Джудит Кук - Смерть служанки

Джон мысленно вздохнул с облегчением. Все выходит просто. Кто знает, если он побольше выведает для доктора, может, тот простит его за Элайзу.

— Еще эля, парни? — спросил он. — Я плачу.

Джон вернулся в Ламбет в третьем часу довольно пьяным после нескольких пинт эля в таверне. Саймон знал, что его слуга способен споить любого мужика и голову имеет крепкую. Сам Саймон утром был очень занят. Полдюжины пациентов явились с пустяковыми жалобами, как, например, кашель или насморк, вызванные плохой погодой, и им всем он прописал дягиль и шандру. Затем появился большой потный малый с чирьями, их пришлось вскрыть и положить мазь из растения под названием сердечник луговой. За ним пришел плотник, который вмазал по ногтю вместо гвоздя. Затем явился старик, которому потребовался гороскоп, чтобы выяснить, изменяет ли ему его молодая жена (в среднем в неделю появляются по два таких посетителя), а потом еще молодая жена торговца шелком, чтобы узнать, не беременна ли она снова. Последняя консультация была несколько неловкой для них обоих. Когда Анна сказала ему, что его ждет молодая миссис Уолш, он заглянул в историю болезни, чтобы напомнить себе о ее последнем визите. Аккуратная запись заканчивалась словом «натура» и звездочкой. Так он тайно обозначал тех дам, которые предпочитали заплатить ему, не прибегая к деньгам, и чьими предложениями он воспользовался. Он сказал старой Саре чистую правду. Он был податлив и часто не мог устоять перед самыми разными женщинами, от молодых шлюх до зрелых жен торговцев.

Когда она ушла, не упустив возможности бросить на него томный взгляд и задержать свои пальцы в его руке, он пообедал, затем снова вернулся к своим записям и нашел там упоминание о визите умершей. Он тогда написал: «Элайза?..». Затем следовал короткий гороскоп и пометка, что он выдал ей маленькую склянку макового сиропа для неизвестной госпожи. Он все еще рассматривал эту запись, когда в дверь просунул голову Джон и попросил разрешения войти.

— Ну, конечно, заходи. Так что ты хотел мне рассказать?

Джон, у которого все еще бурчало в животе от избытка эля, начал с самого начала, рассказал, как увидел герб на воротах в Бишопсгейте и узнал, что дом принадлежит сэру Уолфорду Барнесу, который занимается заморской торговлей и пользуется уважением в Сити и при дворе.

— О нем говорят, как о строгом, но справедливом человеке. У него большой дом. Рыцарское звание получил пару лет назад за услуги, оказанные королевской власти. Обычное дело: хороший подарок королеве, взятки влиятельным чиновникам…

Гарри и Уилл под воздействием эля распустили языки. Несколько месяцев назад сэр Уолфорд выдал дочь замуж за молодого прощелыгу по имени сэр Маркус Такетт, наследника титула и больших владений в Кенте.

— Папаша у него лорд, так что, похоже, это откровенная сделка. Сэр Уолфорд желает видеть свою дочь леди или кем-то в этом роде, а отцу Такетта нужны деньги. Все говорят, что молодой Такетт транжира, так что хорошую невесту ему подыскать было непросто, — закончил Джон.

— А что леди?

— Перехожу к леди. Судя по разговорам, она аппетитная штучка и любительница горяченького. Сплетен ходило много. Сначала она спуталась с актером, причем настолько открыто, что папаша вынужден был вообще запретить ей приближаться к театру. Затем поговаривают, что у нее была интрижка с секретарем отца. Короче, чтобы избежать возможного скандала, требовалось поскорее выдать ее замуж. Отец Такетта болеет и думает только о внуке, чтобы род не прервался.

— Ты, похоже, поднабрался информации. И леди уже ублажила лорда в этом отношении?

— Пока нет. У одного из торговцев, с кем я разговаривал, в этом доме работает дочь, помогает кухарке и, сами понимаете, прислушивается к тому, что происходит в доме. Она сказала отцу, что Такетт жалуется, что его жена не подпускает его к себе, чтобы зачать ребенка, и ей наплевать, что об этом скажут. Об их ссорах известно всем. Такетт говорит, что он сыт по горло, потому что до брака он затаскивал в койку любую юбку, выражающую такое желание, и даже тех, кто такого желания не высказывал.

Саймон задумчиво улыбнулся.

— Ты отлично потрудился, Джон. И потратился, как я догадываюсь?

— Да мне пришлось подпоить их элем, сэр. И еще заказать пирог из дичи.

Саймон достал кошелек и протянул Джону крону.

— Это покроет все твои расходы, еще и останется.

Джон поблагодарил и сообщил самую горячую новость.

— Еще одно. Говорят, что сегодня в доме Уолфорда суета. Исчезла горничная хозяйки. Никто не видел ее со вчерашнего утра.

Саймон встал и потер руки.

— Мне нужно сегодня повидать ювелира в Чирсайде. Думаю, что потом я нанесу визит сэру Уолфорду — не узнает ли кто подвеску.

К воротам дома сэра Уолфорда он прибыл уже в конце дня и резко дернул за веревку, привязанную к колокольчику, висевшему над калиткой. Саймону пришлось дернуть за веревку еще раз, пока не появился мрачный привратник, который презрительно взглянул на него и потребовал объяснить цель визита.

— Доктор Саймон Форман к вашему господину.

— Мы за доктором не посылали, — возразил привратник. — А то бы мне сказали.

— Меня не приглашали на медицинскую консультацию, любезный. У меня к твоему хозяину срочное и конфиденциальное дело. Не пойдешь ли ты и не доложишь ему об этом? И добавь, что лучше ему выслушать меня, чем узнать об этом в конторе коронера. — Привратник, шаркая ногами, удалился, оставив Саймона за калиткой. Ждать ему пришлось минут пять, за это время мимо проехала телега и он успел уклониться от вонючих брызг из канавы, проходившей прямо посредине улицы. Вернувшийся привратник открыл калитку, впустил Саймона и кивнул в сторону дома, представлявшего собой добротное деревянное строение, укрывшееся за высокой стеной. После такого приема Саймон уже был готов к тому, что ему предложат зайти с заднего входа, но, нет, его проводили в дом через главный вход и велели подождать в холле.

Он огляделся, пытаясь понять, куда же он попал. Холл был обшит дубом и завешан картинами. Прямо перед ним висел огромный портрет плотного господина в двойке сливового цвета, украшенной рыжими кружевами. Рука его легко возлежала на глобусе, а за его спиной были изображены корабли в море. Это, скорее всего, был купец собственной персоной. Сбоку висел портрет поменьше, изображающий женщину средних лет с узким и печальным лицом, одетую в розовое платье, которое ей не шло. Это, вероятно, была хозяйка дома. С другой стороны висел портрет побольше: жеманная блондинка с вычурной прической в еще более вычурном бледно-голубом платье, расшитом цветами. Шею окружали пышные кружева отличного качества, а сверху висели несколько ожерелий, одно из них жемчужное. Сэр Уолфорд явно предпочитал выставлять все свои ценности в витрине. Саймон подумал, что молодая девушка симпатичная, хотя и похожа на куклу, и наверняка умом не блещет. Возможно, они с мужем вполне подходят друг другу.