Вадим Россик - Тёмный Человек

Из открытых настежь окон в столовую проникала утренняя свежесть. На улице Крокусов светило солнце, пели птицы, как крошечные бриллианты сверкали капли прошедшего дождя. В Гвинбурге начинался новый день. Что-то он принесет его жителям? Исполнение желаний или жестокие разочарования? Скорее всего, и то, и другое.

Барабара протянула руку к оладьям, но, вспомнив, как мама ее всегда ругает за спешку во время еды, быстро отдернула. Лучше подождать остальных.

– Бери-бери, золотко, – ласково пропела Матильда, заметив движение девочки. – Таких вкусных оладьев, как в «Беличьем дупле», ты больше нигде не поешь!

Жильцы пансиона дружно придвинулись ближе к столу и принялись с удовольствием завтракать.

– Дорогой ротмистр, – обратился нотариус к Гильбоа, – не окажите ли вы нам с Мельхиором услугу?

– Все, что могу, месьер нотариус.

– Не смогли бы вы после завтрака проводить нас?

– Вам предстоит опасная прогулка?

– Вчера мы условились о встрече в соборе с отцом Каролем. Я боюсь, что нам постараются помешать.

– Кто же это?

– Те самые разбойники, которые в прошлый раз ускользнули от вашей сабли.

Гильбоа подкрутил усы.

– Как?! Девять тысяч демонов и кулаки Деуса! Эти бездельники осмелились угрожать моим друзьям?! Разумеется, дорогой месьер Мартиниус, со мной вы будете в полнейшей безопасности!

Мельхиор с облегчением перевел дух. Его очень тревожила перспектива опять оказаться один на один с лесными головорезами. А с таким бойцом, как отважный гусар, можно ничего не бояться.

После завтрака, отправив Барабару играть с Харизмой в дворике за домом, мужчины покинули пансион. Выйдя на улицу, Мельхиор опасливо огляделся. Краснорожих разбойников не было видно. Путь был свободен. Однако, юноша с удивлением увидел, что нотариус повернул в противоположную от городского собора сторону. Он хотел спросить патрона, в чем дело, но передумал. Все равно через несколько минут он узнает, куда они идут.

Мартиниус со своим помощником, в сопровождении грозно озирающегося по сторонам ротмистра, по улице Крокусов дошли до Цветочного проспекта и двинулись в густой толчее мимо многочисленных торговых и питейных заведений. Таверны, кондитерские, лавки мясников, булочников, молочников, обувные и швейные мастерские следовали одна за другой: «Трилистник», «Красная ягодка», «Плясунья и музыкант», «Серебряный осетр», «Сахарная голова», «Руф и Кролик», «Тобиас Рябчик и три сына», «Божья коровка», «Ксантский бархат», «Сукно с тройным ворсом у Микаэля Фабрициуса», «Золотой дубль», «Готовое платье»…

Цветочный проспект являлся одной из трех главных улиц Гвинбурга. С утра до вечера его истертую каменную мостовую заполняла масса продавцов, покупателей и просто зевак. Пользуясь хорошей погодой, торговцы часть своего товара выносили наружу. Из-за их лотков, прилавков, стендов, вешалок ходить по узкой улице становилось еще труднее. Вся эта крикливая толпа находилась в непрестанном движении. Люди спорили, ругались, нахваливали товар, уличные музыканты играли на инструментах, певцы пели, шарманщики крутили рукоятки своих штуковин, лошади ржали, ослы кричали. Было шумно, но весело.

Глядя на массивные каменные скамьи, установленные возле дверей в торговые заведения, Мельхиор вспомнил, как в Квакенбурге гуляющие горожане носят с собой клетчатые подушечки, которые кладут на холодный камень. Бедняки дежурят возле скамеек и сдают на прокат за пару медных центумов такие подушечки всем желающим. Ничего подобного в Гвинбурге не было.

– Куда это мы идем? Рыночная площадь в другой стороне, – спросил нотариуса Гильбоа, заметив, что они отдаляются от собора.

– Сначала нам нужно увидеть сестру Абигель, – объяснил нотариус, бодро семеня впереди. – По утрам она всегда в школе для девочек. Тут недалеко.

Компания достигла городской бани и свернула на улицу Камелий. Здесь было потише. Оживленные торговые кварталы остались позади. Спутники вышли на небольшую площадь.

– Что это за дворец? – спросил Мельхиор, показывая на красивое пятиэтажное здание с огромными солнечными часами на стене, перед которым стояло несколько дюжин экипажей всех видов и размеров.

– Консилиум баронии или проще сказать совет, управляющий Гвинбургом и окрестными селениями, – ответил Гильбоа, – а площадь называется площадью Бездонного колодца.

– Не вижу здесь никакого колодца! – недоуменно огляделся вокруг Мельхиор.

– Его здесь нет и никогда не было.

– Почему же это место носит такое имя? – продолжал допытываться юноша.

– Не знаю, – пожал плечами Гильбоа. – Никогда не задумывался над этим.

– Интересное название, – заметил нотариус.

Внимание Мельхиора привлекли кареты, стоявшие возле консилиума баронии. Кучеры, собравшись кучками, курили и обсуждали свои кучерские проблемы. Многие кареты были украшены пестрыми гербами. Одни Мельхиор узнал, другие были ему незнакомы. Вот герб родного Квакенбурга: три зеленые лягушки, держащие во рту черную, белую и красную розы. Рядом со столичным экипажем стояла карета из Ксанта. На ней хищно выгнулся голубой дракон с золотой княжеской короной. В стороне ждали своих хозяев два больших дормеза из Ориента – столицы далекого восточного Поморья. Герб Ориента – золотая рыбка на синем поле. Чаще всего, конечно, встречался гвинбургский герб – серебряная баронская корона на фиолетовом щите.

– А этот экипаж откуда? – задал вопрос Мельхиор, глядя на потрепанную карету с ромбом из четырех оранжевых апельсинов на дверцах.

– Из Портобелло, – лаконично ответил нотариус.

– Гвинбург – старинная гведская барония, – сказал ротмистр. – Здесь всегда много приезжих со всех концов королевства. И с севера, и с востока, и с южного Возлеморья, и из Аксамита – города золотых куполов и белоснежных башен. В этом лесном закутке производится много нужных товаров: лес, бумага, мебель, кожа, льняная одежда, обувь. Многие известные торговые дома и большие банки открыли тут свои отделения. Можно сказать, что Гвинбург процветает. Вы же видели, что делается на Цветочном проспекте?

Беседуя таким образом, спутники пересекли площадь Бездонного колодца и углубились в старую часть города. Теперь справа от них дыбились мрачные руины замка Барбакан. Мельхиор со страхом смотрел на них. Толстые полуразвалившиеся башни, возвышавшиеся над замком, грозили своим падением. Эти громадные глыбы камня наводили ужас. За ними чудились огромные пустынные залы с разрушенными потолками. Узкий проем с сорванными когда-то створками ворот вел в замок. Кто темными безлунными ночами входил в него? Неизвестно. Может быть, дух какого-нибудь древнего гвинбургского барона, полувельможи-полуразбойника обитал в этих стенах? Или новыми обитателями замка стали бандиты, фальшивомонетчики и тому подобные личности? Гвинбургские обыватели шептались, что безлунными ночами в этих развалинах сам Темный Хозяин справляет свои бешеные шабаши. Мельхиор вспомнил ночной кошмар.