Елена Басманова - Тайна черной жемчужины

– Профессиональная любознательность. Пациенты у меня добропорядочные, но и среди них есть и те, кто обуреваем жаждой немедленного обогащения или имеет искаженное неврозами сознание. – Клим Кириллович взял протянутую Вирховым затейливо изукрашенную программу.

– Ныне криминальная сфера протянула свои щупальца даже в сферы интеллигентские, в мир мыслителей-аристократов, – согласился следователь, вновь усаживаясь в кожаное кресло, – а там никакого простодушия, никакой чистоты порока. Вышелушить ядро преступного замысла ой как непросто.

– Да, и остроумная гипотеза туринского профессора Цезаря Ломброзо себя не оправдала. Преступного типа, как я понимаю, не оказалось. И школа Ломброзо, школа криминальной антропологии после недолгого триумфа приказала долго жить, – засмеялся Клим Кириллович, вспомнив попадавшиеся ему в руки пособия со схемами шишек преступности на человеческом черепе.

– Теперь торжествует школа криминальной социологии. Профессор берлинского университета фон Лист против итальянца Ломброзо, немецкая школа против итальянской. Лист уверяет, что преступность – явление не антропологическое, а социальное. В 1888 году он и создал Международный конгресс криминалистов, чтобы исследовать преступный мир и методы борьбы с ним. Да все к теориям и сводится, – обреченно махнул рукой Вирхов и, глядя на саквояж доктора, поинтересовался:

– А какими судьбами вас занесло в наш участок? Вы от пациента?

– Внезапный вызов, – подтвердил доктор, – телефонировали из ресторана «Фортуна» на Вознесенском проспекте. Вы, наверное, знаете его хозяина, Порфирия Филимоновича?

– Как же, солидный человек, вернее – человечище, на медведя смахивает. При нем драться боятся. Хороший ресторан. Ростбифы славные. И никогда не бывает драк, дебошей и скандалов. На моем участке – из лучших. Статистику мне не портит.

– А вы знаете, что Порфирий Филимонович повадился устраивать проверки при найме официантов? Задача претендента – «вынос пьяного». Хмельного буяна изображает сам хозяин, ругается, дерется. Многие претенденты и не пытаются его повязать, бегут сразу. Остаются смельчаки, и если они собьют с ног «дебошира» да из зала вынесут, то на работу их принимают.

– Остроумно, – засмеялся от души Вирхов.

– Но могучий Порфирий Филимонович нарвался на неприятности.

– Неужели дело дошло до преступления? – посерьезнел следователь.

– Нет, Карл Иванович, по счастью, ваша статистика не испортится. Но перелом ребер ресторанщику придется лечить долгонько.

– Кто ж его, голубчика, так отделал? – хмыкнул Вирхов.

– Победителем нашего остроумца оказался щупленький парнишка, Аркадий Рыбин. Пострадавший хозяин говорил, что не хотел даже его испытывать, боялся ненароком зашибить до смерти, уж больно тот неказист и хил. Но все же начал свое испытание, а испытуемый стоит на месте – только сюртук свой снял да шарф сквозь рукава просовывает. Порфирий бросился на недотепу, а тот ловко и увертливо съездил ему по уху. Оглушенный ресторанщик опешил, а парнишка стремительно натянул свой сюртук задом наперед на испытателя и в один миг примотал шарфом руки к туловищу.

– Судя по вашему рассказу, парнишка поработал санитаром в больнице для умалишенных, – предположил старый сыщик.

– Как вы догадались? – удивился доктор. – А впрочем, что я такое спрашиваю. Это же ясно, как божий день – Значит, прошел Аркадий Рыбин через ужасное испытание, не растерялся, – усмехнулся Вирхов и спросил с интересом:

– И взял его Порфирий Филимонович на службу?

– Представляете, Карл Иванович, да, – с удивлением ответил Клим Кириллович. – Очень он поразил воображение Порфирия Филимоновича. Видел я этого Аркашу Рыбина. Совсем тщедушный. Хорошо, что на этот раз дело кончилось для Порфирия только двумя поломанными ребрами, но следующий испытуемый может и нож в ход пустить.

– Признаю, история дикая. Но не она привела вас ко мне. – Светлые проницательные глаза под белесыми бровями испытующе уставились на доктора:

– Так что же?

– Один странный телефонный звонок. – Спокойное до этого лицо Клима Кирилловича слегка омрачилось.

– Надеюсь, вам не досаждают ложными звонками? А то знаете, сейчас развелось немало негодяев, которые выбирают докторов с обширной практикой, нe имеющих времени даже пообедать. И ложны-звонками заставляют их подниматься средь ночи да ехать напрасно куда-нибудь – на Петербургскую сторону, например, – да карабкаться на шестой этаж, звонить в квартиру, где их никто не ждет. Нет, нет. Речь идет не обо мне лично, а о Брунгильде Николаевне Муромцевой. – Клим Кирешился наконец обозначить истинную своего прихода. – Я хотел бы выслушать мнение опытного человека.

– Я весь внимание. – Вирхов встал и перешел за свой служебный стол. – Прошу вас, садитесь и рассказывате все по порядку. Доктор Коровкин переместился на указанный и после небольшой паузы начал:

– Вчера старшая дочь профессора Муромцева, Брунгильда Николаевна, праздновала свое двадцатилетие.

– Помню-помню, – подтвердил Вирхов, – прекрасная девушка, красавица. Не вышла еще замуж? Доктор покраснел:

– Нет, не торопится.

– Извините, что перебил. Продолжайте, – попросил Карл Иванович смущенного доктора.

– Все шло превосходно, по-домашнему, – рассказывал Клим Кириллович, – да только в самом конце ужина раздался телефонный звонок. С минуту послушав, Брунгильда Николаевна упала в обморок.

– Сама она что-нибудь успела произнести?

– Да, перед падением мы все слышали фразу – она, как будто с ужасом, переспрашивала кого-то: «Мой отец умирает?»

– А что профессор Муромцев?

– Он находился в этот момент в полном здравии, за столом, в кругу семьи. Мы сразу бросились к девушке, надо было привести ее в чувство. Она очнулась довольно быстро, сказала, что ее потряс телефонный звонок... Какая-то незнакомая женщина заявила ей, что умирает ее отец. Потом успокаивала нас, что это злой розыгрыш, глупая шутка, просто ошиблись номером... Но почему к телефону пригласили именно Брунгидьду Николаевну?

– Ничего себе шуточки, – поморщился Карл Иванович. – Как только технический прогресс делает шаг вперед, так и преступники расширяют арсенал своих мерзостей. Слава богу, что еще не научились убивать по телефону. Но и до этого дойдет, не сомневаюсь. Вам следовало не вешать трубку, а спросить у телефонной барышни дежурную, которая и сообщила бы вам, откуда последовал звонок. Впрочем, если звонили из ресторана, кофейни, все равно злоумышленницу определить практически невозможно, не уследить, кто воспользовался общим телефоном.

– Мы все опешили, – тюник доктор, – не сообразили.

– Но что профессор Муромцев? Скорее всего, именно он, а не Брунгильда Николаевна, являлся жертвой злого умысла. Он человек резкий, у него наверняка есть недоброжелатели. Звонил кто-то знакомый и с профессором, и с его домочадцами.