Джон М. Дэниель - Самые короткие в мире рассказы

Карие глаза животного, невинные и доверчивые, смотрели на Тома. Ни минуты не колеблясь, Том безжалостно наставил ружье меж этих глаз и спустил курок. Когда он разделывал тушу, ему постоянно представлялся восхитительный шипящий бифштекс.

Немного позже он набил полный рот мясом и сделал первый глоток. Большой жесткий кусок скользнул в горло, и животное начало свою месть.

Брайан Барнс

Потеря

— Детки мои! — закричала она, шаря под стеллажами, где они иногда прятались.

Все в магазине посмотрели с недоумением.

— Помогите! Они пропали! — заплакала она.

Кто-то зашептал: «Старушка сошла с ума».

— Старушка! — взорвалась она. — Да мне только…

Она замерла. Ее смущение сменилось стыдом, глаза забегали от лица к лицу, остановились на ее морщинистых руках.

— Мои… детки, — пробормотала она.

Нэнси Рут Неренберг

Вечерний сюрприз

Блестящие колготки туго и соблазнительно облегали прекрасные бедра — чудесное дополнение к легкому вечернему платью. От самых кончиков бриллиантовых сережек до носков изящных туфелек на тонких шпильках — все было просто шикарно. Глаза с только что наведенными тенями рассматривали отражение в зеркале, и накрашенные яркой красной помадой губы растягивались от удовольствия. Внезапно сзади послышался детский голос:

«Папа?!»

Хиллари Клэй

Судьба

Был только один выход, ибо наши жизни сплелись в слишком запутанный узел гнева и блаженства, чтобы решить все как-нибудь иначе. Доверимся жребию: орел — и мы поженимся, решка — и мы расстанемся навсегда.

Монетка была подброшена. Она звякнула, завертелась и остановилась. Орел.

Мы уставились на нее с недоумением.

Затем, в один голос, мы сказали: «Может, еще разок?».

Джей Рип

Продолжение следует

Машина перевалилась через гребень утеса и полетела вниз в глубокое пустынное ущелье. Снизу донесся громоподобный звук удара.

Из-под обломков появились двое.

— Вот проклятье! Машина разбита! Как нам повезло, что мы пристегнулись!

— И у нас были двойные воздушные подушки!

— Поверить не могу, что мы живы! Наверное, какая-то неисправность с двигателем!

— Ты думаешь, мы упустили их, Тельма?

Аптон О. Гуд

Городская смерть

— Он умоляет вас, святой отец, — сказал патрульный.

— Он же другой веры, ясно вам? Я сейчас еду на вечеринку.

Послышался еще один стон человека, который умирал на мостовой. Его сбил какой-то неизвестный водитель.

— Отпустите ему грехи, падре. Думаю, у него нет времени на церемонии.

Чувствуя себя довольно глупо, я опустился на колени и осенил его крестом.

Х. В. Мосс

12 июня 1994 года, 22:03

[2]

— Боже, О'Джей, иногда ты так пугаешь меня!

— О, прости, Николь, я не…

— Лучше уйди, пока я не вызвала полицию.

— Но я просто хотел бы поговорить…

— Не сейчас. Приедет Рон, он привезет мамины очки.

— Привет, Рон!

— А, О'Джей.

— О'Джей как раз сейчас собирался уезжать, Рон…

— Пока, Николь. Я позвоню на днях.

— Пока, О'Джей.

— Спокойной ночи, Николь.

Леч Макджональд

Пасьянс

Окруженная стенами ванной, она корзину за корзиной закладывала белье в ненасытную стиральную машину, сожалея о безвозвратно уходящей молодости. Мокрые пеленки, распарованные ботинки, пижамы с Бэтменом, розовые колготки, испачканные травой спортивные шорты, высокие носки, фартуки, джинсы, свитера, юбки, брюки.

Теперь она стирает одну маленькую корзину белья в неделю и удивляется, почему дни кажутся ей такими длинными.

Мариль Свирчек

Мой рецепт для шедевра

Беру одну идею позаковыристей, набиваю ее сюжетными линиями и героями, добавляю перцу, щепотку соли, посыпаю разнообразными мелкими идейками и ставлю в духовку своей мысли. Потом я жду, пока блюдо дозреет. Когда оно готово, я убираю клише, пошлости, ненужную шелуху и придаю произведению нужную форму. После этого с чувством глубокого эстетического удовлетворения я подаю блюдо друзьям.

Конни Саддат

Часть 2

Предисловие

«Когда я был мальчишкой, жена моего старшего брата вечно жаловалась мне, что он не обращает на нее никакого внимания, когда играет на гитаре.

— Я просто уверена, — повторяла она, — что он любит свою гитару больше, чем меня.

Через несколько лет они все же развелись. Я думаю, что для них обоих это был наилучший выход из положения».

Вы только что прочитали рассказ из 55 слов. Признаю, рассказ не очень хорош. По сути дела, это, наверное, самый плохой рассказ, который я когда-либо написал, и уже точно самый худший из тех, что я когда-либо читал. Единственное его достоинство в том, что это правда, но для рассказа это слабое оправдание, — просто кусочек семейной истории, который лучше забыть.

Да, есть еще одно достоинство: он короткий. Много лет назад, в 1987 году, мы с женой проводили медовый месяц в Сан-Луис Обиско, в Калифорнии. Мне попался экземпляр еженедельника «Нью Таймз», который издавал Стив Мосс. В нем было объявление о новом литературном конкурсе «Рассказ Длиной в Пятьдесят Пять Слов». Правил было много, но в основном они сводились к следующему: участники должны написать рассказ с сюжетом, фоном, действующими лицами — и все это в 55 словах. «Классная шутка», — подумал я и больше об этом не вспоминал.

Прошло несколько недель. Однажды душной ночью, в полнолуние, я никак не мог заснуть. С молодоженами так бывает иногда. Я встал с постели, оделся и пошел побродить по окрестностям. Когда я гулял, мне вспомнилась первая женитьба моего брата, и я решил написать об этом рассказ из 55 слов.

Я придумал не слишком длинный рассказ — это заняло минут пятнадцать — и лег спать, решив записать его позже.

Наутро, вспомнив рассказ, я отправился на работу, сел за машинку и напечатал его. На это ушло минут десять. Я посчитал слова, и оказалось, что их 237. Пришлось потратить два часа, чтобы урезать рассказ до 55 слов.

Во время этой работы произошло нечто необыкновенное. По мере того как я выбрасывал слова, рассказ рос.

Чем короче он становился, тем больше оживал. И читался все лучше и лучше. Пика я достиг, когда в рассказе осталось около 60 слов. Я выбросил еще пять, чтобы рассказ соответствовал условиям конкурса.

Рассказ явно был неплох.

Убирая слова, я выбросил всю историю описываемой семьи, но в маленьком наборе вымыслов поместилось гораздо больше правды. И тогда рассказ стал художественным произведением, хотя, как любят говорить в Голливуде, он основывался на реальных фактах.

Более того, к своему собственному удивлению, я написал рассказ о любви и смерти.

Я однажды слышал, как писатель Герберт Голд сказал, что великая литература — это литература о любви и смерти. Потом он сказал, что если кто-то не согласен с ним, то пусть этот человек назовет великое литературное произведение, которое не о любви и смерти, и он, писатель Герберт Голд докажет, что либо оно именно об этом, либо оно не является великим литературным произведением.