Константин Столяров - Однажды в России

- Заметано! - Капитан встал. - Так я побегу?

- Беги, ты мне больше не нужен, - отпустил его Вороновский. - А вы, молодой человек, задержитесь, нам есть о чем поговорить...

Выпроводив капитана, Вороновский вернулся на кухню.

- Я и не подозревал, что у вас такой дар перевоплощения, - восторженно заявил Сергей, вполглаза наблюдая за тем, как Вороновский отсчитывает его долю. - Ваш наряд, словечки, мятая пачка "Шипки" и, в довершение всего, отрывок из рок-оперы "Юнона и Авось" - верх артистизма!

- Теперь будете знать... - Вороновский усмехнулся. - Вот ваши шесть тысяч, коллега.

- Большое вам спасибо! - Сергей был чрезвычайно доволен гонораром и горел желанием продолжить разговор. - Виктор Александрович, кто подкинул вам Тартаковскую?

- Сережа, я устал и хочу спать. Завтра у меня арбитражное дело в десять утра, надо выспаться, чтобы быть в форме. Запаситесь терпением на оставшиеся три дня, а в Таллине мы вдоволь наговоримся...

13. НОВОГОДНИЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ

На таллинском перроне их встретил высокий пожилой эстонец с черной тростью. Звали его Карлом Рихтеровичем, а фамилии Сергей не расслышал.

- Поздравляю вас с благополучным прибытием в столицу Эстонии! - произнес он, тщательно выговаривая каждое слово таким образом, что сразу же стало ясно: человек думает на родном языке, а уж потом выстраивает фразу по-русски.

- Рад приветствовать вас, уважаемый Карл Рихтерович! - Вороновский озарился улыбкой. - Как вы себя чувствуете?

- Как в таких случаях говорят у вас, в России, - ни шатко ни валко. Иногда почти не замечаю боли, а иногда не могу заснуть без наркотиков. Это есть очень плохо, потому что к ним привыкаешь.

- Искренне сочувствую вам. - Вороновский кивнул и тотчас перешел к делу: Надеюсь, с гостиницей все в порядке?

- Не совсем. - Карл Рихтерович виновато улыбнулся. - Я не имел такую возможность добиться для вас люкс-апартамент, дали только два полулюкса на семнадцатом этаже отеля "Виру"... Новогодний стол на четыре персоны в ночном клубе заказан, а в баре "Мюнди" вас ожидают сегодня вечером.

Вороновский поморщился.

- Слишком много иностранцев и важных гостей из Москвы, - оправдывался Карл Рихтерович. - Министр три раза лично телефонировал директору отеля, даже это не помогло. Пройдем к выходу, там ждут два автомобиля...

В торжественно-строгом холле гостиницы "Виру" Карл Рихтерович попросил заполнить гостевые карточки, взял паспорта и сам передал их администратору, вполголоса объяснив что-то по-эстонски.

- Пожелаю вам счастливого Нового года! - Карл Рихтерович с поклонами раздал гостиничные визитки Алисе, Лене, Сергею и Вороновскому. - Автомобиль будет у подъезда завтра, ровно в десять часов утра. Имя водителя - Гуго.

- Благодарю вас, Карл Рихтерович! - Вороновский пожал ему руку. - Желаю вам здоровья и благоденствия!

- Когда вы сможете уделить мне время? - вполголоса спросил Карл Рихтерович.

- Сегодня и завтра я намерен развлекаться, а первого января - к вашим услугам. Позвоните мне. Только не очень рано, где-нибудь ближе к полудню...

Ровно в час дня компания по сигналу Вороновского спустилась в гриль-бар и удобно расположилась у средней стойки, где молодой человек в ярко-красном колпаке и такого же цвета куртке приготовил у них на глазах жареных кур и подал вместе с картофелем фри. Насытившись, Вороновский заказал кофе и соленый миндаль.

- Вы всем довольны, дорогие дамы? - поинтересовался он.

Алиса кивнула головой.

- Изумительная гостиница! - восторгалась Лена. - Чистота - нигде ни пылинки!.. Повсюду ковры, а ванная у нас в номере - точь-в-точь как в американских фильмах! Правда, Сережка?

- Это не кино, а нормальная жизнь, - мягко поправил Вороновский. - Так должно быть всегда.

- Каждый день?.. Честное слово, я почему-то чувствую себя Золушкой, призналась Лена. - Виктор Александрович, мне все время кажется, что вот-вот пробьют часы - и золоченая карета превратится в тыкву.

- Посмотрите вокруг, - негромко сказал Вороновский. - Напротив нас, по-моему, шведы, за маленьким столиком у стены - западные немцы, а в углу, если не ошибаюсь, финская пара... Миллионеров среди них нет, это обычные люди среднего достатка - учителя, инженеры, врачи. И, поверьте мне на слово, никто из них не испытывает комплекса Золушки.

- Сравнил Божий дар с яичницей, - вмешалась Алиса. - Виктор, ты же сам сказал, что они иностранцы.

- Иностранцы, - подтвердил Вороновский. - Но почему ты нашла сравнение некорректным? Они такие же, как мы, одеты ничуть не лучше... Разница, пожалуй, лишь в одном - в стабильности мироощущения.

- Что вы подразумеваете? - не поняла Лена.

- Они - свободные, - вместо Вороновского ответила ей Алиса. - И деньги у них - настоящие. Ты, я, Виктор, Сергей - мы что, можем сесть в самолет и запросто слетать на Новый год в Париж, в Рим, в Стокгольм, в Хельсинки? Или отдохнуть на Канарских островах? Неужели ты думаешь...

- Элис, прошу прощения! - перебил ее Вороновский. - Суть вопроса не в Париже и не в Канарских островах. Видите ли, Лена, для жителей капиталистических стран существует только одно ограничение - деньги. Если они есть, то весь мир открыт, как на ладони. Хочешь - идешь в магазин и покупаешь то, что понравится, хочешь - отправляешься путешествовать.

- А мы разве живем по-другому? - В поисках поддержки Лена обратилась к Сергею. - У нас в институте всем желающим продают молодежные туристические путевки в ГДР, в Польшу, в Болгарию. Были бы деньги!

Алиса собралась возразить, но, переглянувшись с Вороновским, раздумала.

- Ей-богу, Лена, вы прелесть! - Вороновский добродушно засмеялся. Разумеется, в чем-то вы правы, если не считать такой мелкой докуки, как партийная комиссия при райкоме КПСС, где при оформлении выездных документов пропахшие нафталином старикашки зададут вам каверзные вопросы наподобие того, кто у нас председатель Совмина. Но, согласитесь, Элис тоже отчасти права. Допустим, у вас есть деньги на покупку холодильника "ЗИЛ". Если вы придете в магазин, вас выслушают и поднимут на смех - кто же не знает, что товаров повышенного спроса давным-давно нет в свободной продаже? А иностранцу это не объяснить, он ни за что не поймет. Так, Сережа?

Сергей промолчал. Единственное, чем он был обязан доценту Боголепову, так это раз и навсегда принятым постулатом: не обсуждать недостатков советской власти. В ту пору, когда Сергей сдавал экзамены на аттестат зрелости, Боголепов однажды за обедом высказал дельную мысль. Все, что исходит от партии и правительства, надо воспринимать как форс-мажор, действие непреодолимой силы. Критиковать, негодовать, сопротивляться - бессмысленно, от этого ничего не изменится, а тебя сомнут и растопчут, как окурок на асфальте.

- Товаров народного потребления пока не везде хватает, - без прежней уверенности вымолвила Лена. - Бывают же временные трудности?