Константин Столяров - Однажды в России

- Аня, не говори ерунды, - с укором произнес Сергей. - Ты настолько дорога мне, что я готов...

- Делом докажи, не словами! - Анна громко рассмеялась. - Вы, русские, нарочно придумали любовь, чтобы не тратиться на женщин.

- Точно! - подхватил водитель. - По себе знаю: всяк норовит потрахаться на халяву!

- Сама придумала? - Сергей посмотрел на Анну и не удержался от улыбки.

- Прочитала в какой-то французской книжке.

- Ладно, будь по-твоему! - Сергей перевел взгляд на водителя. - Шеф, по дороге на минутку заскочим в "Березку". В темпе поезжай через Дворцовый мост, за ростральными колоннами свернешь налево и...

- Командир, да я с любого конца города доеду до "Березы" с закрытыми глазами, - поспешно заверил водитель.

- Лучше с открытыми, так куда надежнее, - порекомендовал Сергей.

- Сержик! - промурлыкала Анна и прижалась к нему еще теснее.

Пять минут спустя "волга" остановилась на набережной Макарова. Пока Анна и Сергей ходили в сертификатный магазин, ражий детина по фамилии Потеря зашел в будку телефона-автомата и набрал "02". Услышав ответ, он попросил переключить его на дежурного по УБХСС и через какие-то секунды сообщил, кто он и почему звонит. На Бутлерова в полдень готовится сделка с финифтью на сумму 2500 рублей; что означает "финифть", он, Потеря, точно не знает, но, будучи советским патриотом, подозревает, что речь идет о валюте.

В 11 часов 32 минуты дежурный по УБХСС занес в журнал сообщение Потери Ивана Никаноровича, водителя 2-го таксомоторного парка, и там же отметил, что поступившая информация в срочном порядке передана старшему оперуполномоченному 3-го отдела Пичугину О.И. Однако звонить в 3-й отдел дежурный не посчитал нужным, так как знал, что опергруппа уже выехала на операцию.

Действительно, в половине двенадцатого Пичугин в сопровождении старшего лейтенанта Брошкина и двух народных дружинников занял исходную позицию, припарковав свой "запорожец" на улице Бутлерова прямо напротив дома фигуранта.

Такси подъехало к дому в 12 часов 06 минут, что и было зафиксировано Пичугиным для рапорта. Из "волги" вылез высокий брюнет в удлиненной кожаной куртке, составлявшей предмет мечтаний Пичугина, сверился с какой-то бумажкой и, озабоченно сдвинув брови, скрылся в подъезде, откуда вышел обратно в 12 часов 43 минуты вместе с фигурантом. Оба показались Пичугину довольными, даже радостными, что наглядно подтверждало факт сделки.

- Андрей Святославович, садитесь, подвезу, - любезно предложил брюнет, останавливаясь возле такси. - Куда вам?

- На Каляева, там меня ждут к тринадцати часам... - Фигурант замялся. Неловко вас обременять. Если нам не по пути, то я как-нибудь...

- Нет проблем, - перебил брюнет. - Едем.

Пичугин завел двигатель "запорожца" и пристроился в хвост "волге", чьи пассажиры, судя по тому, что он видел сквозь заднее стекло, продолжали обмениваться любезностями.

Когда такси остановилось на улице Каляева, 6, преследователи разделились: Пичугин вместе с дружинниками поехал за такси, чтобы - опять-таки для рапорта - установить личности брюнета и рыжей бабы, всю дорогу бесстыже обнимавшейся с ним, а Брошкин пошел вслед за фигурантом.

В здании Следственного управления ГУВД Брошкин на лестнице окликнул фигуранта:

- Товарищ Тизенгауз?

- Я, - обернулся Тизенгауз. - Что вы хотели, товарищ?

- Старший лейтенант Брошкин из 3-го отдела УБХСС! - Брошкин не носил форму, но по-уставному сдвинул каблуки. - У нас к вам дело, товарищ Тизенгауз. Вам срочно надо зайти к подполковнику Затуловскому.

- Затуловскому?.. По-моему, мы незнакомы. По какому вопросу?

Рябой и квадратный детина Брошкин с первого взгляда не понравился Андрею Святославовичу, мало симпатизировавшему тем, у кого на руках синели татуировки. А на волосатых пальцах Брошкина выделялись четыре буквы, составлявшие имя "Тоня".

- Не могу знать. Мне приказано разыскать вас здесь и пригласить на беседу.

- Но меня ждут... - Тизенгауз заколебался. - Надо же сдать экспертное заключение, ответить на вопросы...

- Товарищ Тизенгауз, делайте свои дела, я обожду в коридоре. А как освободитесь - провожу прямо к товарищу подполковнику.

- Нельзя ли ограничиться телефонным разговором? Тогда и вам не придется ждать.

- Никак не получится, товарищ Тизенгауз. - Брошкин изобразил сожаление. Подполковник намеревался показать вам что-то из конфиската...

Спустя три четверти часа Тизенгауз под конвоем Брошкина проследовал на Каляева, 19, поднялся по лестнице и в мгновение ока превратился из товарища в гражданина: в 3-м отделе, куда Брошкин втолкнул его болезненным тычком в спину и где не оказалось никакого подполковника с конфискатом, невзрачный блондин в свитере и в джинсах, отрекомендовавшийся старшим оперуполномоченным Пичугиным, скупо уведомил Андрея Святославовича, что задерживает его по подозрению в спекуляции.

- Вы, молодой человек, белены объелись, - осевшим от возмущения голосом выдохнул Тизенгауз.

- Смотри, Митя, он меня оскорбил, - сказал Пичугин, переглядываясь с Брошкиным. - Вместо того чтобы чистосердечно признаться, задержанный ведет себя вызывающе. Как тебе это нравится?

- Щас я его окорочу! - Брошкин засучил рукава.

- Мальчишки! Вы оба мне в сыновья годитесь! - презрительно бросил им в лицо Тизенгауз. - Да как вы смеете?

- Не возникай, хмырь болотный! - Брошкин придвинулся к Тизенгаузу и сунул ему под нос кулак со словом "Тоня". - А то живо раскровеню сопатку!

- Требую прокурора! - пятясь к стене, фальцетом выкрикнул Тизенгауз. - Это произвол!

- Я тебе прокурор, - сказал Пичугин, выглядывая из-за спины Брошкина. Обращайся ко мне "гражданин старший лейтенант", а надумаешь признаваться, тогда разрешу по имени-отчеству - Олег Илларионович. А пока не вякай, замри.

Часа через два в 3-м отделе один за другим появились Коростовцев и тот симпатичный, приятный в общении коллекционер, которого Тизенгауз знал как Сергея Константиновича и, помнится, где-то видел раньше, задолго до знакомства у метро "Чернышевская".

В ответ на требование Пичугина симпатичный Сергей Константинович с достоинством выложил на стол все двадцать четыре ростовские иконы, ровным голосом пояснив, что приобрел их сегодня в полдень за 2500 рублей у присутствующего здесь Андрею Святославовича, чья фамилия ему, к сожалению, не известна. Затем Коростовцев, надев роговые очки, рассмотрел иконы и сбивчиво удостоверил, что две недели назад продал эти же иконы уважаемому Андрею Святославовичу за гораздо меньшую сумму, в размере 1050 рублей.

- Ложь, наглая ложь! - Тизенгауз вскочил и не помня себя бросился к Коростовцеву, чтобы придушить гадину собственными руками.

- Си-идеть! - приказал Брошкин и ткнул Тизенгауза кулаком в поддых.

Сложившись пополам и хватая ртом воздух, Тизенгауз рухнул на стул.