Джудит Кук - Смерть служанки

— И когда же она приходила? — спросил Саймон.

Джон подумал и сказал, что ему кажется, это произошло через неделю после ее первого визита.

— Да, верно. Припоминаю, она даже сама так сказала. Она сказала, что вы велели ей прийти еще за лекарством, если будет нужно, а первая бутылка не помогла, не вылечила у хозяйки бессонницу. Я думаю, она где-то пряталась, ждала, когда вы уйдете. Она мне хорошо заплатила, дала полсоверена. Я положил его в вашу коробку для бедных, — добавил он в надежде, что добрый поступок может ему помочь. — Я знаю, мне не следовало так поступать, доктор, но она вела себя так уверенно. И я ведь никому не навредил, верно?

Саймон стукнул рукой по ближайшему ящику и, только когда его пронзила боль, сообразил, что это поврежденная рука. Естественно, настроение у него не улучшилось.

— Еще бы, она точно знала, что ей нужно. Вполне могу в это поверить. Что касается вреда, приятель, то такого количества макового сиропа хватит, чтобы усыпить табун лошадей. Разве ты не понимаешь, — продолжил он, увлекаясь, — что этот маковый сироп почти наверняка привел ее к смерти? По меньшей мере им могли воспользоваться те, кто хотел с ней разделаться, чтобы лишить ее способности сопротивляться, связать ей руки и утопить.

Джону оставалось только пробормотать, что он ужасно сожалеет, что так получилось. Саймон устало взглянул на него. В целом Джон был хорошим и надежным слугой, а Анна содержала дом в идеальном порядке. Человек совершил глупую, возможно, фатальную, ошибку, но Саймон мог легко поверить, что Элайза была очень убедительной, как утверждал Джон.

— Ладно, ладно, — сказал Саймон со вздохом. — Пока оставим все как было. Но пусть это будет тебе уроком на будущее. Если подобное снова случится, второго шанса я тебе не дам.

Обрадованный Джон быстренько скрылся с глаз долой во двор, а Саймон вернулся в кабинет, удрученно качая головой. Возможно, он немного преувеличил, когда говорил, что Элайза взяла достаточно макового сиропа, чтобы усыпить табун лошадей, но его вполне хватило бы для дурных дел, и большая его часть, по-видимому, все еще находилась в руках Оливии Такетт.

Обнаружив пропажу макового сиропа, Саймон провел большую часть дня над размышлениями, не следует ли ему что-нибудь сделать в связи с этим. Может быть, обратиться напрямую к Оливии Такетт и объяснить, что такое большое количество опасно и она должна вернуть ему то, что осталось. Но она может сказать, что никогда не посылала Элайзу за сиропом и, следовательно, ничего о нем не знает, или напомнить ему, что за сироп заплачено и поэтому он принадлежит ей. Саймон всегда был исключительно осторожен, когда прописывал лекарства. Он знал, что некоторых врачей не волнует, что они дают своим больным, большинство из которых они видят очень редко либо вообще только один раз. Кроме того, он знал, что многие из них были простыми знахарями, не имели образования, лечили случайных людей и пичкали их снадобьями, от которых было больше вреда, чем пользы. И теперь подобное случилось с ним, а ведь он записывал каждый случай и каждое прописанное лекарство в свой специальный журнал.

На следующее утро было много работы, пациенты один за другим стучались в дверь начиная с восьми часов. Женщина привела двоих детей со стригущим лишаем. Он дал ей порошок из можжевельника и сказал, что это растение наверняка есть у нее в саду, так что она сама впредь сможет делать лекарство. Затем появился рабочий с фурункулами, от которых Саймон прописал ему барбарис, прокипяченный в белом вине. Затем появилась молодая женщина с раскосыми глазами, этой нужен был гороскоп. Последним пришел Томас Поуп, актер из труппы «Люди лорда адмирала», выступающей в местном театре. Театральные деятели часто обращались к Саймону за советом и не только потому, что он жил среди них, но, как заядлый театрал, был на короткой ноге с большинством актеров и их семьей.

— Нетрудно догадаться, что с тобой приключилось, друг мой! — сказал он, когда Поуп вошел в кабинет. — Глаза слезятся, из носа течет.

— Сомневаюсь, что вылечить будет так же легко, — ответил актер охрипшим голосом. — Это все поганая погода виновата. В театре ужасно холодно, а сырость плохо влияет на голос. Хенслоу, — добавил он, — собирался сам меня лечить.

Филипп Хенслоу, торговец древесиной, строитель, самодеятельный антрепренер и заодно владелец местного театра славился тем, что воображал себя целителем и прописывал свои чудовищные снадобья членам своей труппы. Его стремление попробовать свои силы в этой области заканчивалось либо тем, что под угрозой лечения его снадобьем больной чудесным образом немедленно выздоравливал, либо, если это было нереально, несся галопом к ближайшему врачу.

— Ну, теперь ты не хуже меня знаешь, что вылечить насморк практически невозможно, но я сделаю все, чтобы облегчить твои страдания. — Он порылся среди бутылок, нашел две и приготовил пару склянок, одну побольше, другую поменьше. Затем заполнил обе.

— Первое — лакричник обыкновенный, его надо принимать в течение дня. Меньше будет течь из носа. Второе следует мешать с вином, оно поможет твоему больному горлу. Это чистец сарацина, очень сильное растение, на него влияет Сатурн, и его можно принимать от многих болезней. Как явствует из названия, его привезли сюда крестоносцы вместе с соком белого мака… — Он замолчал, внезапно вспомнив о пропавшем снотворном. В голове возникла идея.

— Сядь на минутку, Томас, — попросил Саймон, — мне хочется с тобой посоветоваться. Я дам тебе стакан чистеца с вином, чтобы облегчить твои страдания. Скажи мне, — спросил он, наливая смесь в стакан и передавая его актеру, — много ты знаешь пьес, в которых госпожа меняется местами со своей горничной?

Поуп немного подумал.

— Есть несколько старых комедий, но мы их сейчас не ставим. Такие комедии писались еще римскими драматургами, но если я правильно помню, подобные сюжеты случались и в веселых рассказах Боккаччо.

— Ты не припомнишь, зачем производилась такая замена?

— А, обычное дело. Чтобы госпожа могла улизнуть из дома от своего отца или мужа и встретиться с любовником. Попадаются еще сюжеты, которые мы называем «подмена в постели», в которых одна девушка, причем не обязательно горничная, ложится в постель вместо другой в брачную ночь, потому что на самом деле женой должна была стать она, но после помолвки жених ее бросил, а она его продолжает любить, тогда как настоящая невеста не любит. Лично я считаю это глупостью, потому что не верю, что в реальной жизни мужчину можно надуть таким образом. Я никогда бы не принял чужую девицу за мою Дженни в брачную ночь, это же нужно упиться до беспамятства!