Инна Павлова - Миллионеров украшает скромность

Надо же! У бездны народу на меня есть какие-то виды. Только посвятить меня в них никто не удосужился. Тот факт, что я собиралась распорядиться жизнью по своему усмотрению, во внимание не принимался.

Мучительнице было мало моего унижения. Ее не удовлетворила моя неподвижность и неспособность издать даже стон. Она собиралась меня убить и не видела никаких преград для этого злодеяния. Но ей и этого было недостаточно. Она еще хотела разбить мне сердце.

— Думаешь, твоя чертова кошка мертва? Вовсе нет. На нее действует снотворное. Видишь ли, мне не нужно тебя убивать просто так. Я собиралась инсценировать свое самоубийство. А для этого тебя нужно было усыпить. Специальным препаратом, который за несколько часов полностью разлагается в организме, так что никто не обнаружит в крови его следов. Я только хотела тебя усыпить. Для начала.

Ну да, делов-то. А потом вложила бы мне в руку пистолет или что там еще припасла эта творческая натура и нажала на спуск. Действительно, совершенно невинная затея!

Полицейский ошибся. Правда, жаль, что о своем просчете он, скорее всего, узнает не от меня. Я могла поклясться, что под волосами «гостья» скрывает шрамы от пластической операции. И что не так давно она была моей копией. Только, во-первых, преступница не вернулась во Францию, как был уверен Крысилов; а во-вторых, наше сходство намеревалась использовать несколько иначе, чем виделось полицейскому. Я должна была умереть вместо нее, чтобы в покойной опознали именно убийцу. Франсуаза позаботилась о том, чтобы стать абсолютно непохожей на меня. Пластическую операцию она сделала заранее. И собиралась начать новую жизнь.

— Постойте, — спохватилась я, — но какой вам теперь смысл в моей смерти? Сын Берга мертв, и вам не светит попользоваться наследством его отца!

— Ты уже в курсе? — изумилась преступница. — Мы действительно немного поссорились. Но как раз наследство никуда не делось. Я — законная жена Кристофера. И все, чем он располагал на момент своей смерти, — мое!

Именно так: отец погиб раньше отпрыска, Кристофер умер миллионером!

Признания своих талантов, равно как пожелания удачи и дальнейших успехов в работе, красотка дожидаться не стала. До меня не успело дойти, что Басенька жива, как негодяйка нагнулась и схватила беспомощное тельце.

— Чтобы кошка без тебя не скучала, — ухмыльнулась убийца. Она бросила взгляд на окно, и я похолодела.

Будь кошка в нормальном состоянии, она смогла бы сгруппироваться и приземлиться на лапы. Ну а в таком плачевном состоянии Бастинда была обречена.

Что дало мне силы, не знаю. Нечто, выходящее за рамки человеческого понимания и пределы возможного. Я молниеносно согнула ноги и ударила убийцу в живот. Она скрючилась и выронила кошку, которую я подхватила на лету. В следующий миг я подлетела к двери и дернула. Заперто. Пока я валялась без сознания, о замке позаботилась визитерша.

Завопив, я кинулась в ванную, едва успела рвануть за собой дверь и запереться на хлипкую задвижку — и тут почувствовала, что не стою на ногах. Я опустилась на пол, прижала к груди теплое тельце и содрогнулась от стыда. Бася защищала меня до последнего. Уж как она поняла, что со мной хочет сделать «гостья», не знаю, но она сопротивлялась. И дала мне шанс. Маленький шанс спасти нас обеих. Какое же право я имею поддаваться слабости, кто мне позволил умирать, как корове на бойне?!

Гадина принялась выламывать дверь. Я навалилась на нее всем телом, но не сомневалась, что через пару секунд в крошечном помещении нас будет уже трое. Рывком скинув в ванну полотенце, я положила на него Бастинду и быстро осмотрела полочку над раковиной. Ничего подходящего. Я только сегодня прикончила лак для волос, которым можно было бы брызнуть в глаза маньячке. И ничего острого, колющего, режущего. Косметичка с маникюрными ножницами осталась в комнате.

Защелка отлетела, и я уперлась ногами, чтобы еще хоть ненадолго задержать убийцу. Взгляд упал на подарок Леона — сумку с кошачьими примочками.

Я хватанула первое, что попалось. Мне просто повезло. Это оказался спрей. Кажется, от блох и прочих паразитов. Другой рукой нащупала что-то металлическое. Ворвавшуюся мгновением позже убийцу я встретила струей из распылителя и ударом когтерезки.

Мы дрались и в два голоса выли. И скорее всего, сумели переорать музыку, доносившуюся из близлежащих ресторанов и баров. В стену заколотили.

— Спасите! — кричала я на всех языках, какие знала. — Полиция, позовите полицию!

Она почти добралась до моего горла, когда маленькая полосатая тень, неуверенно пошатываясь, перевалилась через низенький бортик ванны и вцепилась в привлекательное в прошлом лицо. Слава богу, не мое. Бастинде чудом удалось не перепутать в мешанине тел, рук, ног, волос.

Видимо, впиявилась кошка от души. Рев, гораздо ужаснее, чем все вопли, вместе взятые, изданные нами обеими до сих пор, потряс окрестности. За ним последовал грохот выбиваемой двери, на этот раз входной. В помещение ворвался Крысилов. Я закрыла воспаленные глаза и отдалась во власть пульсирующей боли.

Как ни удивительно, наручники он защелкнул на ее запястьях. И то слава богу. Потом, разумеется, кинулся к Бастинде, но я даже не обиделась.

— Ты в порядке, моя девочка? — Голос здоровенного детины прерывался от волнения.

Я сжалилась и поспешила его успокоить:

— Она немного заторможенная, потому что мерзавка вкатила ей снотворное, а так с ней ничего серьезного.

Достав мобильник, Крысилов вызвал «скорую» и подкрепление, а потом подхватил на руки… меня.

Вместо отвращения или, по крайней мере, негодования, сдобренного хорошей порцией ненависти, я почувствовала, что тело рвется в полет.

— Положите меня на место! — велела я дрогнувшим голосом и устыдилась. Уж очень неубедительно прозвучало мое требование.

— Обязательно, — тихо отозвался полицейский и прижал меня к груди.

Да что же он со мной делает?! Я только начала избавляться от наваждения, даже, по-моему, сумела добиться определенных сдвигов в своем отношении к бесчувственному красавцу, а он?! Ему что, доставляет удовольствие меня мучить?! Мои страдания тешат его самолюбие?

Я обессиленно закрыла глаза и честно сделала последнюю попытку.

— Я вас ненавижу! Не смейте ко мне прикасаться! — прошептала я.

— Я тебя тоже люблю, — сообщил он шепотом и осторожно прижался губами к моему израненному рту.

— Это что, шутка? — всхлипнула я.

— Какие уж тут шутки, — вздохнул Красилов. — Я за эти несколько суток чуть не дозрел до психушки. А сейчас и вообще… Так что шутки, наверное, закончились.

Я смотрела в бездонные серые глаза и не верила случившемуся. Передо мной был самый умный и самый красивый мужчина, которого я когда-либо встречала, и этот потрясающий мужчина мне только что объяснился в любви.