Юлия Волкова - Выбери меня

— Черт его знает, — пожала она плечами. — Но идеи вполне нормальные высказывает.

— Ага, — скривился Лапшин и передразнил Чуткого: — «Молодежи нужны идеалы». Кто спорит. На концерт, конечно, не пойдешь.

— Пойду, — неожиданно для себя проговорила Саша. — Искусство как ничто другое отражает идеи своих покровителей.

— Это точно, — кивнул Александр. — Но ты же рок не любишь.

— А я немножко посмотрю и уйду.

— Ну-ну… — пробормотал Лапшин. — Я только одного не понимаю: почему я об этом концерте ни ухом, ни рылом? Что вообще происходит-то?

— Нельзя объять необъятного, — наставительно проговорила Саша.

— Да черт возьми! — вдруг взвился Лапшин, внимательно посмотрев на пригласительные билеты. — Это же во Дворце молодежи будет! Там главным администратором Эдик Щеглов, мой бывший однокурсник, ты его как-то видела. И чтобы он мне приглашение не прислал? Он же знает, что это моя работа! Вот я ему сейчас прочищу мозги! — С этими словами он сорвал трубку с телефонного аппарата.

Но дозвониться до Эдика ему не удалось: телефон администратора Дворца молодежи был беспробудно занят.

— Вот это мужик! — орал Лапшин, пританцовывая в такт песне, которую исполняла группа «Ауробиндо» и сам генеральный секретарь партии «Русич» Василий Чуткий. Несмотря на «индийское» название, группа пела песни вполне русские, с понятным текстом и не самой примитивной мелодией, что уже было радостно. Александра сама не заметила, как тоже стала прихлопывать в такт.

В большом зале Дворца молодежи было не протолкнуться. Народ стоял плотными рядами, сидячие места большей частью распределялись одно на двоих, публика толпилась в дверях, а дворцовые секьюрити вместе с бойцами ОМОНа с трудом удерживали первые ряды от прорыва на сцену. Перед началом концерта Саша оглядела публику и удивилась: возрастной диапазон зрителей был достаточно велик — от четырнадцати до тридцати, попадались и люди более зрелого возраста.

— Послушай, — обратилась она к Лапшину, как только они вошли в холл и стали протискиваться сквозь толпу к гардеробу. — Я что-то ничего не понимаю. Такой зритель разношерстный и в таком количестве! Это что, настолько популярные группы? А я про них ничего и не слышала даже.

Лапшин растерянно крутил головой и нервно хлопал ладонями по коленкам.

— Я и сам ни черта не понимаю, — ответил он, пытаясь перекричать рекламные громкоговорители, предлагавшие зрителям выпить на халяву пива, пепси и энергетического напитка «Банзай» и закусить сухариками и орешками фирмы «Хрясь». — Ты можешь мне не поверить, но я про эти группы только что из афиши узнал. И это повергает меня в серьезную депрессию. До этой секунды я полагал, что кое-что знаю о музыкальных новообразованиях. И рок-тусовки что-то не отмечается. Ну, ни одной знакомой морды! Просто чертовщина какая-то!..

— И как ты это объяснишь? — заинтересовалась Александра.

— Пока никак, — продолжая крутить головой, ответил Лапшин. — Вот сейчас найду Щеглова и объясню…

— Насколько я понимаю, информации об этом концерте вообще нигде не было? — не отставала девушка.

— Ну да… — Лапшин пожал плечами. — Представляешь, какая чушь?.. Если бы я знал, я бы нашу съемочную бригаду не отправлял на «Жоржа Сименона», а сюда бы нацелил. Шутка ли — новые группы, да еще в таком количестве! Где они росли-то? В подполе что ли? Или в монастыре каком-нибудь?

Саша нахмурилась. Всякое бывает в жизни, летом град может пойти, а зимой — оттепель нагрянуть, но чтобы Лапшин прохлопал «роковое» событие в собственном городе — такого не может быть, потому что не может быть никогда. Дважды два не может равняться нулю. По всему выходило, что господин Чуткий приготовил зрителям настоящий сюрприз. Да, но где он в таком случае зрителей-то набрал? Без рекламы, без афиш по городу? Он что — каждого приглашал лично? И ни один из приглашенных не проболтался в Интернете, что собирается на рок-концерт? Это невозможно, рок-тусовка обожает «чатиться»!..

Злясь на себя за то, что не может придумать никакого разумного объяснения сей странности, Саша стала внимательно разглядывать публику. Лапшин, тоже слегка разозленный «непонятками», скрылся в толпе с твердым намерением отыскать своего приятеля-администратора. А Александра начала прогуливаться по просторному вестибюлю дворца и наблюдать. Народ вовсю хрустел продукцией фирмы «Хрясь» и запивал ее «Банзаем». Саша попыталась отыскать в зрителях какие-нибудь общие черты, но, пожалуй, единственным, что объединяло всех, были разноцветные пакетики и ярко-красные банки в руках. Но это ведь не характерная черта, а так… внешняя примета, которая исчезнет сразу, как только пустые банки и упаковки окажутся в урнах. Или все-таки черта? Все они — не дураки пожевать орешков и выпить на халяву некрепкого алкоголя. Хорошо, но что еще? Вот стоит парочка с прическами под панков. А рядышком — другая парочка, по возрасту годится первой в родители, одетая скромно и интеллигентно, словно на концерте в Капелле. Что у этих парочек общего? Или вот компания девчушек лет тринадцати-четырнадцати: оглядываются по сторонам, смеются и краснеют. А эти трое молодых людей — типичные клерки: белые рубашки, пиджаки, галстуки. Что их сюда занесло? Тоже дармовое угощение? «Хорошо сегодня здесь оперативникам, — подумала Саша. — Не надо мучиться вопросом, как бы не выделиться из толпы. Потому что в этой толпе все друг от друга отличаются».

Она поднялась на второй этаж, где плотно, впритык стояли столы с угощением, а вавилонское столпотворение являло собой еще более яркие контрасты. Тут бегали даже маленькие дети и встречались совсем пожилые мужчины и женщины, которые разбирали орешки и пиво активно, деловито и с нарочитым достоинством — сказывался многолетний опыт потребления различных социальных подачек и зарубежной «гуманитарной» помощи. Рассматривая их, Саша предположила, что все эти люди — члены партии «Русич», но затем она отвергла и эту мысль. Не могут быть членами одной партии дети, подростки, взрослые, панки, рэперы, клерки, домохозяйки, военные, студенты и безработные. Панк, пенсионер и клерк ни за что не объединятся в общей компании. У членов любой партии есть какие-нибудь отличительные признаки. Здесь их не было.

От озадаченного созерцания ее отвлек веселый оклик сзади:

— Сашенька, дорогая, и вы здесь!

Александра оглянулась. Перед нею стояла и радостно улыбалась мать Алены Калязиной — статная и весьма привлекательная, несмотря на пенсионный возраст, женщина. К тому же — отлично одетая.

— Да, — удивленно улыбнулась ей Саша. — Я здесь… Добрый вечер, Нина Павловна.

— Добрый, Сашенька! — жизнерадостно воскликнула Нина Павловна и расхохоталась. — Вижу, что вы не ожидали меня здесь встретить.