Юрий Кунов - Спроси у реки

– Нет, ничего такого не было. Я запомнил бы.

– Все, дуй домой, господин Квасов. Если надо будет, следователь тебя вызовет. Напоследок еще один вопрос. Можно?

– Ну?

– Твоя жена завещания не оставляла?

– …Не знаю. Зачем ей? Она не болела, так уж, чтобы совсем. Не, не думаю. Зачем ей?

– А ты позвони в нотариальную контору. Возьми трубку. – Посохин подвинул телефонный аппарат на край стола. – Номер я сам наберу.

– А что говорить?

Квасов поднял трубку и теперь держал ее так, словно хотел ударить ею майора по голове.

Посохин по памяти набрал пять цифр. Нажимая кнопки, он то и дело поглядывал на Николая. Доверия к нему майор не испытывал.

– Представься и скажи, что звонишь им в связи со смертью жены. Ну, чего сидишь?

Квасов приложил трубку к уху.

– Алло, это Квасов Николай вас беспокоит. У меня жена на днях тут утонула,

и в полиции мне сказали, что она могла написать завещание. Не посмотрите? Кто сказал? Посохин… Да, Павел Петрович. Я у него сейчас на допросе по случаю гибели жены.

Выслушав ответ, Квасов с растерянным видом протянул трубку майору.

– Есть завещание. Я и не знал.

– Самое время, Николай, выпить нам с тобой чайку с лимончиком. Присаживайся.

Майор взял у Квасова трубку.

– Алло, Юлий Маркович? Это Посохин. Спасибо за помощь!

Утром во вторник Валентина Васильевна снова пошла на пляж, чтобы как следует осмотреть то место, где, по словам Алексея Смазнева, тридцатого мая выпивали Карманов, Табанин, некто третий и, вероятно, не без удовольствия примкнувшая к ним Раиса Квасова.

По дороге к реке Рыбакова встретила старушку, которая пасла около дюжины коз на прибрежном лугу. Благообразная пастушка и ее ухоженное белоснежное стадо на фоне изумрудной травы смотрелись и живописно, и в тоже время несколько комично. Валентине Васильевне непроизвольно пришли на память картины Ивана Генералича.

– Маркиза, Розочка! Не разбредайтесь, девочки! – то и дело приговаривала старушка. – Эммануэль, сейчас получишь по попе! Хочешь по попе, плохая девчонка?

«Любопытно, – глядя на коз, подумала про себя Рыбакова, тотчас забыв и о попе Эммануэль, и о югославском художнике-самоучке, – а где паслась в позапрошлый понедельник скотина Ивана нашего Дронова? Он ее все время в разных местах привязывает, но обязательно недалеко от речки. И забирает вечером часов в девять. Мог, ведь, что-нибудь и заметить, если не был сильно пьян».

Интересовавшая Рыбакову полянка оказалась размером примерно три на три метра, и, вероятно, в хорошую погоду регулярно использовалась бирючинскими адептами Бахуса для богослужений.

За одним из кустов виднелась куча мусора – стеклянные и пластиковые бутылки, в основном пивные, пустые консервные банки, мятые пачки из-под сигарет. На самой полянке валялись несколько пестрых обрывков газет и большой желтый пакет из-под чипсов. Траву на этом пятачке, как ни странно, до сего дня любители пикников вытоптать, еще не успели. Присмотревшись, Валентина Васильевна заметила в ней изрядное количество окурков и жженых спичек.

– Мамма миа, что здесь можно найти?! За прошедшую неделю тут наверняка уже не одна компания погуляла.

Протиснувшись между кустами, Рыбакова прошла на середину поляны. С трех сторон ее окружали густой кустарник и, не менее чем в пол-обхвата, деревья. Открыт был только спуск к реке.

Женщина сошла к воде и осмотрелась. Широкую полоску влажного песка, на которой сегодня еще никто не оставил следов, вяло поглаживал прибой. На мелководье, сверкая чешуей, суетились мальки. Может Квасова на этом месте в тот вечер и купалась, подумала Валентина Васильевна. Дно здесь, вроде, песчаное. Водорослей не видно.

Немного понаблюдав за стайкой рыбешек, она разулась и вошла в воду.

– Черт! – сделав несколько шагов, Рыбакова инстинктивно поджала правую ногу. Отступив в сторону, она завернула рукава рубашки и, наклонившись, достала со дна ракушку. Она была увесистая, с довольно острой кромкой.

– Зараза!

Рыбакова швырнула ракушку подальше в реку и, подняв ногу, внимательно ее осмотрела. Потом она ощупала подошву пальцами – пореза, вроде, не было.

– Черт! – снова воскликнула женщина, но уже радостно. – Как я сразу не поняла!

Она опустила ногу, наклонилась и стала осторожно шарить по дну руками.

– Да их тут видимо – не видимо! – выпрямившись, Валентина Васильевна, разжала мокрые ладони, на которых лежало несколько ракушек разного размера.

Положив ракушки на песок, она сполоснула руки и, торопливо обтерев их носовым платком, достала из заднего кармана шортов мобильный телефон.

– Алло! Павел? Да, это Рыбакова. Вы где сейчас?.. Да, поняла. Можете подъехать на старый пляж?.. Я вам кое-что хочу показать… Да, важно. Через сколько?.. Я подожду.

Рыбакова спрятала телефон в карман и, взяв двумя пальцами кроссовки за задники, прошла на тот участок пляжа, где было удобнее всего купаться.

Песчаный плес еще пустовал: бирючинцы так рано на пляж не ходили, а приезжих в городке в начале июня было пока мало, хотя недавно в интервью областной газете глава местной администрации и рекламировал Бирючинский район как «маленькую Швейцарию». Подавляющее число бирючинцев с ним согласилось: и ландшафт, а главное цены в магазинах и на рынках были здесь действительно «швейцарские».

Валентина Васильевна поставила на песок кроссовки и, сняв шорты и рубашку, аккуратно уложила их сверху. Она вошла по колено в воду, поправила бретельки купальника и, рывком из-за спины выкинув вперед руки, нырнула.

Она не ожидала, что вода будет такой холодной и, снова оказавшись на поверхности, энергично заработала руками и ногами. Без особых усилий она доплыла кролем почти до середины реки и, прекратив грести, стала сбывать по течению. Вода уже не казалась ей ледяной.

Продрейфовав почти до конца пляжа, Валентина Васильевна, перевернулась вниз головой и, сделав несколько сильных гребков, почти вертикально ушла в глубину. Как это обычно делают дети, она коснулась рукой речного дна. Песок покрывал тонкий противный на ощупь слой ила.

Вынырнув, Рыбакова по-собачьи помотала головой. Капли серебристыми бусинами рассыпались по пологим речным волнам. На секунду прикрыв глаза, она ладонью вытерла воду с лица и, откинув назад мокрые пряди волос, быстро поплыла к берегу.

Добравшись до пляжа и нащупав дно, Валентина Васильевна встала на ноги и несколько раз глубоко вздохнула. Пахло холодной речной водой и молодой зеленью.

Выйдя из реки на теплый песок, женщина склонила голову к плечу и, отжав двумя руками волосы, неторопливо направилась к тому месту, где оставила свои вещи.

Посохин был уже там. Он сидел на обрезке доски рядом с ее одеждой и, бросая в реку камешки, наблюдал, как на воде расходятся от них круги. Заметив Валентину Васильевну, полицейский поднялся и отряхнул джинсы.