потому что в этом районе находился Центр молекулярной диагностики и биохимических анализов, в котором работал Макс, а мы предполагали, что нам еще понадобится помощь Адлера и его коллег. Челси, конечно, крутой район, но мы выбрали относительно демократичный гастропаб, в котором сохранилась веселая и разгульная атмосфера, в отличие от находящегося неподалеку «Cadogan Arms», который посещают степенные гости, дабы отдохнуть в классическом английском интерьере (кожаные диваны, камин, рога на дубовых панелях) и вкусить тушеной крольчатины и мидий в саффолкском сидре.

То, что мои приятели подойдут не ранее, чем через полчаса, меня вполне устраивало: хотелось бы выстроить цепь своих доказательств. Обнаруженные мною улики являлись косвенными, а бесспорных доказательств вины нашей отравительницы у меня не было. Хорошо бы отыскать еще что-нибудь… Но мое разочарование отсутствием неоспоримых улик быстро растаяло: в глубине моей души появилась поначалу робкая уверенность в успехе, а спустя полпинты пива этот слабый росток надежды окреп и трансформировался в ясное и твердое ощущение скорой победы. И это интуитивное чувство основывалось не только на иррациональной наводке моего подсознания: для грядущего, почти осязаемого триумфа было немало дискурсивных предпосылок… Впрочем, никогда нельзя пренебрегать алогичным поведением рассерженной женщины, особенно если ее загнали в угол…

Я так погрузился в размышления, что не заметил, как появились Фрэнк с Максом. Они смотрели на меня, как на придурка, хотя, пожалуй, на то у них были основания: может ли помочь мечтательное выражение глаз извлечь пиво из пустого бокала?

– Марк, мы знаем, что ты нормальный чувак, но другие-то могут этого не знать… Дружище, давай мне пустой бокал, я мигом все исправлю, – проворковал Фрэнк. – Ты же знаешь, тебе нельзя волноваться.

Я послушно выполнил его просьбу. Действительно, зачем мне емкость без ее нормального наполнения?

В пабе мы просидели минут сорок. Однако с выпивкой были осторожны как никогда, Макс вообще предпочел чай. Обсудив все имеющиеся у нас факты, мы пришли к выводу, что без посторонней помощи нам не обойтись. Пока мои коллеги-собутыльники, уже устав от поиска выхода из сложной ситуации и истощив весь свой умственный потенциал, с надменным видом стали болтать об акциях, фьючерсах, свиньях, кабанах, лонгах, бестселлерах – и все это на жаргоне фондового рынка, я был погружен в нелегкие раздумья.

Стук наполненных пивом бокалов о деревянную столешницу вернул меня к реальности. Фрэнк и Макс выглядели пока не очень уставшими, и выражения их лиц вселяло в меня надежду, что все основные вопросы мы сможем решить эти вечером, и уж ночью я смогу нормально выспаться. Погрузившись в головоломку, я совершенно забыл об одной насущной проблеме, зато совершенно некстати вспомнил байку о китайской наложнице, умершей от разрыва мочевого пузыря несколько тысяч лет назад. Это воспоминание заставило меня покинуть своих приятелей, подстегнув мое движение по направлению к комнате «для джентльменов».

Возвращаясь к нашему столику, я не забыл прихватить еще полпинты пива. Не успел я пригубить пушистую пену, как зазвонил мой смартфон. Звонила мадам Оливия. Это было странно: мне казалось, что мы уже оговорили все планы на предстоящий вечер. Но, поднеся трубку к уху, я узнал голос Энн Старлингтон. Девушка сообщила, что получила странное сообщение, и ей необходима наша помощь. Не так часто мне случается оценить лаконичность изложения, произнесенное красивыми женскими устами, и меня весьма порадовало, что мисс Старлингтон вполне обладала этим качеством; влияние Минервы – налицо. Сообщение Энн звучало чуть более минуты. Ответив девушке, что перезвоню в течение четверти часа, я пересказал просьбу мисс Старлингтон своим собеседникам. В итоге я договорился с девушкой, что она подъедет через час в Центр, где работал Адлер.

У нас еще оставалось время, чтобы допить пиво. Но не успел я сделать глоток, как прозвучал айфон Макса. Тот посмотрел на дисплей, явно удивившись появившемуся на экране имени, и поднес к уху трубку. Адлер поздоровался с Джулией Парк более интимно, чем требуют правила этикета. Но вскоре его лицо омрачилось. Я напряг слух, но ничего не понял из того, что рассказывала девушка, несмотря на достаточную эмоциональность ее монолога. В конце беседы Макс попросил Джулию приехать в Лондон, добавив, что «это очень важно». Та, как потом передал Макс, пообещала это «сделать незамедлительно».

На часах было половина седьмого. Понятие о «незамедлительности «у женщин достаточно специфическое, так что о полноценном ночном отдыхе, судя по всему, мне придется подумать как-нибудь в другой раз.

Допив пиво и расплатившись, мы прошлись по Кингс-роуд и повернули на параллельную Чейниуок. Миновали Бромптон-роуд и Фулем-роуд и, пройдя известный устричный бар и бывшую штаб-квартиру компании Michelin – своеобразный микс офиса и гаража, мы вышли к диагностическому центру.

Несмотря на поздний час, в Центре было немало занятых работой сотрудников; все-таки ученые и исследователи – сумасшедшие люди: нужно быть одержимым, чтобы всю жизнь рассматривать в микроскоп «сюрреализм» в действии, возиться с колбами и пробирками и бесконечно «гонять» центрифугу, но я был рад, что имею отношение к этому странному сообществу фанатиков.

Мы расположились в офисе Макса, не поражавшего какой-то особой роскошью. Здесь не было ничего такого, чтобы могло бы отвлечь от работы, кроме, пожалуй, плазменного телевизора, висевшего на стене в приемной, что, безусловно, являлось вполне целесообразным решением для организации минимального досуга посетителей Центра на период возможного ожидания.