Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность

— Да не вой ты, как привидение! — прикрикнул негодяй. Он оказался еще черствее, чем его хозяин. — Прямо мурашки по телу. Хуже двери несмазаной!

Я захлебнулась от возмущения. Орангутанг наклонился надо мной.

Тут-то я и всадила в него свое оружие. Куда — понятия не имею, я непроизвольно зажмурилась, но по могучему воплю, потрясшему каменные своды, поняла, что не промахнулась.

Оттолкнув навалившуюся тушу, я бросилась к двери и, прежде чем горилла сумел меня перехватить, — а он таки поднялся и, не переставая выть и материться на родном наречии, рванул по пятам, — выскользнула из своей тюрьмы.

Ключ торчал в замке. Я захлопнула за собой дверь и заперла темницу. А еще прихватила пистолет, благоразумно оставленный придурком на стуле. Понятия не имею, как его заряжать, как снимать с предохранителя, но в любом случае нож и пистолет — это гораздо лучше, чем только нож.

Так, теперь надо найти подружку и сообразить, куда бежать. А может, Бастинда знает? — с надеждой подумала я. Она ведь нечеловечески умна. Вдруг выведет?

Я неслась по бесконечным коридорам, каждую минуту опасаясь встретить очередного волосатого монстра, и заглядывала в двери, ожидая не то пули, не то удара по голове. Но все напрасно. Не выдержав, я стала сначала негромко, потом чуть ли не во всю силу легких звать красавицу:

— Бася, Басенька! Бастинда! — Нет ответа.

Я представила себе, что сделал проклятущий немец или его не менее ненавистная свора с маленьким своенравным существом, и разревелась по-настоящему.

— Бася, девочка, отзовись, — рыдала я в голос, чувствуя, что меня покидают не только силы, но и остатки разума.

— Вика, уймись, ты же сейчас весь дом на ноги поднимешь! — Негодующее шипение показалось мне сладкой музыкой, а сам нахохлившийся малорослый мужичок — ангелом-спасителем, в тысячу раз желанней Шварценеггера, Сталлоне и Брюса Уиллиса, вместе взятых.

— Леон, миленький, ты тут откуда?

Леон отпрыгнул, — ему, наверное, померещилось, что я его хочу облобызать, — впрочем, не знаю, может, я как раз и собиралась это сделать, но помешало оружие в обеих руках, — и велел заткнуться. Потом выхватил у меня пистолет. И по-моему, положил глаз и на нож, но в «носовой платок» я вцепилась намертво.

— Держись за мной, — велел он и по-тигриному бесшумно заскользил в обратном направлении.

— Не могу, — заныла я, — у меня тут кошка!

— Хорошо, не мышка, — отозвался спаситель и замер, прислушиваясь. — Нет, показалось, можно идти дальше.

Бастинда вывернулась из-за угла.

— Солнышко, звездочка моя ненаглядная! Я уж думала, с тобой что-нибудь случилось!

Кошка позволяла обливать себя счастливыми слезами, но явно была настороже. Вероятно, ей удалось составить впечатление о здешнем контингенте.

Наш проводник уверенно перемешался по незнакомому дому, и я не удержалась от вопроса:

— Как тебе удается тут ориентироваться?

— У меня есть план здания, — недовольно отозвался Леон. — Давай вопросы потом, ладно?

Я замолчала и не издала ни звука до тех пор, пока не очутилась перед крошечным отверстием под самым потолком.

— Я тебя подниму, и ты полезешь, — напутствовал спаситель.

Это он кошке? — была моя первая мысль. Вторая оказалась менее оптимистичной.

Он это мне! No problem! Конечно, полезу. Если дать мне хорошего пинка. Хотя нет, чтобы уж наверняка, лучше пугнуть огнестрельным оружием. Правда, даже в этом случае не факт, что я долезу, и уж тем более никакой гарантии, что протиснусь в крошечную дырку.

Родственник, однако, угрожать не стал. Он заговорил, проникновенно и убедительно:

— Ты не представляешь, в какую попала переделку. Люди, с которыми ты связалась, закатали под асфальт не одну сотню жертв и останавливаться пока не собираются. Но самое неприятное, — он понизил голос, и я чуть не скончалась от ужаса еще до того, как услышала продолжение, — ни один человек не умер без мучений.

Совершенно не считаясь с отсутствием времени, Леон собрался подробно поведать, какие именно детали и органы подвергаются отрезанию в первую очередь, но я птичкой взлетела к нему на плечи и кинулась в дыру. Оказавшуюся, кстати, не такой уж и маленькой.

Я с перепугу взяла такой темп, что даже не успела поинтересоваться, на что придется падать, и свалилась на бетон, здорово расшибив коленку. Хорошо, хоть сообразила сразу отскочить, иначе бы мне на загривок приземлился накачанный спаситель.

Мы находились в гараже, и Леон полез ковыряться в моторе «бээмвухи».

— Садись, — отрывисто приказал новоиспеченный племянник. — Пристегнись, а кошку возьми на колени.

— Думаешь, нас будут преследовать? — заволновалась я.

Мужик кивнул.

Я взгромоздилась на сиденье и вцепилась в Бастинду.

— Ты ворота не открыл, — робко напомнила я. Вместо ответа, Леон вытянул руку с пультом в сторону раздвижных дверей.

Створки поехали в стороны.

Только на этом путешествие и закончилось. Прямо перед выездом из гаража стояла живописная группа. Человек из восьми — десяти. Милочку с двух сторон заботливо поддерживали парни зверского вида, вооруженные короткоствольными автоматами, а сзади, прямо за ней, притаился ненавистный Свинюгер. И ладно бы просто прятался. Мерзавец еще и прижимал к виску племянницы пистолет.

— Ты все понял или объяснить? — поинтересовался он.

В пояснениях Леон не нуждался. Он молча вылез из машины, и его немедленно уложили на асфальт. Сколько для этого потребовалось ударов здоровенных ножищ, обутых в ботинки на жесткой подошве, благодарение Всевышнему, я так и не увидела, — от слез у меня все в глазах расплывалось. Однако с ушами, к сожалению, был полный порядок, и звуки ударов, отдаваясь в сердце мучительной болью, разрывали мне душу. Вот и допрыгалась! Вместе с собой забираешь в могилу еще двоих! Я представила, что следом мне продемонстрируют еще и Наду с Райко, и нервы не выдержали. Я рухнула рядом с Леоном.

Очнулась я от звука знакомых голосов и в «гостевых апартаментах». Теперь нас было трое. Гориллу — живого или мертвого — убрали, а до югославов вроде пока не добрались. Леона я вообще не чаяла когда-нибудь увидеть, — думала, его забили насмерть, — но мужик держался молодцом. Даже сидел, а не валялся пластом, как можно было предположить.

— Зачем ты сюда полезла? — вопрошал Леон, и в его голосе я не почувствовала беспокойства. Его снедало раздражение, и только. — Ведь просил же, обожди, тебе соваться ни к чему.

— Я же не знала, как ты там, — расстроенно оправдывалась Милочка.

— И решила помочь? Глупышка. — Нежность, которую Леон пытался спрятать за справедливыми упреками, почувствовала не только я.

Молодая жена прижалась к мощной груди повелителя и смолкла.

— Ладно, забыто. — Леон погладил непослушную супругу по волосам и попросил: — Только постарайся, пожалуйста, в следующий раз прислушиваться к моим просьбам.