Виолетта Горлова - Как пальцы в воде. Часть 2

А затем спросил:

– Одна из твоих версий состоит в том, что Мишель забеременела от главного наследника династии Старлингтон?

– Почему нет?

Мой приятель сосредоточенно молчал, преодолевая сложный участок пути. Затем промолвил:

– А теперь хорошо подумай о супруге мистера Старлингтона, тем более что ты намного лучше меня знаешь Элизабет, – съехидничал Тодескини. – Я знаю, ты в восторге от этой, по-видимому, действительно уникальной, женщины, но постарайся быть беспристрастным.

– Можешь не переживать, несмотря на мое восхищение миссис Старлингтон, я не собираюсь закрывать глаза на ее возможные мотивы в этом деле, – раздраженно ответил я. – Не помню, кстати, в своей жизни людей, которых я идеализировал! Быть может, я и был снисходителен к их недостаткам, но отнюдь не по той причине, что я их не замечал… Тем более если говорить об умных, интересных и красивых женщинах… – чуть резче, чем следовало бы, добавил я.

– А что ты можешь сказать о супругах Старлингтон?

– Когда Генри погиб, мне было девятнадцать, но, конечно, такая неординарная пара не могла не вызывать определенного интереса к себе, и не только у меня, – ответил я, неожиданно почувствовав жажду (хотя, почему неожиданно? Наш сегодняшний обед отнюдь не был диетическим и бессолевым), дотянувшись рукой до пакета, лежавшего на заднем сидении, достал оттуда бутылку воды и, сделав несколько глотков, продолжил: – Я могу тебе рассказать о своих впечатлениях, но не более того, к тому же мне выпадало наблюдать появление этой четы в поле моего зрения совсем не часто… Ну и слухи, конечно. У меня сложилось мнение, что Генри Старлингтон обладал менее сильным характером, нежели его супруга. И я думаю, что Элизабет подавляла своего мужа. Возможно, мужчина далеко не сразу понял, насколько талантлива его жена в искусстве интриги. И о ее способностях ловко манипулировать окружающими, он узнал уже после женитьбы. Не исключено, что ученый в глубине души побаивался Минервы, и ему нужен был своего рода противовес, которым и стала его сестра.

Фрэнк хмыкнул, а затем удовлетворенно сказал:

– Я примерно так и думал. Интересно, а как он смог ее разыскать?

– Ну об этом как раз и несложно догадаться. Возможно, она его нашла. Я помню разговоры о том, что брат с сестрой были очень близки. Кстати, и мой отец говорил мне о переживаниях Генри, когда Элис сбежала с музыкантом. Но все-таки не надо забывать, что это версия – только наше смелое предположение, ничем, к сожалению, пока не подтвержденное, однако весьма любопытное и многое объясняющее.

Тодескини неожиданно встрепенулся, я даже подумал, что возникли какие-то проблемы на дороге, но он возбужденно сказал:

– А надо поработать в этом аспекте.

– Что ты имеешь в виду?

Тодескини некоторое время сосредоточенно молчал, а затем пояснил:

– Мне надо кое-что уточнить. Возвратимся в отель, и я займусь этим.

– Объясни хотя бы в двух словах, может, мне тоже что-нибудь придет в голову.

Он пожал плечами и неуверенно пояснил:

– У меня возникла какая-то ассоциация, касающаяся музыки… Хотя я совсем не уверен в ее важности.

– Я не ослышался? В музыке? – изумился я.

– Да, представь себе.

– В этом плане, пожалуй, я вряд ли смогу оказать тебе помощь, – покачал я головой.

– Поэтому я и не спешил об этом говорить.

– Ладно, оставим эту тему. – Я допил воду и предложил: – Давай подумаем, какие мы можем найти факты, подтверждающую нашу версию о связи молодого Старлингтона и мадемуазель Байю, или наоборот, ее опровергающие. Чтоб бы уже не зацикливаться на этой теории. Итак, во-первых, активное участие мадам Виар в судьбе Николь Сорель и ее дочери Полин.

– Второе, – перебил меня Фрэнк, – забота о Кристель Ферра, являющейся, уверен, дочерью Мишель и Генри. Подумай, стала бы женщина так опекать чужого человека?

– Неверно мыслишь. Об этом нам ничего неизвестно. Опирайся только на факты, а не на свои домыслы.

Тодескини нахмурился, но вскоре лицо его просветлело.

– Марк, а давай мы напишем нашему подсказчику письмо, в котором изложим наши предположения.

Я изумленно посмотрел на приятеля, мысленно возмутившись, – почему такая простая мысль не пришла в мою голову?

– А если мы узнаем еще какие-нибудь подробности у Николь Сорель?… – Он покосился на меня, чтобы, по-видимому, оценить мою реакцию.

– Такой вариант вполне возможен, – я снял свои очки от солнца и вытер носовым платком влажный лоб. – Даже психически больные люди могут рассказать что-нибудь важное.

– А все-таки… Могла ли Мишель шантажировать отца своего ребенка? – спросил мой приятель.

– Видимо, да.

– И Генри нанял киллера, – уверенно заключил Тодескини.

– Девушку-студентку, которая поселилась этажом выше?

– Как вариант, почему бы и нет?

– Странная убийца, – скептически заметил я.

– Почему странная? Убила так, что убийство легко сошло за несчастный случай.

Фрэнк притормозил у обочины, видимо, чтобы размяться. Мы вышли из машины и спустились по тропинке к небольшому ручью.

Остановившись, чтобы полюбоваться окружающей картиной, Тодескини продолжил свою мысль:

– И впоследствии мадам Оливию, подозревавшую своего брата в причастности к убийству, вдруг замучили угрызения совести, – сделал вывод хакер, закинув руки за голову и подставив лицо солнцу.

Пока одна часть тела Фрэнка принимала солнечные ванны, можно было продолжить его умозаключения.

– И внезапно опомнившаяся женщина, замученная собственной совестью, жаждет с нашей помощью восстановить справедливость, – съязвил я.

– А что? Разве такой вывод так уж невозможен?

– Я этого не говорил. Но у меня тоже появилась одна мысль… – Я подошел поближе к участку, где ручей расширялся и спадал вниз широкой и, похоже, глубокой лентой. Присев на корточки и зачерпнув прохладной воды, я плеснул ее себе на лицо.

Фрэнк последовал моему примеру и вдруг возбужденно сказал:

– Хотя мне кажется более вероятным другая версия: актрису убила женщина, возможно, из ревности. Например, Элизабет.

– Не думаю. Она знала о любвеобильности своего супруга. Полагаю, судя по слухам, конечно, что Генри не должен был бросать тень на их брак, а сам он был волен продолжать ту жизнь, к которой привык.

– Но это только сплетни…

– Об этом мне говорил, кстати, и профессор Биггс. А его-то трудно подозревать в искажении фактов.

– Но разве рождение ребенка у Мишель не могло послужить поводом?

– Разумеется, могло. Но, подозреваю, что сам мужчина не стал бы разводиться со своей женой. Материальный интерес, как бы то ни было, чаще важнее, чем любовь. Зачем успешному бизнесмену такой расклад? Вспомни, много ли тебе известно успешных мужчин, которые бросали все ради своих любовниц?