Елена Басманова - Кот госпожи Брюховец

Наконец Софрон Ильич углядел подходящую черную коробку с серебряной волной по боковинке. По его требованию коробку водрузили на прилавок. Приказчик обтер рукавом поверхность крышки и открыл ее. Взору Бричкина предстала внушительная кукла в розовом атласном платье с оборками, с черными локончиками и темными глазками.

– Всего пять рублей? – Брови Бричкина поползли вверх.

– Да, мсье, сущие пустяки, а какая радость для ребенка. На именины дочери наилучший подарок.

Бричкин был в смятении, он не мог решиться на такую значительную трату ради безродною кота.

– Мсье беспокоится о качестве товара? Не извольте сомневаться. Вчера забегал известный коммерсант, господин Ханопулос, сынок поставщика ковров, не погнушался купить в подарок для своей дочери.

Бричкин крякнул и полез в карман. Не видя иного способа завладеть вожделенной коробкой, он решил, что вычтет эти деньги из залога госпожи Брюховец – якобы на билеты в цирк.

Он расплатился и, держа коробку наперевес, вышел из магазина.

Он надеялся, что юная хозяйка одобрит его действия, а кукла смягчит Марии Николаевне горечь утраты, поможет забыть Рамзеса. Кукла ему и самому нравилась: она была темноглаза, как и горничная Муромцевых. Сердце его екнуло – и он вообразил, что в эту минуту Глаша вспоминает его. Чудесное настроение было испорчено самым неожиданным образом – с диким звоном и криками мимо промчалась санитарная карета, за ней бежали городовые, дворники, зеваки. Все двигались в сторону Сенной. Софрон Ильич рванул было следом, но тут же резко повернулся: у Введенской церкви, на Петербургской стороне, его ждало неотложное дело.

Доктор Коровкин был обижен, выйдя из здания Окружного суда на Литейном, он уже совершенно ничего не понимал. По собственному признанию Марии Николаевны Муромцевой, она следила за ним на Петербургской стороне и видела его с Ульяной Сохаткиной А Вирхов утверждал, что между Мурой и глупым греком существует некая романическая связь, что человек с многозначительным именем Эрос неравнодушен к младшей дочери профессора Муромцева. Испытывала ли Мария Николаевна ответные чувства к коммерсанту? Неужели у нее настолько плохой вкус? Вполне возможно. А следила она за ним, наверное, по поручению своей сестры – негласно доктор все еще считался претендентом на руку и сердце Брунгильды Николаевны Муромцевой.

Теперь доктор был абсолютно уверен, чта расследование Марии Николаевны – лишь прикрытие, чтобы задержаться подольше в городе, чтобы тайно, без ведома его и близких, встречаться с Эросом Ханопулосом. А горпожа Брюховец – лишь повод для этих встреч.

Чем себя занять, он не знал и решил наведаться к княгине Татищевой: уже не первый дачный сезон его знатная пациентка, не желая расставаться с коллекциями покойного супруга, оставалась в городе. Общение со старой дамой всегда доставляло удовольствие доктору Коровкину. К несчастью, Клим Кириллович посещал дом на Караванной реже, чем ему хотелось, опасаясь излишне частого общения с перезрелой дочерью княгини, Ольгой: вдруг да и вообразит, что он жениховствует?

Княгиня приняла доктора в своем рабочем кабинете, заставленном обильно цветущими комнатными растениями. Она выглядела собранной и подтянутой. Седые волосы ее были аккуратно и по моде уложены на голове, прическу венчали старинные кружева. Она отошла от бюро и протянула доктору сухую аристократическую руку.

– Рада видеть вас, дорогой Клим Кириллович. – Она вперила в визитера острые глазки. – Что удерживает вас в душной столице? Надеюсь, не моя подагра?

– И она тоже, мадам. Есть и некоторые обстоятельства профессионального характера, – ответил уклончиво доктор, следуя приглашающему жесту сесть. – Вдобавок, я имел несчастье присутствовать при ужасном взрыве в Воздухоплавательном парке. И следствие...

– Ясно, – прервала его княгиня, – следствие не даст вам покоя еще долго. Оно всегда идет по ложному пути.

– Вы считаете, что пружины трагедии скрыты от внимания полиции?

– Конкретно об этом деле не знаю, – поморщилась княгиня, – однако мой опыт изучения древних текстов показывает, что официальная версия редко доходит до понимания истинного смысла событий.

– Вы думаете, за взрывом скрывается тайный смысл?

– А почему нет? – Княгиня взяла с загроможденного бумагами стола толстую книгу в кожаном переплете с золотым тиснением. – Вы, разумеется, помните Священное Писание, книгу Есфирь?

– Помню, – подтвердил доктор, – ну и что?

– А вы знаете, кто такая Елена Волошанка?

– Кажется, жена или возлюбленная какого-то русского царя...

– Ах, Клим Кириллович, Клим Кириллович, – сокрушенно вздохнула княгиня, – как можно говорить, что мы понимаем смысл событий, если не знаем своей собственной истории?

– Увы, пробелы в образовании, – развел руки доктор, – каюсь. Древняя старина не представляется мне существенной для дня текущего.

– Если бы вы сопоставили Священное Писание и русскую историю, то поразились бы. В книге Есфирь и в жизни Елены Волошанки много общего.

– Не понимаю, о чем вы? – осторожно заметил доктор. – Что между религиозными и светскими событиями существует недоступная неискушенному уму связь?

Княгиня усмехнулась:

– Размышляя о современных событиях, не исключайте интересов Церкви.

Доктор исподтишка наблюдал за выражением лица княгини, рассчитывая найти подтверждение мелькнувшего подозрения о развивающемся маразме. Вслух он мягко произнес:

– Есть и случайные совпадения.

– Совершенно верно. В истории все уже было. Поэтому именно в ней и содержатся ответы на вопросы нашего времени.

Доктор кивнул и неожиданно для самого себя, мучимый тайной мыслью о любви Муры и Эроса, спросил:

– Мне непонятна история с Менелаем. Это историческая персона или нет?

– Такой человек был, – осторожно ответила старая дама. – И что же вам неясно?

– Почему он и члены его команды, кормчий, например, похоронены не на родине, а в Египте?

– Там похоронены многие, – продолжала княгиня. – Египетская история темна. Многого мы не знаем. Князь Путятин сообщил мне, что собирается купить мумию для своей частной коллекции.

– А это может быть Менелай или его кормчий?

– Сомневаюсь, скорее всего, крокодил, как в замке Банз, у герцога Баварского, – безапелляционно заявила княгиня. – Мы, европейцы, своей тягой к историческим раритетам создали для хитроумных южных народов неплохой промысел. Арабы, греки, турки, татары – кто только не занимается одурачиванием богатых коллекционеров! Выловят крокодила, высушат, обернут в промасленные тряпки, разрисуют—и древняя мумия готова.

– Насчет мумий ничего подобного не слышал. А вот о тиаре царицы Сантафернис читал, но так и не понял, поддельная она или нет?