Анатолий Степанов - День гнева

Снял сбрую с пистолетом, швырнул весь комплект на диван, он же кровать. Диван-кровать. Уселся в кресло, отдыхая перед тем, как заварить себе крепкого чая. Собственно, что он делал? На машине катался, да посиживал в ней - ожидая. А устал, как собака. Стал незаметно уходить в дрему, но резкий дверной звонок не позволил сделать это. Он неловко, плохо ориентируясь в дремотном тумане, выкарабкался из кресла, на всякий случай спрятал пистолет в преддиванную тумбочку и пошел открывать.

Перед дверью, опершись о палку и глядя куда-то вверх, стоял деформированный скверной оптикой глазка полковник милиции в отставке Смирнов Александр Иванович. Сырцов открыл дверь.

2

Здравствуй, Сырцов! - жизнерадостно поприветствовал его полковник в отставке.

- Здравствуйте, Александр Иванович. Если помните, меня Георгием зовут.

- Здравствуй, Георгий! - охотно поправил себя Смирнов. - Не помешал?

- Чему?

- Может, у тебя дама.

- Нету у меня дамы. Баба иногда забегает, а дамы - нет.

- Словоблудишь, - понял Смирнов. - Подходящее занятие для бывшего оперативника.

- Чаю хотите? - не реагируя на выпад, предложил Сырцов.

- Хочу.

Он, готовя чай, мотался по квартире - разжигал газ, полоскал заварной чайник, расставлял чашки, выбрасывал на журнальный столик многочисленные яства, в виде сахара и печенья, а недвижимый в кресле Смирнов, упершись подбородком в рукоять палки и только поводя глазами, осматривал апартаменты бывшего милиционера. Когда Сырцов разлил крепкий чай по чашкам и окончательно уселся на диван-кровать, Смирнов спросил:

- Ты, вроде, и не рад мне, Георгий?

- Просто ошалел от неожиданности. Обождите самую малость, сей момент приду в себя и сразу же хвостом завиляю, и в щеку лизну.

- Понятно. Себя не любишь, меня не любишь, никого не любишь, догадался Смирнов и завершил безынтонационно: - Ай, ай, ай.

- Как у моря живется, Александр Иванович?

- Как и у реки, как и у ручейка, как и у лужи. Великолепно.

- Тогда по какой причине в Москве опять?

- Хочешь знать, зачем я к тебе пришел? Ты ведь мне однажды жизнь спас, Георгий...

- Хотите сказать, что нанесли мне визит вежливой благодарности? перебивая поинтересовался Сырцов.

- Это лишь всего присказка была, а ты перебил. Давай чай допьем, а потом поговорим, - предложил Смирнов.

Они истово, по-московски, гоняли чаи. Допили, повеселели. Сырцов, убирая посуду со столика, мимоходом глянул в окно. В свете предподъездного фонаря рядом со своей семеркой увидел знакомую "Ниву".

- Спиридоновская, Александр Иванович?

- Она. А "семерка" твоя?

- Прокатная. Опять какую-нибудь кашу завариваете?

- Заваривают всегда другие. Мы ее расхлебываем.

Сырцов отнес посуду на кухню, протер столик, вновь уселся на диван и, рассмотрев наконец сильно сдавшего за год Смирнова, спросил:

- Теперь прилично спросить у вас, зачем вы ко мне пришли?

- Вполне. Отвечаю: повидаться.

- С целью? - додавливал Сырцов.

- Узнать в какой ты форме.

- Имеется нужда в профессионале?

- Пока нет, - успокоил его Смирнов. - Ты почему из МУРа ушел?

- Я не ушел. Меня вышибли.

- Что - с шумом, с треском, с приказами по МВД? - удивился Смирнов.

- Да нет. Тихо давили. И додавили. Пришлось хлопнуть дверью. Вы ведь наверняка знаете, как это делается. Сами начальником были.

- Леонид Махов? - догадался Смирнов.

- И он тоже. А ведь вроде по корешам были.

- Причина?

- Вы, - легко назвал причину Сырцов. - И вся та прошлогодняя история. По вашей подаче я полез дальше, чем надо было.

- Кому надо было?

- А вы не знаете?

- Ну, а сейчас, после августа, не пытался возвратиться?

- Не имею желания. Мне и так хорошо.

- Телок пасти? - полюбопытствовал Смирнов.

- Коров, - поправил Сырцов и спросил напрямик: - Вы что - вели меня сегодня?

- Весь день.

- Ишь ты! - восхитился Сырцов. - А я и не трехнулся. Вот что значит школа!

- В частном агентстве каком-нибудь служишь или так - вольный стрелок?

- Без вывески. По рекомендациям.

- А рекомендует кто? Бывшие твои клиенты?

Сидели, мирно беседовали, глядя друг на друга. Невеселыми глазами Смирнов, не хорошими - Сырцов.

- Какого черта вы меня цепляете, Александр Иванович?

- Я не цепляю, Жора, ей Богу, не цепляю. Мне по свежаку все это интересно до чрезвычайности. - Ты что - сейчас для мужа компру на жену собираешь?

- Я исподним не занимаюсь. Охрана. Какая-то шпана намекнула ему, что они запросто могут похитить его драгоценную половину.

- Не любишь и его, - понял Смирнов. - Кто он?

- Воротила. Банк, биржа, акционерное совместное предприятие.

- Сергей Сергеевич Горошкин, - вспомнил Смирнов. - А я его зав. отделом помню.

- А какое это имеет значение?

- Никакого, Жора. И сколько он тебе платит?

- На две бутылки водки "Распутин" в день. И расходы.

- Пятьсот в день, значит. Чуть больше моей месячной пенсии, - проявил осведомленность о ценах в коммерческих магазинах Смирнов. - Неплохо для начала.

- Вообще неплохо, - поправил его Сырцов.

- Вообще, конечно, неплохо. Только почему тебе нехорошо?

- Все-таки, зачем вы ко мне пришли, Александр Иванович?

Смирнов, тяжело опираясь на палку, поднялся. Эхом отозвался:

- Вот и я думаю - зачем?

В дверях остановившись, еще раз осмотрел Сырцовскую квартиру.

- Тебе сколько сейчас, Жора?

- Двадцать девять. А что?

- Я до тридцати девяти с мамой в одной комнате жил. В бараке.

Не нравился нынче Сырцову отставной полковник. Сильно раздражал.

- А первобытные люди в пещерах жили. В одной - всем племенем.

- И без удобств, - дополнил картинку доисторической жизни Смирнов. И в последний раз осмотрев - не сырцовскую квартиру, а самого Сырцова, резюмировал печально: - Говенно ты живешь, Жора.

Кивнув только, сам открыл дверь и удалился.

3

Десятый час всего, а Москва пуста. Еще тепло, еще начало сентября, еще гулять по улицам, да любоваться, как в сумерках светятся желто-зеленые деревья, а Москва пуста. Конечно, может район такой - проспект Вернадского - с бессмысленными просторами меж фаллических сооружений кегебистских институтов, с предуниверситетским парком, с лужайками вокруг цирка и детского музыкального театра, но Комсомольский, но Остоженка... Длинноногая "Нива", ведомая Смирновым, свернула в переулок и покатила вниз, к Москва-реке, не докатила, остановилась у презентабельного доходного дома.

Бордовую дверь с фирменным антикварным звонком "Прошу крутить" распахнул хозяин, собственной персоной, известный телевизионный обозреватель Спиридонов. Обозреватель гневно обозрел Смирнова и проревел:

- Ты где шляешься? Ни к обеду, ни к ужину, а у меня к тебе срочные дела, не терпящие никаких отлагательств.

- Не терпящие никаких отлагательств, - ернически повторил Смирнов, входя в прихожую. - Красиво говоришь, как государственный человек.