Константин Столяров - Однажды в России

- Какой Морозли? - Золотозубый замахал руками. - Нэ знаю никакой Морозли!

- Вот с этим деятелем о чем говорил? - Капитан указал на стоявшего в углу Вороновского. - Купить или продать ничего не предлагал? Например, золото или валюту?

- Какой валют?! Я палто дочка ищу.

- Ладно... - Капитан почесал макушку. - Назаров, пиши. Значит, так... По существу заданных мне вопросов показываю следующее... Двоеточие... Будучи в госотпуске, прибыл в Ленинград с целью отдыха и покупки дамского пальто для дочери... Точка... 15 сентября 1978 года утром вышел на прогулку и в одиннадцать часов две минуты подошел к легковому таксомотору, государственные номерные знаки ЛЕГ 27-74, где сидел неизвестный мне пассажир... Точка. Успеваешь за мной?.. Попросил подвезти до универмага, в котором торгуют дамской верхней одеждой, и, получив согласие пассажира, сел в машину... Точка... Неизвестный гражданин со мной разговоров на посторонние темы не заводил И каких-либо сделок с золотом и валютой не предлагал... Точка... Прежде чем машина тронулась с места, я был задержан сотрудниками Управления уголовного розыска города Ленинграда для выяснения личности... Точка... Записал?

- Так точно, Павел Андреевич! - бодро отрапортовал Сергей.

- Давай сюда... - Капитан внимательно прочитал текст и посмотрел на золотозубого. - На, Мамедов, ознакомься и распишись.

Золотозубый достал из кармана очки, снял свою кепку и начал читать, неслышно пришептывая губами. Сергей заметил, что его лысая голова была сплошь покрыта бисеринками пота.

- Возьми ручку и напиши: "С моих слов записано верно. Мною прочитано". А ниже распишись, - приказал капитан, быстро заполняя какой-то бланк. - И еще распишись вот здесь. Это обязательство, что ты в двадцать четыре часа уберешься из Ленинграда.

Золотозубый покорно подписал и этот бланк.

- Эй ты, сука в ботах! - сквозь зубы проговорил капитан, вплотную приблизившись к золотозубому. - Я нутром чую, что ты неспроста терся с Морозли, но, на твое счастье, доказательств твоей преступной с ним связи у нас с Назаровым нету. Катись-ка ты отсюда колбаской и моли своего Аллаха, чтобы больше не попадаться мне на глаза!.. Назаров, будь другом, сходи встреть "газик" и заодно покажи мяснику, где выход...

Спускаясь по лестнице рядом с косившимся на него золотозубым, Сергей спросил:

- Вам в какую сторону ехать?

- Палто дочка хачу купит, - вздрогнув, буркнул тот.

- Тогда пройдете метров триста и там, на углу, увидите автобусную остановку.

На улице золотозубый с неожиданной для его возраста и комплекции прытью пустился наутек. Сергей сделал вид, что завязывает шнурок у ботинка, и заметил, как золотозубый, озираясь, сел в такси и укатил в сторону проспекта Добролюбова.

Порядок! - констатировал Сергей и направился к своей машине. Интересно, сколько же денег в саквояже? Навскидку там никак не меньше пятидесяти пачек, а быть может, и все шестьдесят. Большинство сторублевками, отдававшими легкой рыжинкой, сколько-то пятидесяток с характерной для них зеленью, но на глаза попадались и сиреневые пачки двадцатипятирублевок. А розовеньких десяток, которые ни с чем не спутаешь, там вроде бы не было. Значит, всего там окажется от двухсот тысяч до полумиллиона... Вот это да!

В машине Сергей закурил сигарету, почему-то показавшуюся ему кислой, и прождал ровно десять минут, прежде чем увидел Вороновского и капитана.

- Ну, Назаров, трогай! - Капитан с довольным видом развалился на заднем сиденье и хлопнул Сергея по плечу. - Поздравляю с боевым крещением!

8. РАЗБОР ПОЛЕТОВ

В квартире Вороновского капитан первым делом надолго уединился в туалете, после чего в прихожей сменил милицейскую форму на цивильный наряд, состоявший из кургузого пиджака и мятых, едва прикрывавших лодыжки брюк. Войдя в гостиную и получив от Вороновского две банковские пачки двадцатипятирублевых купюр, он глуповато хихикнул, потер ладонь о ладонь и умильным тоном проговорил:

- Виктор Алексаныч, полезно бы того... малость причаститься. Назаров, ты как?

- Мы оба очень спешим, - хмурясь, ответил Вороновский. - Дать тебе стакан водки?

- Лучше бы красненького.

- Крепленых вин я не употребляю, - отрезал Вороновский.

- Тогда этого... как его? - Капитан почесал затылок. - Зелененький такой, густой, клейкий...

- Шартрез? - Вороновский отвернулся от капитана, пряча усмешку. - Сколько тебе налить?

- Граммчиков полтораста в самый цвет.

- Чем закусишь? - Вороновский открыл бар и доверху наполнил ликером большой бокал венецианского стекла. - Соленым огурцом?

- Не... - Капитан достал из кармана ириску "Тузик" и зашуршал оберткой. Закуска завсегда наготове!

- На, причащайся. - Вороновский поставил перед ним бокал. - Пей на здоровье!

- Чтоб им, гадам, сгинуть в одночасье! - Капитан сдвинул брови к переносице, сделал глубокий вдох и залпом опорожнил бокал. - У-ух...

После ухода капитана Вороновский вскрыл пачку сторублевок, отсчитал три тысячи, молча положил их перед Сергеем и, убрав остальные деньги в саквояж, ушел в спальню. Вернувшись, он сел рядом с Сергеем, закурил и поинтересовался:

- Надеюсь, вы не в претензии на размер гонорара?

- Что вы, Виктор Александрович! - Сергей приложил руку к сердцу.

Он действительно был вполне удовлетворен полученной суммой, которая, с учетом погашения долга Вороновскому, составляла добрую половину стоимости новых "жигулей". Кроме того, по справедливости его роль в операции была несравненно проще, чем у капитана отмеченного пятью тысячами и развеселившегося как бобик, только что обглодавший сахарную косточку

- Превосходно! - заметил Вороновский. - Видите ли, Сережа, я неуклонно придерживаюсь основного принципа социализма "от каждого по способностям, каждому по труду" и провожу его в жизнь куда строже, нежели наше государство. Ведь не секрет, что вокруг полным-полно бездельников, регулярно посещающих службу и занятых, говоря словами Антона Павловича Чехова, казнокрадством, за которое не судят. Самое примечательное, что все с этим смирились, признали свершившимся фактом.

- Где же выход? - спросил Сергей.

- Дорогой мой, вы неисправимы! - Вороновский негромко засмеялся. - Упорно не желаете следовать моей философской концепции относительно смысла жизни... Зачем искать выход из лабиринта, если нам привольно живется? Пусть другие ломают свои головы!.. Мы, однако, заговорились, а нам предстоит дальняя дорога. Докурю, соберу портфель, и тронемся в путь, взяв курс на Ригу. Задача ясна?

- Что мы там будем делать?

- После удачной операции я всегда на два-три дня меняю климат. К тому же в Риге у меня должен состояться один разговор с дальним прицелом, а телефон, увы, не служит идеальным средством связи между деловыми людьми. Не все мои партнеры обладают умом и культурой, позволяющими беседовать в эзоповском стиле. Уловили смысл?