Андрей Бондаренко - Ремарк и миражи

— Активно медитирует на развалинах древней крепости? — предположила Инни.

— Девяносто девять процентов из ста.

— В одиночестве — медитирует?

— А, вот, здесь — спорный момент, — засмущался Роберт. — Понимаешь, теоритически все маньяки являются убеждёнными и упёртыми одиночками. Но куда же тогда подевались — из Буэнос-Айреса — две пожилые сестры, рыжеволосый репортёр, его толстомясая сестра и женоподобный криминальный инспектор? Почему не отвечают их мобильные телефоны? Странная, согласись, ситуация…. У тебя, кареглазка, есть дельные соображения по этому поводу?

— Имеются, — подтвердила Инэс. — Ты же сам говорил, что в самом начале этой истории «наш» маньяк был совершенно-нормальным человеком?

— Ну, не совсем нормальным. Просто его «маньячная сущность», так сказать, «спала». А потом, после известных событий, «проснулась».

— Нормальный вариант…. Делаю следующее смелое предположение. Существовала (скорее всего, и до сих пор существует), некая тайная секта, состоящая из пяти человек, члены которой обожали (и обожают), медитировать на заветных крепостных развалинах. Медитировали и медитировали в своё удовольствие, никого не трогая. Но потом вышел роман «Неизвестный эскадрон», резко активизировались любопытные археологи из «Клуба четырёх», и — в результате — у одного из сектантов «снесло крышу». Или же у сектантки. А после этого начались «охранные» убийства…

— Подожди, родная. Не торопись, — попросил Роберт. — Ты, что же, хочешь сказать, что сейчас на развалинах Кельчуа находятся все пятеро? То есть, четыре обычных человека и один законченный психопат?

— Вполне логичный вариант.

— А ещё и очень неприятный. В том смысле, что чреватый — в плане четырёх потенциальных трупов…. Если, конечно, не пяти. Ведь, ещё есть и Лусия Месси, сбежавшая секретарша покойного писателя Дитера Кастильо. Вдруг, она тоже как-то связана со всеми остальными? Откровенно-непростой расклад…. Что теперь делать?

— У тебя же есть служебная «эскадронная» бляха. Можно вернуться в местный аэропорт и, предъявив её, выяснить, кто из фигурантов — в ближайшие дни — прилетал в Мендосу.

— Это — ровным счётом — ничего не даст. Добраться до Кельчуа, как меня уверял дед, можно и с чилийской стороны. Мол, так даже проще и короче. А граница между Чили и Аргентиной сейчас весьма условна, безлюдна и практически никем не охраняется.

— Поставим в известность «Эскадрон»? — предложила Инни. — Пусть разбираются, раз такие крутые…

— Не пойдёт, — отрицательно помотал головой Роберт. — Все армейские структуры, как правило, действуют сугубо прямолинейно, широко используя разнообразную технику. То бишь, вездеходы, внедорожники и вертолёты. Шум, обязательно, поднимется. То есть, шум, могущий испугать «нашего» маньяка и спровоцировать его на активные действия. Поэтому я сам найду Кельчуа, а после этого…

— Что ты только что сказал, Робби? — в голосе Инэс обозначилась булатная сталь. — Ты — сам? Стопроцентно непроходной вариант. Либо мы вместе выдвигаемся на маршрут. Либо я прямо сейчас — через Танго — «сдаю» всю информацию «Эскадрону». Выбирай. На размышление отпущено ровно две минуты. Время пошло…

— Ладно, обойдусь и без двух предложенных минут, — понимающе улыбнувшись, решил Роберт. — Вместе, так и быть, отправимся на поиски Кельчуа. Тебя, ведь, не переспорить, сколько не старайся…

— То-то же, — победно улыбнулась жена. — Тогда разворачиваемся и возвращаемся в гостиницу.

— И чем займёмся?

— Будем рисовать карту. Вернее, старательно и несуетливо прокладывать на географической карте наш будущий маршрут.

— Непростое это дело — маршруты прокладывать, — засомневался Роберт. — Особенно, если основываться только на обрывочные воспоминания пожилых людей, да на смутно-размытые предположения археологов-фантазёров…. А всё ли у тебя, красавица черноволосая, имеется в наличии? Для такого серьёзного и ответственного мероприятия, я имею в виду?

— Всё. Причём, по полному и расширенному перечню.

— А что конкретно?

— Стол, стулья, ноутбук, несколько банок «Кильмес-Кристаль», бутылка ямайского рома, купленная специально к твоему прилёту, орешки в ассортименте, ветчина, варёная «мраморная» говядина, ржаные тосты.… Этого, надеюсь, достаточно?

— Вполне. Растёшь — прямо на глазах. Хоть сейчас можешь заступать на высокую и ответственную должность окружного криминального инспектора Прокуратуры. Полностью готова. Если, конечно, решишь распрощаться с неверной театральной карьерой.

— Спасибо за комплимент. Я старалась и готовилась. Шагаем…. Робби?

— Да, милая?

— Ты меня любишь?

— Люблю.

— А как — любишь?

— Как аргентинские ослики, самые упрямые в Мире — здешний вкусный и питательный чертополох…

Они прошли в свой гостиничный номер.

— Достаточно широкая кровать, — облегчённо вздохнул Роберт. — Поместимся…. Ну, что, кормим нашего верного пёсика и приступаем к географическим изысканиям?

— Отличный план. Полностью одобряю и поддерживаю…

Географические изыскания длились порядка четырёх с половиной часов. Были много раз прочитаны вслух страницы романа «Неизвестный Эскадрон», посвящённые операции «Круппендорф», во время проведения которой диверсионная группа «АнтиФа» прошла рядом с Кельчуа. Также тщательному изучению и анализу подверглись все материалы «Клуба четырёх», где делались разноплановые предположения — относительно истинного месторасположения легендарной древней крепости. А ещё Инэс заставила Роберта — два раза подряд — пересказать соответствующие воспоминания Ганса Моргенштерна.

Наконец, уже в начале третьего ночи, она объявила:

— Всё, готово. Не Бог весь что, но, всё же. То бишь, вполне нормальная рабочая карта. Сейчас перепишу её на «флешку», а завтра распечатаю — в разных масштабах — на принтере, расположенном в гостиничном холле.

— Ну-ка, ну-ка, — заглядывая через плечо жены, заинтересовался Роберт. — Подвинься, пожалуйста, чуть-чуть в сторону, чтобы экран ноутбука был лучше виден. Ага, так гораздо лучше. Спасибо…. Итак, от города Мендоса отходит извилистая синяя линия, которая упирается в крохотный населённый пункт…э-э-э. Буквы меленькие, не могу прочесть названия…

— «Перунья». Это такая индейская деревушка, расположенная в предгорьях Анд.

— Ещё раз — спасибо. Далее линия уходит в тёмно-коричневые горы и начинает усердно петлять по широким и узким долинам-лощинам как сумасшедшая, уверенно штурмуя то один, то другой горный перевалы. А потом она становится пунктирной, меняет свой цвет на тёмно-зелёный и, более того, разделяется сразу на четыре…. И что это такое?